А.Чепурнова

ДЕРЕВЯННАЯ ПЕСНЯ

Николай Александрович Корнеев родился в 1923 году. Закончил факультет подготовки мастеров в Строгановском училище, работал гравёром. В 1969 году вступил в клуб «Природа и творчество». Здесь он начал делать небольшие деревянные скульптуры и скоро почувствовал, что в этом заключается его Призвание...

Большая комната в коммунальной квартире на Павелецкой выглядит и аскетично, и роскошно одновременно. Все её украшения: деревянная рама для зеркала с подсвечниками иконы, сказочные фигуры, которые смотря на вас со стен и со стола,- сделаны руками самого хозяина. Эти изделия авторские, непохожие одно на другое. Представляю, сколько денег Корнеевым мог бы заработать на них!

Но хотя работы уже вытесняют мастера из его квартиры, на продажу Николай Александрович ничего не выставляет. Он считает, что его скульптуры живые и продавать (или отдавать) их надо только в хорошие руки. Чтобы купить что-нибудь из этих деревянных чудес, надо прийти в квартиру к хозяину, познакомиться с ним, поговорить. Но только не про бизнес. Ведь Корнеев - мастер-бессеребренник.

Н.К. - Я человек «непробивной». Мне много раз предлагали поехать с моими произведениями за границу - в Англию, Швецию, Голландию. Вот там бы я мог иметь и славу, и деньги. Но возраст мой уже не тот. А что касается богатства, я верующий и считаю, что всё это бренно. И замок мне не нужен. Вот мастерская бы не помешала. И здоровье, чтобы я и дальше работать мог.

Конечно, когда был помоложе, хотел путешествовать, в Венецию съездить. К пенсии накопил денег, 20 тысяч. И тут же всё потерял, потому что началась перестройка. Помню, как я выбросил в сберкассе в помойку расчётную книжку и заплакал. А после пришёл домой и сделал фигуру «Ветерана» (Скульптура эта - живое страдание, запечатлённое в дереве. Старик с бородой раскинул руки в горе, в немом крике будто бы прижатый к земле. - Н.К.).

Эта работа несколько месяцев стояла в приёмной у Черномырдина. Её туда отправила одна моя знакомая из Музея народного искусства. Пусть, говорит, посмотрят в правительстве на вас, ветеранов!

Впрочем, не все работы Николая Александровича так драматичны. Вот, например, «Чебурашка» - очень добродушное создание, хотя и несколько отличается от привычного нам образа сказочного героя. Хотя бы отсутствием ушей.

- У него хохолок симпатичный, и я подумал, что он такой и должен быть, «Чебурашка»,- комментирует автор. - Я просто вижу этого персонажа иначе, чем другой художник.

Другой загадочный «чудик» Николая Александровича так и называется «Кто я?». Каждый сам должен разгадать, кого он ему напоминает.

Очень много у Корнеева работ с философским подтекстом. Сам мастер интересно рассказывает, как их делал. Например, про фигурки, символизирующие человеческие пороки.

Н.К.: Вот «Зависть». На одной стороне удивление. А на другой - человек уже кричит, не может с собой справиться. «Гордыня» - колючий человек. Ему нельзя ничего сказать, он слышит только себя. Поза у него надменная. Зависть-то наоборот, извилистая. А вот «Искушение» - всё переплетено кольцами, как адамов змей.

У «Беса» колечками завивается хвост. Я когда его придумывал, всё время Мавроди вспоминал, как он народ обманывал.

Скульптуры Николая Александровича зачастую очень объёмные, их надо ставить на стол в центре и разглядывать обязательно не с одной, а с нескольких сторон. Ведь за спиной у человека неожиданно может оказаться птица, бес или какой-нибудь зверь. Вот как Корнеев рассказывает об одной из этих фигур.

- Однажды мне подарили очень тяжёлое дерево, как металл. Из него получилась многоплановая скульптура. В ней и объятие встречи молодых людей, и птица счастья, и старость. Словом, вся наша земная жизнь.

Когда я её делал, внизу увидел корявые веточки и наросли, которые жаль было срубить. Вот и вырезал из них какого-то странного зверька. Я ещё в то время со священными книгами знаком не был. А когда стал их читать, то понял, почему и кто это у меня получился. Бес. Он всю жизнь нас сопровождает.

Совсем недавно я стал заниматься иконами. С годами мне это становится всё ближе. Я приглашал священника, и он освятил мои произведения. Сейчас вот делаю икона на осине. Это сложно.

А.Ч.: А почему Вы выбрали такой материал?

Н.К.: И я все свои работы делаю из того, что под рукой. Ведь материалы-то сейчас дороги. А мне когда подарят деревяшку, когда сам найду на даче или в парке Коломенское... Иконы раньше всегда делали из липы. А мои произведения - из бука, из осины, из дуба... Дерево - оно всё хорошее. Та же берёза - где-то более твёрдая, где-то нет. С краю, попробуешь,- вроде ничего фактура, а чуть поглубже резцом тронешь - древесина, как вата.

А.Ч.: Сколько времени Вам требуется, чтобы сделать, например, икону?

Н.К.: Ну, точное число дней я Вам не смогу назвать. Я обычно над тремя, четырьмя произведениями тружусь одновременно. То, что больше согрело мои мысли, я и делаю.  Вот с мая месяца - у меня пять новых скульптур и одно незаконченная икона.

А.Ч.: Я знаю, что Вы православный, но одно из Ваших произведений освящали в католической церкви...

Н.К.: Да, эта история связана с моей поездкой в Польшу. Одна женщина-полька, Ирэн, которая жила здесь с мужем, попала ко мне на выставку. И настолько прониклась моими работами, что сделала приглашение к себе домой и даже выслала по почте билеты. Этой семье я сделал, наверное, скульптур двадцать. И среди них, по просьбе Ирэн, распятие. Но её знакомый ксендз сказал, что такие вещи дома держать нельзя. И она отдала это распятие в костёл. Я-то к тому времени уже давно домой в Россию вернулся. И вдруг звонят мне из Польши, говорят, что на Пасху будет освящение этой работы. И чтобы я приезжал, приглашение они сделают и денег вышлют. Жил я там неделю, всё это время они молились аа моё здоровье.

А.Ч.: Расскажите ещё о людях, которые покупают Ваши работы.

Н.К.: Прошлой зимой позвонила одна женщина, которая на выставке записала мой телефон и очень хотела купить одну работу. Я назвал цену, 300 долларов. Она согласилась и приехала ко мне. А так как я к деньгам стараюсь прикасаться как можно меньше, то попросил её оставить доллары на тумбочке. Когда моя посетительница ушла, я обнаружил, что она оставила не 300, как я просил, а 350 долларов.

Другими покупателями были богатые иностранцы из Канады. Они полгода пропутешествовали и истратили все деньги. Осталось только 100 долларов, а моя работа стоила больше. Но в конце концов я уступил: уж больно люди хорошие. С тех пор они мне постоянно присылают подарки: носки, свитер, деньги, инструменты. Все чувствуют, когда к ним хорошо относишься.

А.Ч.: Как Вы считаете, в чём «секрет» Ваших работ, почему ими могут любоваться люди разных исповеданий, наций?

Н.К.: Я в каждое произведение вкладываю свою энергию, волнуюсь. И от них потом исходит какая-то сила. Те, кто ко мне приходит, иногда берут мои работы в руки и от них заряжаются. А вообще-то говорят, что некоторые ясновидящие, когда смотрят на полотно, видят автора. И мне кажется, это правда.

А.Ч.: Вам никогда не мешало то, что у Вас нет специального образования, связанного с работой над деревянными изделиями?

Н.К.: нет. Вообще-то я в Строгановское хотел поступать на факультет дерева. Но в тот год туда набора не было. И я считаю, что это судьба. Потому что не все, кто заканчивает Академию художеств, становятся настоящими мастерами. Некоторые так и продолжают лепить портреты вождей всю жизнь. В высших учебных заведениях дают только технику. А в работе главное - фантазия, чутьё, которое нужно, чтобы образ передать зрителю.

Ещё очень важно общение между художниками, как у нас в клубе «Природа и творчество». К нам приходят люди разных профессий, у которых есть увлечение - делать различные изделия из природных материалов. Здесь и те, кто плетёт разные вещи из лозы, и флористы, и люди, увлечённые икэбаной. А вот членов секции, в которой я занимаю, в шутку называют «коряжники». У меня фамилия Корнеев, значит, на роду написано с корнями и деревяшками дело иметь...

Раньше наш клуб находился на Кутузовском проспекте, у нас там был большой зал для экспозиций. Сейчас мы переехали на Новинский бульвар, а помещения для выставок нам предоставляют многие залы Москвы. Вот, например, в Малом Манеже больших денег стоит каждый день экспозиции, а нам её устроили бесплатно.

Мои работы побывали во всех городах бывшего Союза. Раньше ко мне приезжали от Российского выставочного бюро, брали изделия под расписку и увозили. Но всегда всё возвращали, ничего не теряли. В Суздали около 80 работ хотели закупить в музей. Но моя жена воспротивилась: она не хотела расставаться с этими изделиями. К ним так привыкаешь... Среди них нет одинаковых, они все разные, поэтому каждое - любимое. И всё-таки работ пять я им продал, а три - подарил. Ещё несколько моих скульптур есть в Рязанском краеведческом музее.

Но вообще-то главная экспозиция - у меня дома. Ко мне приходят целые группы: и из России, и иностранцы, у меня есть целая книга отзывов. В ней и автографы космонавтов имеются, например, Алексея Леонова. Некоторые надписи - на иностранных языках. Сам я не понимаю, сын иногда переводит.

А.Ч.: Вы не часто продаёте свои работы, но с каждым днём делаете их всё больше. Что Вам движет?

Н.К.: Недавно на выставке «Цветы-2001» я видел, как к моим скульптурам подходили люди, усталые после трудового дня, и - улыбались, говорили «спасибо». Мне это приятно. Значит, я несу людям добро. Иногда устаю, мне много лет, пора бы и закончить работать, но это мой путь, мой крест, и я должен его нести.

  «Тёплый дом», 2001/5, С.136-138.