Алексей Арсеньев
РУССКИЕ В
СЕРБИИ
При знакомстве со мной, сербы почти
всегда задают вопрос: «А сколько вас, русских, проживает сейчас в Сербии, или в
Нови-Саде, городе, в котором вы живете?» Я затрудняюсь ответить, по двум
причинам:
- действительно, трудно указать
какую-либо цифру;
- второе, кого в Сербии считать
русским, в XXI веке?
Ведь, одно – быть лишь по
происхождению русским, носить русскую фамилию, а другое – считать себя русским,
знать язык, думать по-русски, читать русскую художественную литературу в
подлиннике и интересоваться современной Россией, поддерживать с ней связь,
через родственников или знакомых, ездить туда.
Многие русские семьи при переписи
населения, проводимых после Второй мировой войны, заявляли, что они «югославы»,
так как их отцы или матери не были русскими. По официальным данным переписи
населения Сербии, состоявшейся в 2002 году, русские представлены так:
- в Сербии проживало 2.588 русских,
из них 684 мужчин и 1.904 женщин;
- в Белграде – 1.370; в Воеводине –
940.
Получается, в столице и севернее
Белграда проживает 90 % из общего числа русских в Сербии, а южнее Белграда –
всего 10 %, т.е. 278 душ. В Нови-Саде их 272, в Суботице 64, Панчево 48,
Зренянине 48, Вршаце 23, Белой Церкви 14, в г. Ниш, на юге страны – 28.
Когда я говорю о русских в Сербии,
то имею в виду тех россиян, оказавшихся вне своей родины в течение и после
Первой мировой войны и Октябрьской революции, и тех, родившихся здесь. Под
конец 1921 года русских в Королевстве сербов, хорватов и словенцев было около
44-х тысяч; в середине 1949 года – 13.000, из которых 5.800 приняли советское
подданство, 6.800 оставались югославскими подданными, а около 300 было без
подданства.
Конечно, с каждым годом русских
становилось всё меньше и меньше.
Беженцы, или эмигранты не были
первыми, осевшими в 20-е годы ХХ века в Сербии. На Балканском полуострове
осталось несколько сот солдат российских военных частей, воевавших на
Салоникском фронте в 1916–1918 годы, а также несколько сот российских
военнопленных, взятых в плен австрийцами на Галицийском фронте и привезенных на
территорию нынешней Воеводины, которая до 1918 года была в составе
Австровенгрии. Та часть солдат, которая не пожелала репатриироваться в
Советскую Россию, а осталась в ново формированной стране, обзавелась семьей и
сравнительно быстро ассимилировалась. Больше всего их осело на юге и на севере
Сербии. Отметим еще, что после Второй мировой войны россияне из СССР попали в
социалистическую Югославию из немецких рабочих и концентрационных лагерей. Это
были женщины, прибывшие в Югославию со своими мужьями – бывшими югославскими
офицерами, военнопленными. Своих советских жен в страну привозили и югославские
коммунисты и молодежь, учившиеся в школах СССР, в 40-50-е годы.
В период после перестройки и развала
СССР в Югославию приехало несколько сотен, м.б. и тысяч граждан нынешней
Украины, России, Казахстана. Большинство из них не приняло гражданство
республик Югославии, или Сербии.
Вернемся в 1920-е годы. Королевство
СХС оказалось одним их самых гостеприимных государств Европы, которое в с 1919
по1923 год приютило гражданские и военные эшелоны российских граждан,
эвакуировавшихся из портов Черного моря, а позднее – из временных лагерей
беженцев, расположенных в Турции, Греции, на Мальте и в Египте. Этому способствовал
молодой православный монарх – король Александр I Карагеоргиевич, воспитанник Пажеского корпуса в
Петербурге, иерархи Сербской православной церкви и влиятельные представители
интеллигенции. Предоставляя временный приют русским беженцам, сербы отдавали
дань признательности России за ее союзническую поддержку в войне с агрессорами.
Массу беженцев, осевших в стране,
составляли части Русской («белой») армии генерала Врангеля, и
гражданские лица – семьи офицеров, административный аппарат южных городов России,
несколько учебных заведений, люди свободных профессий, вдовы, сироты и военные
инвалиды.
Около 75 % беженцев имело среднее
или высшее образование, при 50–80 % неграмотного населения приютившей их
страны. Королевство СХС оказало русским не только братское гостеприимство, но
охотно устраивало на государственную службу.
Восточные и южные районы страны в
культурном и экономическом отношении были отсталыми и в течение двух балканских
и мировой войн пережили большие потери и разорения, оказались без учителей, врачей,
священников. Русские в большой степени возместили эти утраты.
Вот один пример: С прибытием
беженцев из России, количество врачей в Косово возросло в три раза, а на
территории Сербии, южнее Саввы и Дуная, число врачей удвоилось. В Сербии
оказалось 16 профессоров медицинских факультетов России, много хирургов,
специалистов.
Северные, сельскохозяйственные
районы Сербии, до осени 1918 года в составе Австровенгрии, были захвачены
миграционными процессами – страну покидали венгры, немцы, чехи. К молодому государству
там относились с недоверием, настороженно. В начале 20-х годов в Воеводине
поселилось 8–10 тысяч русских. Они сыграли значительную роль в поддержании
хозяйства и пополнении административного аппарата на местах, в особенности в
селениях с чистым этническим (неславянским и неправославным) населением. В лице
русских беженцев страна получила ей лояльно настроенные и квалифицированные
кадры.
В центральных и южных промышленных
районах Сербии легко нашли себе работу русские инженеры, геологи, топографы и
офицеры – на шахтах, заводах, на строительстве железных и шоссейных дорог и на
промышленных объектах. Ряд горных дорог проложен руками бойцов Русской армии,
казаками. Бывшие части кавалерийской дивизии несли пограничную службу на
опасных рубежах страны, примыкавших к Венгрии и Албании.
Около 10-ти тысяч русских осело в
Белграде и его окрестностях. В благоприятных условиях оказались профессоры,
инженеры, врачи, педагоги, оперные певцы, артисты и художники. Благодаря ним ряд
сербских культурных организаций смог возобновить свою работу. На качественно
более высокий уровень поднялось университетское образование, возникли сербские
научные институты, были созданы оперные и балетные труппы в Белграде и
Нови-Саде, факультеты в Суботице и Скопье. Русские содействовали стремительному
строительству и европеизации патриархального, одноэтажного Белграда и
провинциальных городов, упорядочили законодательство молодой страны,
способствовали духовному и хозяйственному возрождению православных монастырей.
Примеры: Десятки русских
архитекторов проектировали и строили жилые и административные здания в столице:
Генеральный штаб, Архив Сербии, Сербскую патриархию, Студенческое общежитие,
гостиницы, министерства, королевские дворцы, мосты, храмы, мемориалы. Лишь один
русский архитектор, Валерий Владимирович Сташевский, проектировал 1.042 здания
в Белграде, а Иван Григорьевич Артёмушкин – 352 здания в городе Скопье.
Культурная жизнь провинции протекала
под сильным влиянием русского исполнительного искусства. На службу в военную, а
позднее и гражданскую авиацию были приняты русские летчики, инструкторы и
конструкторы. В сельскохозяйственных исследовательских институтах и на опытных
полевых станциях в Воеводине и на Косово работали русские – пионеры сербской
генетики, агрокультуры, почвоведения. Своей «второй родине» русские дали много
в геодезии, машиностроении, киноискусстве, исторических исследованиях,
фольклористике, издательской деятельности, а также на плане своих
непрофессиональных видов деятельности – в археологии, шахматах, переводах
художественной и научной литературы, составлении словарей.
После Второй мировой войны, вплоть
до недавнего времени, вклад русской эмиграции в развитие науки, экономики и
культуры Югославии систематически замалчивался. Объективные исследования
сегодня затруднены из-за плохой сохранности архивных и печатных данных, а также
всё еще из-за недостаточно изученной культурной истории страны, в особенности
ее провинции.
Большое число русской интеллигенции покинуло
Югославию в 1944 по 1955 год или испытало на себе неприятности, связанные с
неустойчивыми югославско-советскими правительственными и партийными
отношениями. Однако, русофильство, среди народов Югославии и в особенности
русско-сербские религиозные, культурные, военные и дипломатические связи, не
гасли и помнятся.
Русские беженцы в Королевстве
СХС–Югославии жили в ожидании падения большевицкого режима и своего скорого
возвращения домой. Между тем, положение Советской России укрепилось, из-за ее
признания ведущими мировыми державами. Королевство Югославия последним признало
СССР – в июне 1940 года, уже в ходе Второй мировой войны в Европе.
Деятельность специально созданной в
Королевстве СХС Государ-ственной комиссии по делам помощи беженцам вскоре была
перенесена с оказания помощи отдельным людям на помощь русским гуманитарным
организациям: больницам, начальным и средним учебным заведениям, приютам для
стариков, военных инвалидов и приютам для детей-сирот.
В Югославии существовала автономия
Русской православной церкви заграницей (с десятком русских приходов) и
сохранялась система образования, унаследованная из дореволюционной России:
девичьи институты, кадетские корпуса, реальные и классические гимназии. Окончив
их, русская молодежь имела право и возможность поступить в югославские университеты.
Большой процент студентов составляли русские. Получив высшее образование, это
второе поколение беженцев-эмигрантов внесло весомый вклад в развитие страны, и
в ее социалистический период.
Жизнь самой диаспоры протекала в
«русском Белграде» и в примерно трехстах «русских колониях». Самыми крупными
они были в Загребе, Нови-Саде, Панчево, Земуне, Велики-Бечкереке (ныне –
Зренянин), Белой Церкви, Сараеве, Мостаре, Нише, Крагуеваце, Суботице, Битоле,
Скопье, Косовска-Митровице.
В колониях сложилась система
местного самоуправления – возникли русские церковные приходы, библиотеки и
детские сады, артистические кружки, офицерские собрания и филиалы
многочисленных русских политических, военных, спортивных и культурных
организаций, центры которых находились в Белграде или европейских столицах. По
одному подсчету, в Югославии была зарегистрирована 1.001 русская эмигрантская
организация.
Число организаций постоянно
изменялось. Они угасали или объединялись. Насыщенная общественная и
национально-культурная жизнь облегчала жизнь интеллигенции на чужбине, в первую
очередь людей, проживавших в провинции.
Приводим названия ряда значительных
русских организаций в Королевстве Югославии:
- Комитет помощи русским воинам и их
семьям;
- Российское общество Красного
Креста;
- Русский хирургический госпиталь в
Панчево;
- Туберкулезная санатория в
Вурберге;
- Союз русских инвалидов;
- Русское трудовое христианское
движение (42 филиала);
- Союз русских студентов;
- Краевой союз Русского сокола;
- Союз русских педагогов;
- Союз русских писателей и
журналистов;
- Союз русских инженеров;
- Общество русских ученых;
- Русская академическая группа;
- Русское археологическое общество в
Югославии;
- Русский научный институт в
Белграде;
- Институт изучения России;
- Общество славянской взаимности;
- Русский народный университет в
Белграде;
- Союз ревнителей чистоты русского
языка;
- Русская публичная библиотека в
Белграде;
- Общество русских художников;
- Русское музыкальное общество;
- Белградские литературные и поэтические
кружки: «Гамаюн», «Новый Арзамас», «Литературная среда» и др.
Русская эмиграция в Югославии
развернула богатую издательскую деятельность: выходили ежедневные русские
газеты и множество журналов – всего более 350-ти наименований периодики.
Опубликовано около полторы тысячи наименований книг. Издательская комиссия при
Комитете русской культуры в Белграде выпустила в свет более 50-ти книг серии
«Русской библиотеки», в которой были опубликованы первые издания сочинений
Бунина, Зайцева, Куприна, Мережковского, Бальмонта, Шмелева, Северянина и др.
В 1928 году в столице Королевства
СХС состоялся Четвертый съезд русских академических организаций за границей, и
Первый съезд русских писателей и журналистов за рубежом. Весной 1930 года
прошла большая международная выставка русского искусства. На ней было
представлено 400 работ живописцев и скульпторов – Репина, Бенуа, Билибина,
Добужинского, Коровина, Рериха, Сомова и др. В городах Югославии гастролировали
Анна Павлова, Федор Шаляпин, Тамара Карсавина, Сергей Прокофьев, Донской
казачий хор Сергея Жарова, Пражская труппа Московского художественного театра и
многие русские артисты с мировым именем. В театрах шли постановки русских и
советских пьес и опер – от Глинки до Шостаковича.
Своеобразным явлением в деревнях и
на хуторах Воеводины и в некоторых городах центральной и южной Сербии были
компактные селения казаков, прибывших в страну в составе расформированных
частей Русской армии, но продолжавших состоять в подчинении своих атаманов – в
кубанских, донских, терских и смешанных «казачьих станиц», по 10-50-ти мужчин.
Казаки занимались ремеслами и
сельским хозяйством. Женились на представительницах национальных меньшинств –
венгерках, немках, словачках. Браки эти были прочными и многодетными. Детей
крестили по православному обряду. Удаленность от культурных центров и
сравнительно низкий уровень образования обусловил быструю ассимиляцию и денационализацию
их потомков.
В межвоенный период в средних
учебных заведениях в Сербии преподавали сотни русских педагогов, почти в каждой
гимназии. Чаще других кадров, министерство просвещения направляло русских в
отсталые регионы страны, или переводило из города в город.
Трудно представить себе, какой
большой вклад в развитие Косова и Метохии, этих отсталых регионов страны,
внесли русские, и с какими препятствиями и лишениями им приходилось работать.
Туда на постоянную или временную работу направлялись технические кадры –
инженеры путей сообщения, горные инженеры, электрики, геодезисты, механики,
медицинский персонал, ветеринары, агрономы, преподаватели и административные
кадры, а также казаки, занятые на строительстве коммуникаций, промышленных
объектов, административных и жилых зданий, прокладке водопровода, работах на
шахтах.
Русские проектировали и строили
дороги Печ–Андриевица (через гору Чакор), железные дороги
Косовска-Митровица–Рашка, Косово-поле–Печ, Куршумлия–Приштина, участки шоссе
Доганович–Тетово (через гору Шара). Они были не только квалифицированными
врачами, стоматологами, ветеринарами, медсестрами, но и управляющими и
руководителями госпиталей, единственными хирургами, врачами-эпидемиологами,
боровшимися с веками распространенными там заразными болезнями, малярией.
Русские женщины на Косово отличались своей благотворительной деятельностью.
Большая концентрация русских инженеров
была и на военных и промышленных заводах в городах Крагуевац, Кральево, Шабац,
Лозница, Пожаревац, Лесковац, Смедерево, Бор, на шахтах в Боснии.
Сегодня население столицы помнит
лишь несколько русских: эстрадную певицу, исполнительницу русских и цыганских
песен и романсов Ольгу Янчевецкую, основателя хирургической клиники Александра
Игнатовского, ученого-византиниста
Георгия Острогорского, архитектора Николая Краснова, балерину Нину Кирсанову,
театрального режиссера Юрия Ракитина. Помнят сербы церковные русские хоры,
казачьи джигитовки. А в провинции сохранилась добрая память о русских
преподавателях или соседях-русских.
Интересно упомянуть, что в Сербии
похоронены люди, прототипы известных произведений русской художественной
литературы:
- прототип Китти в «Анне Карениной»
– графиня Прасковья Сергеевна Уварова, урожденная Щербатова (1840–1924);
- прототип Алеши Карамазова –
Алексей Павлович Храповицкий, умер в сане митрополита Киевского и Галицкого,
был первоиерархом Русской православной церкви заграницей;
- прототип Егора Булычева в пьесе
Максима Горького – Дмитрий Васильевич Сироткин, городской голова Нижнего
Новгорода и видный старообрядец;
- в Сербии скончалось около 30-ти
членов царской Государственной думы, включая и последнего ее председателя,
Михаила Владимировича Родзянко (1859–1924);
- в Белграде покоятся останки
генерала от инфантерии Михаила Васильевича Алексеева (1857–1918), Верховного
главнокомандующего Русской армией, создателя Добровольческой армии на Дону;
- в Белграде покоятся и останки
последнего главнокомандующего Русской («белой») армии, генерал-лейтенанта
барона Петра Николаевича Врангеля (1878–1928).
В Королевстве Югославии жили прямые
потомки Суворова, Пушкина, Лермонтова, Льва Толстого, родной брат писателя
Михаила Булгакова, племянница Константина Станиславского – балерина Марина
Оленина, либреттист опер Римского-Корсакова – Владимир Иванович Бельский, друг
писателя Андрея Белого – Сергей Сергеевич Усов, сын известного славянофила –
Николай Алексеевич Хомяков (1850–1925), внук Айвазовского – тоже
художник-маринист Алексей Васильевич Ганзен и т.д.
В последние годы написано несколько
книг о русских эмигрантах в Белграде, Нови-Саде, Зренянине, Панчево, Врнячка-Бане,
Ужице, Сремских Карловцах, Лесковаце, Белой Церкви, Крагуеваце, а также о
русских в Загребе, Битоле и Словении. Нас, русских, радует, что и в России
публикуются воспоминания русских эмигрантов, проживавших в Югославии: издается
их поэзия, проза и труды – философские, религиозные, научные, художественные
монографии…
Этим подтверждается факт, что
русская культура ХХ века неделима на метрополию и диаспору, оба ее потока
вливаются в одно русло.