Алексей Арсеньев
НОВЫЙ САД
- «НОВЫЙ ОСТРОВ» ПЕТЕРБУРГА
Вступление: Новый Сад – Петербург (18-19 вв.)
Возникшие в том же веке (1703,
1748 гг.), оба имперским росчерком пера – Петра Великого и Марии Терезии, оба у
крепостей – Петропавловской и Петроварадинской, оба у рубежей нескольких
государств, оба отличающиеся этническим и конфессиональным разнообразием, оба
подверженные наводнениям мощных рек, оба с неславянскими наименованиями –
Санктъ Питеръ Бурхъ и австрийский город Neusatz (Neoplanta, Ujvidek, Нови Сад), стечением
исторических превратностей минувшего века не раз меняли свои названия, а
сегодня, в своих преимущественно православных, славянских странах, оба занимают
вторые места - по численности населения и как культурные центры.
Массовое переселение в 1690 г. (и
позднее) сербов на территорию севернее Дуная, на опустевшие после войн с
Оттоманской империей места южной Венгрии, и получение ими от австрийского
императора гарантий на сохранение своих религиозных и национальных традиций,
положат начало приобщению их к европейской культуре. О помощи, оказываемой
сербам со стороны Российской империи сохранилось много свидетельств. Петр
Великий поддерживал связь с сербскими митрополитами и игуменами монастырей,
Киевская Духовная академия направляла в Паннонию иконописцев и учителей,
богослужебные книги и церковную утварь, буквари и учебники грамматики. В 19 в.
Сремские Карловцы, духовный центр сербов в Австрии, посещают историки и
слависты российских университетов1.
Однако, благодаря своему бурному
экономическому развитию, к сер. 19 в. Новый Сад, расположенный всего 11 км.
вверх по течению Дуная, затмит славу Карловцев, станет крупнейшим сербским
поселением зажиточных землевладельцев, влиятельных политических партий и прессы,
учащейся молодежи и богемы. За городом утвердится слава культурного очага сербов,
его называют «Сербскими Афинами», а также «гидрой югославянской идеи».
Сербская интеллигенция в
Австро-Венгрии проявляла интерес к общественной и культурной жизни России.
Основатели и последующие руководители культурно-просветительного учреждения Матица
српска (основана в Будапеште в 1826 г., позднее обосновалась в Новом Саде)
черпали материал для своих изданий из журналов Сын Отечества, Вестник
Европы, Северная пчела, Мнемозина, вдохновлялись многотомной Историей
Государства Российского Н.М.Карамзина, Учебной книгой Российской
Словесности Н.И.Греча, трудами академика К.И.Арсеньева, переводами
Н.И.Гнедича и др. Уже в 1826 г. литературно-общественный журнал Сербская
летопись знакомит читателей с Пушкиным и Крыловым. Сношения Матицы
сербской с Императорской Академией наук установились с 1830 г., когда в
Петербург были отправлены ею изданные книги. В знак благодарности Академия
прислала свои издания – словари и повременные публикации. Обмен книгами
осуществлялся через секретаря Академии Д.И.Языкова и российского посланника в
Вене Д.П.Татищева. В мае 1835 г. Академия присудила Теодору Павловичу,
редактору Сербской летописи, «малую золотую медаль» за труды на пользу
славянской словесности. Лауреат отправил благодарственные письма Академии и ее
президенту А.С.Шишкову, сопровождая их новыми выпусками своего журнала и
текстом им сочиненной оды, посвященной императору Николаю Павловичу2.
Позднее, на сербских студентов в
Петербурге, особенно на политическую группировку Уединьена омладина српска
(Объединенная сербская молодежь), влияние оказывали демократические движения
60-70-х гг. в России. Интересно отметить, что первый перевод на иностранный
язык романа «Дым» И.С.Тургенева сделал новисадец Илья Вучетич, а перевод
«Воскресения» Л.Н.Толстого печатался в сербском журнале Бранково коло
вслед за очередными выпусками тетрадей петербургской Нивы, где роман
публиковался впервые.
К концу 19 в. Новый Сад
утрачивает первенство в культурной жизни сербов. Интеллигенция устремляется в
Белград, столицу Княжества, затем – Королевства Сербии. Окончание мировой войны
и воссоединение в 1918 г. южнославянских народов в Королевство Сербов, Хорватов
и Словенцев, сопровождаемое присоединением к нему обломков территорий развалившейся
Австро-Венгерской империи, оставляют неизгладимый след в истории Нового Сада,
насчитывавшего около 30 тысяч жителей и к тому времени погрязшего в некую
провинциальную рутину.
Петербуржцы
– эмигранты в Новом Саде
Наше внимание мы сосредоточим на
петербуржцах, которые в 1919-1922 гг. беженцами-эмигрантами оказались на
Балканах и временно или постоянно поселились в Новом Саде. Следует отметить,
что примерно 50 тысяч российских граждан осело в Королевстве СХС и одной из
наиболее многочисленных «русских колоний» была новосадская (в Белграде нашло
приют около 10 тысяч душ, в Новом Саде и окрестностях – 2 тысячи).
Объезжая провинцию, корреспондент
первой в Белграде ежедневной Русской газеты в мае 1920 г. про Нови Сад
отметил: «Вообще, место, в котором находится купатило (ванные минеральные
воды) особенно привлекательно. Вся эта часть города напоминает не то небольшой
немецкий курортный город, не то наше Царское Село» 3.
Тут свое пристанище нашли казаки
(преимущественно кубанские), военные инвалиды, офицеры, купцы, врачи, инженеры,
летчики, агрономы, артисты, преподаватели, чиновники, помещики, дворяне... В
городе и его окрестностях, как на призрачных островах послереволюционного
Петербурга, проживали: графы – Бобринские, Гудовичи, Канкрины, Коморовские, Коновницыны,
Милорадовичи, Толстые, Уваровы; князья – Волконские, Воронцовы, Гагарины,
Голицыны, Долгорукие, Кудашевы, Куракины, Оболенские, Трубецкие; бароны –
Тизенгаузены, Унгерн-Штернберги; известные дворянские семьи или одиночки – Апухтины,
Бибиковы, Бунаковы, Васильчиковы, Вышеславцевы, Дашковы, Демидовы, Державины,
Елагины, Лобачевы, Оленины, Орловы, Пржевальские, Раевские, Родзянко,
Румянцевы, Соловьевы, Сперанские, Таракановы, Третьяковы, Хитрово, Хрущевы,
Чернышевы, Шишкины, Энгельгардты...
Между двумя мировыми войнами в
Новом Саде существовали следующие русские организации: детский сад, начальная
школа, реальная гимназия, три библиотеки, три книгоиздательства, типография,
русский православный приход, сестричество, церковный хор, Общество Российского
Красного креста, амбулатория, несколько столовых, магазинов, литературных, драматических
и музыкальных кружков, хор трубачей новосадской Кубанской казачьей станицы,
отделение Русской матицы, ряд политических группировок и филиалов военных
объединений, несколько молодежных организаций. Русская интеллигенция, как и все
беженцы, жила в ожидании падения большевизма и в надежде своего скорого
возвращения на родину, но эти чаяния гасли с признанием Советской России
ведущими мировыми державами. Многие покинули Балканы и пробрались глубже в
Европу, а кто остался – постепенно стал играть заметную роль в хозяйственной и
культурной жизни гостеприимного государства, предводимого православным
монархом, королем Александром I
Карагеоргиевичем, воспитанником Пажеского корпуса и Училища правоведения в
Петербурге. Русские Нового Сада дали многое этому городу – в искусствах,
просвещении, авиации, агрономии, водном хозяйстве, строительстве4.
Однако, сосредоточимся на петербуржцах.
Трудно установить, сколько их проживало в Новом Саде, но с уверенностью можно
сказать – три-четыре сотни. На основании метрических книг русского прихода и
книг мэрии нами установлено, что из всего около 850 русских, похороненных в
Новом Саде за период 1920-2000 гг., родившихся в Петербурге было 55 душ. Приводим
имена некоторых:
- подъесаул, музыкант Анатолий Иванович
Аливанов (1896-1940);
- вдова Вера Владимировна Антонова, урожд.
Коморовская (1866-1941);
- потомственный почетный гражданин Герман
Сергеевич Бернштам (1857-1927);
-
княгиня Александра Васильевна Волконская, урожд. Барковская (1871-1934);
- графиня Анна
Васильевна Гудович, урожд. Кокушкина (1889-1943);
- полковник
Константин Дмитриевич фон-Дрейер (1862-1947);
- корнет Иван Васильевич
Иванов-Бельский (1901-1968);
- мировой судья
Петр Алексеевич Керин (1867-1943);
- вдова московского
градоначальника Екатерина Петровна Климович, урожд.Тютчева (1876-1943);
- сапожник Василий
Федорович Кокорев (1872-1942);
- вдова
статского советника Вера Васильевна Кувидорова (1853-1925);
-
художник Владимир Семенович Курочкин (1883-1943);
-
инженер-полковник Сергей Александрович Маккавеев (1875-1937);
-
воспитанник Пажеского корпуса, юрист Валериан Дмитриевич Порошин (1898-1979);
- жена
хорунжего Терского казачьего войска Нина Николаевна Протопопова, урожд.Федотова
(1900-1942);
-
капитан, инженер Николай Никандрович Саначин (1893-1966);
-
генерал-от-артиллерии Николай Петрович Сухотин (1842-1924);
- гвардии
капитан, барон Александр Оттокарович фон-Тизенгаузен (1894-1924);
- вдова
летчика Марина Александровна Урвачева, урожд. Туторская (1903-1979);
- вдова
генерала Вера Николаевна Черноярова, урожд. Бесенева (1864-1949);
- врач
Павел Иванович Яблоков (1882-1962).
В Новом Саде
жили члены Государственной Думы – юрист Николай Иванович Антонов
(1859-1938,Н.Сад), почетный мировой судья Георгий Васильевич Скоропадский
(1873-1925,Н.Сад), юрист Георгий Апполинариевич Вишневский и юрист граф
Владимир Алексеевич Бобринский (1867/1878,СПб-1927,Париж), славянофил, в Сербии
– предста-витель Блюстителя Государева Престола вел. кн. Кирилла Владимировича.
При ближайшем участии графа Бобринского в Новом Саде в 1923-1925 гг. выходила
еженедельная монархическая газета Вера и верность, предоставляющая
богатый свод материалов, отражающих политические течения эмиграции тех лет.
Поселились
здесь и выпускники петербургских: Духовной академии, Николаевской Морской
академии, Политехнического института, Института гражданских инженеров
императора Николая I, Академии Генерального штаба, Академии художеств, Консер-ватории,
Театрального училища при Александринском театре... Кратко остановимся на
деятельности тех, которые оставили по себе добрую память.
Любопытно
отметить, что на одном доме старой Дунайской улицы сорок лет красовалась
вывеска с текстом на сербском языке: «Парикмахерская Петра Великого» эмигранта
Петра Евгеньевича Великого (1903,Харьков-1984,Н.Сад). Человек с такой фамилией
жил в Новом Саде, невольно (или с определенной целью) напоминая местному
населению о знаменитом императоре и о России.
Чернояровы, Волконские ...
Пять лет пост председателя русской колонии в
Новом Саде (с 1923 г. по 1928 г.) занимал пожилой генерал-лейтенант Диодор
Николаевич Чернояров (1864-1929), преподаватель и воспитатель в Пажеском
корпусе в Петербурге, с 1914 г. военный комендант Ростова-на-Дону, а в Новом
Саде мелкий чиновник на государственной службе. Лишь после нескольких лет король
узнал, что Д.Н.Чернояров проживает в его государстве, пригласил его во дворец и
предложил более выгодные условия жизни. Благородный генерал деликатно
отказался. По распоряжению короля, в 1929 г. генерала в Новом Саде хоронили на
счет Двора, с российскими и югославскими военными почестями5.
В декабре
1921 г. сын генерала, Георгий Диодорович Чернояров, основал велико-лепный
русский балалаечный оркестр, состоящий из 16 музыкантов и танцоров. Он часто
выезжал на гастроли, а в 1923 г. совершил большое турне по странам Европы,
после чего труппа обосновалась в Париже.
Похоронив
свою мать в 1949 г., незамужняя дочь генерала, Евгения Диодоровна Черноярова
(1890,СПб-1968,Н.Сад), работала в государственном учреждении, а когда пришло
время выйти на пенсию (уже в социалистической Югославии), от пенсии отказалась,
заявив: «Я могу себя содержать!». До последних лет своей жизни она давала
частные уроки немецкого, английского, французского и русского языков, хождением
по домам, с утра до вечера, а в обеденное время, после данного урока, обедала в
семье ученика. Несколько лет эта тихая, честная, христианская душа автору
настоящих строк давала уроки английского, и в те дни в нашей семье
приготовлялись русские блюда, которые Евгении Диодоровне доставляли большую радость.
Лучшими ее
знакомыми до конца жизни остались князь и княгиня Волконские. Петр Николаевич
(1868,СПб-1958,Н.Сад) был крупным помещиком Сумского уезда Харьковской
губернии, друг вдовствующей императрицы Марии Федоровны, а в эмиграции
занимался плотническим ремеслом. Скончался он на 91-м году. Его сын, поручик
лейб-гвардии Гусарского полка кн.Николай Петрович Волконский (1897-1924) в
Новом Саде служил по военному ведомству, но уже
в 1924 г. на 26-м году жизни погиб от пули венгерского солдата, рыцарски
защищая честь сербской девушки.
С июля
1925 г. до своей кончины настоятелем новосадского русского православного
прихода был о.Нил Малахов (1884-1934), доцент Петербургской Духовной академии,
профессор и оплот сербской Сремско-карловацкой семинарии, в которой преподавал
нравственное богословие, апологетику, философию, логику с психологией, педагогику
и церковнославянский язык.
На его
место настоятеля прихода, тоже до своей кончины, вступил уроженец Петербурга
о.Сергий Самсониевский (1898-1944), бывший гвардейский офицер, позднее –
священник, протоиерей. Больному о.Сергию выпадет горькая пастырская доля
возглавлять и сохранить русскую церковь в суровое время венгерской оккупации
Нового Сада. Его усилиями в октябре 1941 г. было проведено совещание всех
русских священников в Венгрии, после чего в этом городе учреждено
Представительство русских приходов. Благодаря деятельности этого органа, выдававшего
свидетельства об арийском происхождении своих прихожан, много русских в Венгрии
спаслось от гонений и не было уволено со службы.
Преподавателем
рисования в сербской гимназии был уроженец Петербурга, художник Владимир
Семенович Курочкин (1883,СПб-1943,Н.Сад), в России преподаватель Ришельевской
гимназии и управляющий городским музеем Одессы (с 1916 г.), лауреат наград
Императорской Академии художеств. По его эскизам выполнены витражи на окнах
новосадского православного храма Св.Николая и стенная роспись в Епархиальном
доме. С 1922 г. В.С.Курочкин вел курсы рисования и технического черчения, писал
иконы.
Одним из
первых русских, обративших на себя внимание новосадцев и снискавший всеобщее
уважение был Григорий Спиридонович Петров (1867-1925), выпускник Петербургской
Духовной академии, публицист, христианский демократ, член Государственной Думы.
Как проповедник-оратор он был известен всем сословиям дореволюционной России:
воспитывал детей великих князей, а знали его и обитатели столичных трущоб.
Странником Петров исходил Россию, его идеями и поступками вдохновлялся молодой
М.Горький. За политическую деятельность и свободомыслие, особенно в церковных
вопросах, в 1907 г. Синод лишил его священнического сана.
По
прибытии в Королевство СХС (в 1920 г.) Г.С.Петров быстро освоил язык и исходил
все уголки страны, за 5 лет прочитав более полутора тысяч популярных лекций, в
которых призывал к труду, радости жизни, любви к человеку и природе, миру
прекрасного. На сербском языке он опубликовал свыше 30 брошюр, некоторые из них
вышли в Новом Саде. Скончался он в Париже, куда поехал на операцию. Прах его
был перевезен в Сербию и многие годы, до отправления урны в США, покоился в Новом
Саде.
Несколько
лет, до своего переезда в Латвию (в 1925 г.), директором новосадского Русского
реального училища состоял Сергей Рудольфович Минцлов (1870,Рязань-1933,Рига),
известный петербургский библиофил, писатель, мемуарист, в эмиграции – автор популярных
приключеньческих романов. Русским детям в Новом Саде он преподавал географию и
историю.
Французский язык в этом училище
преподавала Маргарита Сергеевна Хитрово, фрейлина Двора, один из прямых
потомков генералиссимуса Суворова.
Летчики,
авиаконструкторы
В 20-е гг. Новый Сад был крупнейшим авиационным
центром Королевства СХС. Поэтому на военную службу охотно было принято около 30
российских летчиков, инструкторов, авиамехаников. Они внесли вклад в развитие
югославской военной и гражданской авиации. В Новом Саде оказались три выпускника Гатчинской военно-авиационной школы:
летчик-авиаконструктор Николай Иванович Лобач-Жученко (1888, Полтава-1960-е
гг.,Австралия), автор югославского самолета «Ресава»; полковник-летчик
Константин Николаевич Антонов (1888,Тамбов-1965,Н.Йорк), автор капитального
труда по планёрам и планеризму, и третий – подполковник-летчик, авиаконструктор
Александр Александрович Кованько (1889,СПб-1926,Н.Сад), погибший на неисправном
аппарате «Бреге», сын известного российского воздухоплавателя ген.-лейт.
А.М.Кованько. Инспектором в Новом Саде военных летательных аппаратов,
закупаемых югославским военным министерством, состоял инженер-механик Александр
Николаевич Веденяпин, выпускник Политехнического института в Петербурге.
Личность и
общественная деятельность Александры Анатольевны Розеншильд фон Паулин, в
замужестве Сердюковой (1893,Омск-1978,Н.Сад) выделяют ее из среды новосадской
русской колонии. Будучи преподавателем французского языка в сербской женской
гимназии и родного языка в Русском реальном училище, она состояла членом ряда
сербских обществ и постоянным членом (одно время председателем) новосадского
отделения Русской матицы, была редактором всех ее 5-ти изданий,
переводчицей и лектором в Матице сербской, устроителем ежегодных «Дней
русской культуры», любительских спектаклей и литературных кружков, сотрудником
литературных журналов. Нам удалось выявить свыше 80 ее эссе, очерков, рецензий,
оригинальных литературных сочинений.
Безоблачное
детство Александры Анатольевны протекало в Петербурге, в семье отличившегося
генерала. Она упивается чтением, прогулками по царскосельским паркам,
концертами в Павловске, путешествиями по Европе. В 1906-1908 гг. –
Царскосельская гимназия; в 1911 г. с золотой медалью оканчивает Литейную
гимназию и поступает в женский педагогический институт. Мировая война и
революция оставляют неизгладимый след – сдача государственного экзамена,
университет, несчастная любовь, забота о матери и брате, пленение отца, начальника
ХХ корпуса Первой армии ген. Ренненкампфа... С больной матерью, контуженым
отцом и юношей-братом она эвакуируется с юга России. В августе 1921 г. семья с
Адриатического побережья паребирается в Новый Сад. Фактически своим трудом
Александра Анатольевна содержит родителей, а в позднем замужестве и часто
оказывающегося без работы мужа.
Скромная,
глубоковерующая, неутолимая женщина огромной силы воли и требовательности к
себе, она осталась верна клятве, записанной в своем петроградском дневнике: «Сегодня,
17 июня 1917 года, я клянусь служить русской культуре до последнего дня моей
жизни!»6.
В Новом Саде
опубликованы две драмы-мистерии Сердюковой – символическое отображение войны и
анархии, надежд на воскресение России7. Однако, центральное место в ее
творческом наследии занимают статьи о русской литературе, написанные на
сербском языке. Это работы о Батюшкове, Жуковском, Пушкине, Гоголе, Тургеневе,
В.Соловьеве, Толстом, Достоевском, Блоке, Бунине и др., отличающиеся глубоким
проникновением в мир писателя.
Своеобразным
произведением Александры Анатольевны является труд Современность и
христианство - книга, случайно уцелевшая в одном-двух экземплярах, так как
по требованию цензуры в 1940 г. весь тираж был уничтожен. В этом труде резко
осуждается европейская культура, ее эволюция от ренессанса до Фрейда, которая
привела к секуляризации духовных ценностей: законов и морали, науки и
искусства, семьи и общества, государства и власти. Ее критике подвергаются
современные теории воспитания и мораль, поскольку «этическая категория добра
отождествляется с утилитарным понятием пользы – либо для индивидуума,
либо для коллектива: государства, класса, партии». Устремляясь к высшим
категориям – вечности, свободе, искусству, Сердюкова пишет вдохновенные
страницы своих эстетических и философских построений. Приводим ее определение
искусства: «Искусство – это самый надежный залог вечной памяти. Его ведет
чувство полноценности, движет любовь, оно устремлено к блаженству. Искусство
ведет борьбу с забвением, условностями, сиюминутностью, смертью. Оно самая
совершенная реализация личности и является глубочайшей связью с Вселенной»8
Похоронив в Новом
Саде отца, мать и мужа, Александра Анатольевна осталась одна. В 50-е гг. она
удочерила сербскую девочку, воспитала ее, приобщила к русской культуре и обеспечила
ей университетское образование. Савица Даничич до своего недавнего выхода на
пенсию была преподавателем русского языка в престижной новосадской гимназии.
Незадолго до смерти, А.А.Сердюкова отправила свои неопубликованные стихотворения в «Пушкинский дом», в город своей молодости,
Петербург, сопроводив их краткой автобиографией. А в 1996 г. в Новом Саде
переиздан ее труд Современность и христианство, и сразу был распродан.
Преподавателем
сербской гимназии в Новом Саде был уроженец Петербурга Анатолий Игнатьевич
Шпаковский (1895,СПб-1988,Хантсвилль,шт.Алабама,США), доктор философии
Люблянского университета, опубликовавший несколько трудов на сербском языке. В
них он стремится предостеречь сербов от безоглядного следования модным
европейским течениям, а также обвиняет Европу в том, что она допустила
моральный и духовный кризис семьи и всего общества. Путь к преодолению
европейского кризиса в Югославии Шпаковский видит в возвращении к культурным
корням славянства. До своего отъезда из Нового Сада в 1943 г. он на русском,
немецком и венгерском языках публикует философские труды и литературные эссе9.
С 1957 г. А.И.Шпаковский профессор социологии Джексоновского колледжа в штате
Алабама. И в США он пишет книги – по проблемам идеологии, гуманизма и культуры10.
Мы уверены, что труды этого русского мыслителя-моралиста станут доступны
читателям в России, вопреки факту, что его имени нет и во втором издании
биобиблиографического словаря «Философы России XIX-XX столетий» (М. 1995).
Артисты,
режиссеры, певцы ...
Гражданская война
вытеснила за пределы родины значительное число художников, артистов,
музыкантов, танцоров... Столичные знаменитости обосновались в мировых
культурных центрах, пока как много профессионалов и дилетантов осталось на
Балканах. Эти художественные натуры не обладали гениальностью, чтобы вести
искусство по новому руслу, но они самоотверженно хранили всё созданное ранее,
любимое, родное, Для местного населения в провинции они оказались миссионерами
культуры, молодому эмигрантскому поколению прививали любовь к родине, остальным
русским были утешением и отрадой11.
Новый Сад не был
исключением. Его культурная жизнь протекала под знаком русского искусства.
Благодаря частым гастрольным выступлениям русских певцов при Сербском национальном
театре в 1920 г. основана оперная труппа, в которой большинство солистов,
танцоров, дирижеров, постановщиков и все хористы были русские. Упомянем
некоторые имена:
Оперные спектакли
ставил выпускник Петербургской консерватории, могучий бас Евгений Семенович
Марьяшец (1883,Одесса-1953,Титоград), солистом был баритон Василий Сергеевич
Ширай (1885,СПб-1960,Париж), курсы вокала держала петербургская оперная певица
Людмила Беляева-Долинская, частную школу танцев открыла петербургская балерина
Валентина Валина. Сохранилось любопытное свидетельство дочери певца В.С.Ширая,
говорящее о превратностях судеб беженцев-эмигрантов:
«Мой отец стал
оперным певцом совершенно случайно. В нашей семье, как и во всех хороших семьях
до революции, оперная карьера была невозможной, т.е. редкие были люди-дворяне,
которые делались артистами. Папа родился в Петербурге и был гвардейским
офицером. Позднее, он окончил Юридический факультет в Петербурге и пошел по
этой дороге, до самой эмиграции. Помимо университета, учился и в консерватории,
по пению. Попав в Сербию, не зная языка, он своих юридических знаний
использовать не мог, но зато голос и знание музыки дали ему идею это
использовать и так попал в Оперу. После того, как мы покинули Новый Сад он
никогда уже не зарабатывал пением»12.
Мятежный и
непоседливый Александр Александрович Верещагин (1883,Москва-1965,США),
выпускник петербургской студии Ю.Э.Озаровского, актер Театра
В.Ф.Комиссаржевской, «Старинного театра» Н.Н.Евреинова и др., объездивший в
10-е гг. многие страны, с 1919 г. ставил спектакли и играл на сценах в
Белграде, Сараево, Загребе, Сплите, Скопье, Осиеке, Великом Бечкереке,
Сомборе... Дольше всего артист задержался в Новом Саде (с 1931 г. по 1944 г.),
где одно время был художественным руководителем Сербского национального театра
(старейшего профессионального театра на Балканах, основанного в 1861 г.).
Постановкой и игрой в спектакле «Васса Железнова», в 1938 г., он отметил
35-летие своей артистической деятельности.
В конце 20-х гг. в этом театре
ставила спектакли и играла Лидия Васильевна Мансветова (1893,СПб-1966,Сплит),
питомица петербургских: консерватории и драматической студии Ю.Э.Озаровского.
Со своим супругом, режиссером А.И.Сибиряковым, она также кочевала по городам
Югославии и много сделала для театров Сараево и Сплита.
Ю.Л.Ракитин
Особая благодарная
память в Новом Саде сохранилась о режиссере Сербского национального театра и
местной Театральной студии Юрии Львовиче Ракитине (наст. фамилия: Ионин; 1882,Харьков-1952,Н.Сад),
сыне судебного следователя, впоследствии судьи Апелляционного суда и
криминалиста в Петербурге.
В 1905 г. Юра
оканчивает Императорское Театральное училище при Александринском театре в
Петербурге, в классе прославленного актера Давыдова. Его первая любовь – очаровательная
Олечка Глебова, впоследствии жена художника Судейкина, близкий друг
А.Ахматовой. Заметив в классе Давыдова Ракитина, Станиславский берет его в
московскую Театр-студию при МХТ-е, которую возглавляет Мейерхольд. Шесть лет
Ракитин в Москве, а с 1911 г. он режиссер Императорских театров и Петербурге, в
основном Александринского театра. Вспоминая в эмиграции эти счастливейшие дни
своей жизни, Ракитин писал:
«Она гордо и
победоносно вздымалась над фронтоном. Бронзовые кони дыбились, гордясь
богом-возницей, лучезарным Фебом, вознесенным гением итальянца Росси, венчать
храм русского искусства, храм славы – Александринский театр (...) О чем другом,
я – сын этого театра, могу грезить под Новый 1924-й год? Только о «ней», только
о бронзовой «Квадриге Апполона», летящей под летним северным солнцем, осенними
дождями и ныне занесенной зимними метелями»13.
До 1918 г. Юрий
Львович в Петербурге ставит много пьес – Тургенева, Шекспира, В.В.Барятинского,
Тирсо де Молино, С.Юшкевича, Шеридана, М.Н.Бухарина, Дюма, Островского,
совместно с Мейерхольдом осуществляет постановку «Романтиков» Д.С.Мережковского
(1916 г.). В художественных кабаре и салонах он ставит музыкальные спектакли,
пишет «капустники», пьески («Мемории Амура»), знакомится с Гумилевым,
Ахматовой, Ремизовым, Горьким, Куприным, Волошиным, посещает Блока и «среды»
Вяч. Иванова, сходится с художниками «Мира искусства» и кругом М.Кузмина.
Октябрьская
революция застала Ракитина в Петрограде. Он состоит членом временного комитета
по управлению театрами, а в апреле 1918 г., из-за надвигающегося голода и
неприятия им политических позиций Мейерхольда, навсегда покидает любимый город
и присоединяется к жене Юлии Валентиновне, урожд.Шацкой (1892-1977,Париж) и
сыну Никите (р.1917 г.) в имении близ Гомеля. Начинаются странствия и
лихорадочные дни в борьбе за существование – Киев, Харьков, Одесса, Киев,
Харьков, Ростов-на-Дону, Севастополь, Феодосия, Константинополь. Осенью 1920 г.
он принимает предложение директора белградского Национального театра переехать
в Сербию. Ракитин с энтузиазмом взялся поднять на европейский уровень
театральную жизнь Белграда, где он до 1946 г. поставил свыше сотни спектаклей –
от трагедий до водевилей и опер.
Заметна была и
общественная деятельность Ракитина в «Русском Белграде». Он один из основателей
Союза русских писателей и журналистов (1925), председатель литературного кружка
Союза, член редколлегии журналов Призыв и Россия, сотрудник
ежедневной белградской газеты М.А.Суворина Новое время (1921-1930),
участник кружка «Литературная среда». В Русском доме им.Николая II Ракитин ставит
спектакли (изредка сам в них играет), устраивает концерты, балы, читает свои
воспоминания. В Белграде у него есть знакомые, с которыми можно вспоминать
Петербург – П.Б.Струве, Е.В.Аничков, обаятельный В.И.Бельский (либретист
Н.А.Римского-Корсакова), на его квартире оста-навливается приезжавший в Белград
Игорь Северянин14.
Жизнь в
оккупированном немцами Белграде была для Ракитиных полна кошмаров: голод,
болезни, унижения, распродажа почти всего имущества, переезды в загородные
квартиры. Окончание войны и приход в белградские театры администраторов,
насаждавших идеологизацию и политизацию искусства, приводят к вытеснению
Ракитина из театра и он вынужден уйти на пенсию. Летом 1946 г. как гастролирующий
режиссер Юрий Львович в Новом Саде ставит «Тартюфа», «Ревизора» и одноактные
пьесы Чехова, вскоре его здесь принимают на постоянную работу.
Местный
театр обрел в нем опытного художественного руководителя. Ракитин воспрял душой
и телом, проявлял юношеский задор и изобретательность. Он преподает в
Театральной студии, воспитывая лучших актеров страны. Незабываемыми остались
его десять постановок в новосадском Сербском национальном театре: «Мещанин во
дворянстве» и «Школа жен» Мольера, «Васса Железнова» Горького, «Бесприданница»,
«Волки и овцы» и «Без вины виноватые» Островского, «Вишневый сад» Чехова,
«Дикая утка» Ибсена, «Живой труп» Толстого, «Мирандолина» Гольдони.
Сохранившиеся
тетради дневника новисадского «маэстро» отражают творческое горение,
неудовлетворенность художника, муки русского артиста в попытке воскресить в
искусстве ушедший мир и свою молодость. Лебединой песней оказалась постановка
«Вишневого сада», спектакля в котором в 1905 г. состоялся его сценический дебют
в Петербурге. Магией творчества ему удалось заразить всю труппу. Чудо искусства
свершилось – эту постановку 1950 г. многие считают высочайшим достижением
новосадского театра, за всю его полуторавековую историю.
Показывая
рукой на большую звезду, водворенную на башню административного здания, Юрий
Львович любил, шутя, говорить: «Я всю свою жизнь бежал от этой красной
пятиконечной звезды, и наконец, она настигла меня!».
Скончался он неожиданно. На дому. Летом, в солнечный день... На скромных похоронах отпевали его по русскому
православному обряду. Съехавшиеся осенью к началу театрального сезона актеры и
почитатели посадили у его могилы вишневые деревья.
И
еще раз упомянем гениального зодчего Карло Росси. Эпизод можно было бы
озаглавить так: «Ностальгия по Петербургу, воплощенная в архитектуре».
Около
20-ти русских инженеров и техников в 20-е гг. поступило на работу в новосадское
муниципальное управление строительными работами. Среди них было и два
выпускника знаменитого петербургского Института гражданских инженеров
императора Николая I, по проектам которых построено десятка два
административных зданий, жилых домов и особняков, внесших «русскую ноту» в
облик среднеевропейского города, – инженеры Константин Петрович Паризо де ла
Валетт (1877,Николаев-1940,Канны,Франция) и Юрий Николаевич Шретер
(1888,Одесса-1976,Сантьяго,Чили). Фамилии свидетельствуют о их
ассимилизировшихся в России предках, французах и немцах. Первый был потомком из
семьи великого мастера Мальтийского ордена Жана Паризо де ла Валетта (правил с
1557 г. по 1568 г., в честь него столица Мальты получила название), второй –
племянник известного петербургского зодчего Виктора Александро-вича Шретера
(1839-1901), создававшего промышленные здания «кирпичного стиля» и
перестроившего Мариинский театр в Петербурге, автора проектов театров в Киеве,
Нижнем Новгороде, Иркутске...
Представительное
здание неоклассицизма в Новом Саде – Офицерский дом на набережной Дуная,
построенное в 1923-1925 гг. по совместному проекту К.П.Паризо де ла Валетта и
Ю.Н.Шретера, напоминает дворянские особняки на островах – пригородах
Петербурга. Неудивительно, что в этом особняке русские новосадцы любили
устраивать свои балы, концерты и спектакли. Самая известная работа Ю.Н.Шретера
в Новом Саде - здание Амбулатории (1925), на восточном углу Дунайского
парка. Оно напоминает последнее большое произведение К.Росси – здание Сената и Синода
в Петербурге. Так получилось, что в придунайском городе, в котором уже через
несколько лет начнут применять каноны современной архитектуры и по соседству с
Амбулаторией возникнут даже здания в стиле советского конструктивизма, -
нашлось место «русскому ампиру» - классицизму первой трети 19 в., «Пушкинскому
Петербургу».
Секрет
этого феномена «Петербург – Новый Сад» кроется в пожизненной любви петербуржцев
к своему городу. Эту любовь можно высказать в мемуарах, в стихах, в живописи, в
театральных постановках, как видим - даже в зодчестве.
........................................
1.
Арсењев А. Руска емиграција у Сремским Карловцима //
Кровови (Сремски Карловци), 2000/2001, Бр. 47/48/49.
2.
Милисавац Ж.
Историја Матице српске. Први део: 1826-1864. Нови Сад, 1986. С. 302.
3.
Русская газета (Белград), 1920, 23 мая.
4.
Жизни и деятельности русской эмиграции в Новом Саде посвящена книга:
Арсеньев А. У излучины Дуная. «Русский путь». М. 1999.
5.
Русская эмиграция в письмах Двору и Правительству Королевства Югославии (1920-1939):
Каталог выставки (текст на серб. и рус. яз.). Белград, 1999. С 60.
6.
Основные даты жизни и деятельности А.А.Розеншильд-Паулин. Нови Сад, 1975
(машинопись).
7.
«Совершенная любовь» // Благовест (Новый Сад), 1925. № 1; «Святая Русь».
Новый Сад, 1939.
8.
Сердјукова А. Савременост и хришћанство. Нови Сад,
1996, С. 204.
9.
Труды А.И.Шпаковского, опубликованные на русском языке в Новом Саде:
Разрешение судьбы человеческой (1934); Философские мелочи (1935); Человеческое
«я» и культура (1936).
10. Послевоенные
книги А.И.Шпаковского: Die Perspektiven einer Kultur. Berlin, 1961; Freedom, Determination, Indeterminism. The
Hague, 1963; Reflections and Impressions, (s.l.;
s.a.); Ideologies (Weltanschauungen) and the Problem of Good and Evil.
Huntsville, 1978; На
путях жизни и мысли (Стихотворения). Вашингтон, 1962.
11. Подробнее о деятельности русских
артистов, художников, музыкантов в Югославии, см.: Русская эмиграция в
Югославии: Сб. статей. «Индрик». М. 1996; Арсењев А. Руски уметници у
Краљевини Југославији // Зборник Матице српске за сценске уметности и музику,
15. (Нови Сад), 1994.
12. Письмо от 25 февраля 1994 г. Нины
Васильевны Ширай-Гошэ к автору.
13. Ракитин Ю. Квадрига Аполлона //
Новое время (Белград), 1924, 14 января.
14. Арсењев А.
Ракитин међу руским избеглицама // Зборник Матице српске за сценске уметности и
музику, 16-17. (Нови Сад), 1995.