ПАРИЖ, ПАРИЖ!!!
Если бы мне еще десять лет назад сказали, что я буду мечтать о Париже, и побываю в нем, я бы не поверила! Я думала, что когда выйду на пенсию, то поезжу по стране, за границу; посмотрю мир: соцстраны, Индию, Японию, США, наконец, но Париж.… О чем не думала и не гадала, то и свершилось – я побывала в Париже!
Но начну все с начала. Однажды, в начале лета 1994 года, я с подругами ходила в киноцентр на просмотр какого-то фильма. Мы тогда частенько туда ходили на льготные сеансы. Вышли из кинозала, на улице благодать, расставаться не хочется, и мы побрели, куда глаза глядят, и оказались в скверике за Белым домом. Он тогда был не белый, а весь закопченный, в лесах. Уселись мы на скамейке и кайфуем: погода прекрасная, деревья в свежей зелени, на душе праздник, потому что мы опять все вместе, и наговориться не можем. Вдруг кто-то спросил одну из подруг, узнала ли она что-либо о поездке в Париж? На что подруга ответила, что от церкви “Козьмы и Дамиана” за сто долларов автобусом можно поехать в Париж в качестве паломников.
Я в конце лета обычно уезжала на Урал, к детям и внукам, и жила там несколько месяцев. А в мое отсутствие мои подруги собрались в Париж. А как же я? Чем я хуже? “Я с вами, девочки, хочу”! Нас шестеро и все готовы пуститься в это путешествие, да вот незадача – денег у нас нет! Но это неважно, решаем мы, было бы желание, а возможности появятся. В конце концов, удастся или не удастся поездка, а почему бы о ней не помечтать, ведь “мечтать не вредно”, скорее наоборот. Человек должен мечтать, без мечты жизнь становится серой, не интересной.
Вот так и мечтали мы несколько лет, каждый раз, при встречах отмечая, что стоимость поездки растет:150, 200, 300, 350 долларов, а у нас как их не было, так и нет, а мечта есть! Мы пытались внушить друг другу, что, во что бы то ни стало, мы все равно осуществим свою мечту. Что главное - это “положить” мечту в подсознание, а она потом должна материализоваться, причем обязательно, если только мечта настоящая. Я как-то в отделе писем одной из газет сказала эту фразу, так журналистка, беседовавшая со мной, посмотрела на меня как на ненормальную. Наши знакомые стали подначивать нас: “Вы все еще не в Париже? Когда же вы туда поедите?” А мы весело отвечали: “Как только, так сразу”! Мы искренно верили в осуществление своей мечты, и стали заинтересованно относиться к любой информации о Франции и Париже, хотелось подготовиться к поездке.
И вот наступил 1998 год. К этому времени мечтателей не убавилось, но время неумолимо мчалось вперед, и с каждым годом мы становились все старше. Пятеро из нас практически ровесники, с разницей в один, два года, а вот шестой уже за 70, пора и поспешать! Она и заявила нам, что, мол, вы как хотите, а я как знаю, в этом году я должна поехать в Париж!
В тот год я ходила в реабилитационную группу, так как самостоятельно не удавалось справиться со своим давлением, оно ползло и ползло вверх, пока я не оказалась в больнице, где, лежа в реанимации, дала себе слово, что если мне удастся открутиться от “косой”, то я буду всерьез заниматься своим здоровьем. Вот и занималась этой группе. Дела шли хорошо, и мой наставник говорил мне, что скоро я смогу даже пробежать марафон. Ну, уж если не марафон, то пойти в поход в Крым, куда эта группа ежегодно ходит по весне. Я сомневалась в своих силах, но была заверена, что с шести килограммовым рюкзаком могу смело идти в поход. Вставала другая проблема, финансовая, на пенсию далеко не уедешь. Тогда мои товарищи по группе подарили мне на день рождения конверт с деньгами, на котором было нарисовано море и горы и написано: “Билет в Крым” “Спасибо”- говорю: “Туда уеду, а как обратно”? Тогда мне было предложено сшить несколько палаток по очень простому крою из легкой ткани. Делать было нечего, пришлось согласиться, благо, что этот крой и опыт вскоре мне пригодились.
Не буду рассказывать, как я съездила в Крым, как прошла весь маршрут – все было очень здорово! Главное – я поверила в себя, в то, что я здорова, что могу, как прежде жить и мечтать. И вот однажды стою я в магазине “Турин” и слышу, как один мужчина спрашивает у продавца, не знает ли он кого, кто шьет палатки? Я подошла и спросила, какие палатки ему нужны? И услышав в ответ, что хоть какие, предложила свои услуги. Он здесь же купил ткань и все, что нужно для палатки, и подвез меня к дому. Назавтра палатка была готова, моему заказчику она понравилась, и мы заключили с ним договор на пошив более ста палаток. Вот и “забрезжил свет в конце туннеля”, появились живые деньги на поездку в Париж.
После того, как старшая из подруг сказала нам, что она в этом году поедет в Париж, хотя бы и одна, мы как-то зашевелились: стали строить планы поездки, вести более предметные разговоры, хотя еще ничего не предпринимая. И в это время мне приснился сон, замечательный сон, как говорят: “сон – в руку”.
Подхожу я к троллейбусной остановке, с которой постоянно уезжаю, уходя от подруги. И встречаю там своего знакомого, с которым лет десять назад отдыхала в Подмосковном санатории. Знакомство наше было шапочным: мы через день приходили в спортзал санатория, стелили на пол рядом простыни и занимались лечебной физкультурой. Во время занятий медсестра, ведущая занятия, иногда, подойдя к нему, спрашивала: “Как вы себя чувствуете, Василий Васильевич”? Иногда мы с ним встречались на лыжне, (дело было зимой), кивали друг другу и разъезжались в разные стороны. Однажды, сидя в холле у телевизора, разговорились и выяснили, что когда-то мы жили на Урале, в Свердловске. С той поры он окликал меня: “Землячка”, потому что имени моего он так и не узнал.
Так вот, встречаю я на троллейбусной остановке, во сне, этого Василия Васильевича. Поздоровались, и завязался разговор и вдруг он мне говорит: “Хочешь, я исполню любую твою мечту? У тебя есть мечта”? “Хочу” - отвечаю: “У меня есть голубая мечта – хочу в Париж”! “Нет проблем, завтра беру путевки, и мы летим в Париж”! “Есть проблемы, дело в том, что я хочу в Париж не одна, а со своими подругами” – говорю я ему. Он спросил, много ли нас, готовых поехать, и, узнав, что четыре женщины, (к тому времени еще не у всех были оформлены загранпаспорта), немного подумав, предложил: “Хорошо, я готов оплатить поездку шестерым, при одном условии, вы должны найти пятого, мне пару – мужчину”. Я начала бешено соображать, кого же из мужчин можно взять с собой? И придумала, мужа нашей старшей подруги, правда, он с большим удовольствием поехал бы в Лондон, но я была уверена, что нам удастся его уговорить и на эту поездку. И вот, подходит троллейбус, который, как часто бывает во сне, превратился в вагон поезда. Мой знакомый, показав билеты проводнику, помогает нам войти в вагон, повторяя, что у нас четвертое купе, а у них с В.М. – пятое. Мы рассаживаемся в купе, ясно вижу сияющие лица подруг. Ура, мы едим в Париж!
Я рассказала свой сон подругам, он им, как и мне, очень понравился, и мы решили, что надо искать спонсора, и вскоре он нашелся.
Теперь нам предстояло решить, в каком качестве мы хотим оказаться в Париже: в качестве туристов или вольно передвигающихся. Конечно, лучше бы быть “вольными казаками”, но тогда, как попасть за границу? Как получить визу? Поскольку у нас не было опыта, то мы ломали над этой проблемой свои головы. Какие только мы не строили прожекты в своих мечтах: то мы обращаемся к Галине Вишневской, то к Марине Влади с просьбой прислать нам вызов, только вызов, то собирались идти в Французское посольство. Я даже в Красный Крест сходила узнать, нельзя ли оформить через них поездку к кому-нибудь на могилу, скажем к Ивану Бунину. Но мне отказали.
Но помог случай, однажды на прилавке магазина “Помоги себе сам” оказалась записка: “Желающие поехать во Францию, обращайтесь по телефону, спросить А.Л.” и два номера. Звоню, оказывается, мужчина собирает группу желающих поехать в Париж, чтобы удешевить поездку московским йогам, которые едут туда на конференцию автобусом. Их человек двадцать, а остальные места они готовы предоставить всем желающим. Я к подругам: “Давайте срочно дадим о себе сведения, чтобы получить въездную визу”. А подруги – в позу. Сейчас не хотелось бы ехать: лето, жара, да и чемпионат Европы по футболу проходит там сейчас; нам бы где-нибудь в августе-сентябре. А у меня зуд, думаю, как они не понимают, такая удача! Йоги едут автобусом на 20 дней, на неделю остановятся в Париже, а потом поедут в г. Тур, где у них будет проходить конференция, можно поехать туда с ними, а потом они снова вернутся в Париж. Для проживания будут заказаны не дорогие места в мотеле. Еще была у нас негласная мечта со старшей подругой, побывать на юге Франции. Дело в том, что волею судьбы, наша старшая подруга во время войны оказалась там, недалеко от г. Канны, и ей, естественно, хотелось посетить эти места. Но некоторым, видите ли, жарко! Я с жаром принялась всех уговаривать, предположив, что вдруг нам дадут визу не на месяц, а на три. Уболтала, и с горем по полам собрала сведения, потому что я не знаю английского языка, а, принимая сведения по телефону, чтобы написать английским шрифтом, мне приходилось прибегать к зеркалу. Наконец, документы сданы, а через 10 дней получена виза на въезд во Францию с 20 июня по 20 июля. К этому времени “наши” йоги, видя, что автобус полностью заполнить не удалось, решили лететь самолетом, оставив нам право выбора своего пути.
Мы собрались на “совет мышей” и стали решать, как нам ехать. Самолетом дорого, поездом “Москва – Париж” - чуть дешевле, но нам тоже не по карману. Можно ехать через Прагу или Амстердам, но мы, домоседки, испугались, что вдруг не сможем оттуда сразу уехать дальше, или не окажется мест в гостинице, что тогда делать? Мы же все “мерили на свой аршин”, примеряли все к своей стране, к своей действительности. Мы еще не забыли, как в летний сезон приходилось “ доставать” железнодорожные билеты, и как почти невозможно было устроиться в гостиницу. Потом, жить в мотеле тоже не очень удобно, ведь это в пригороде Парижа, значит, надо будет пользоваться дополнительным транспортом, а это дополнительные расходы, и вечером в город уже не поедешь. И вот, взвесив все “за” и “против”, принимаем решение, ехать в Париж простыми смертными туристами.
Я обзвонила шесть фирм и нашла фирму “Анри”, которая предложила сравнительно не дорогие путевки на восемь дней, с десятью экскурсиями. Опять же мои подруги стали беспокоиться, как бы нам не обмишуриться, фирма-то неизвестная, стали наводить о ней справки. Наверно работники фирмы запомнили четырех пионерок-пенсионерок, которые и лицензию пожелали лицезреть, и выспрашивали все, что, да как. Стали оформляться с 15 августа, а одна подруга и говорит: “Может с 22-го”? “Нет, с 15-го и точка”. И правильно сделали, потому что 17-го был “обвал” рубля, но мы успели!
Но об этом мы узнали уже в Париже, а пока мы еще собираемся в дорогу. Я шью палатки, так намастырилась, что в один день сшила аж шесть штук! Дело поставлено на поток, сижу, как проклятая, не разгибая спины, машина аж повизгивает, но “охота пуще неволи”, да и “игра стоит свеч”. Только я знаю, как мне удалось собрать требуемую сумму для поездки! Мне, в отличии от некоторых моих подруг, предстоял еще байдарочный поход до поездки в Париж, а после – поездка на Урал.
Но вот, Подмосковный слет, близ Яхромы, и байдарочный поход позади, впереди Париж. Будучи еще на слете, я почти ежедневно, задрав голову к небу, провожала взглядом пролетавшие над поляной самолеты, и каждый раз удивлялась: “Неужели скоро и я полечу в таком же самолете, и куда? В Париж”! Накануне поездки я целый день собирала свои наряды, стараясь предусмотреть все до мелочей, чтобы и вещей было поменьше, и было во что одеться на все случаи жизни. Мы, как практичные люди, решили взять с собой кое-что из съестного, в пачках печенье, инжир, чай. Зная, что две подруги возьмут с собой кипятильники и литровую кружку, я прихватила немного, на две каши, гречки. Еще черного хлеба, потому что кто-то сказал, что его там нет.
Наконец, все собрано, уложено, приготовлено, и я уже в постели, но очень долго не удавалось уснуть. В голове одна мысль: “Неужели это правда? Неужели наша мечта, что казалась игрой, осуществится? Не сон ли это опять”? Я много раз щипала себя прежде, чем уснула.
Проснулась рано, быстренько собралась и поехала на место встречи. Мы договорились встретиться у станции метро “Планерная”, откуда на автолайне можно доехать до аэропорта Шереметьево-2. Собрались дружно и через 15 минут были уже в аэропорту. А одна наша подруга собиралась приехать другим путем, ждем, пождем, а ее все нет. У нас уже зуд, нам надо побыстрей оформиться. Мы довольно профессионально нашли стойку № 7, где оформляли вылет в Париж, и стали ее ждать, а она где-то шастает. Ее проездные документы у меня, что делать?. Зная, что она частенько опаздывает, правда, всегда объясняет уважительными причинами, мы решаем ее проездные документы оставить у провожавшего нас В.М., а сами проходим. Мы с подругой Т. встаем в очередь для досмотра в таможню, а подруга М. “светофорит”. Выглядит она очень нарядной: синий в белый горошек костюмчик и белая вязаная шляпа. Наконец, появляется подруга Н., запыхалась, глаза горят, просит помахать своему провожатому, нашему общему другу В. Я оглядываюсь, но В. не вижу, а вижу только В.М., и радостно машу: “До свидания мои друзья, Москва, Россия, я лечу в Париж, на встречу своей мечте”!
Довольно быстро мы оказались в самолете, уселись вначале все вместе, но вскоре нас попросили, так как наши места оказались врозь, но ничего, не потерялись. Мы с М. сидим через проход, общаемся, перекидываясь фразами. Еще при входе в самолет, мы выпросили у стюардессы по книге о Париже, и вот сейчас вертим их в руках, разглядываем картинки, но не читается из-за невозможности сосредоточиться, видимо мешает волнение.
Когда я еще работала, до выхода на пенсию, мне приходилось много ездить по стране. Я исколесила нашу страну вдоль и поперек: от Калининграда до Владивостока, и от Архангельска до Закавказья. Если дорога в один конец занимала больше суток, я летела самолетом, а если меньше – ехала поездом. У меня выработался свой распорядок в полете: на взлете я дремлю, потом читаю или вяжу. Для чего всегда брала с собой в дорогу интересную книгу и рукоделие; если появлялась необходимость с кем-то общаться, то я рукодельничала, а если нет, то я читала. И мои полеты, даже если они были продолжительными, как до Владивостока, проходили успешно. И на этот раз я была во всеоружии: у меня было, что почитать и повязать. Но чувствовала я себя как-то странно: я была в каком-то не реальном мире, мною овладевали какие-то воспоминания, обрывки мыслей, и вдруг я спохватывалась: “О чем это я думаю? Ведь я лечу в Париж”!
Вот и сейчас мне вдруг вспомнился мой первый полет. Дело было зимой, мне предстоял перелет из Свердловска в Куйбышев. Вылет задерживался, потому что обледенела взлетная полоса, и только через пять часов ожидания объявили, что в 22 часа будет объявлена посадка на ИЛ-14 до Куйбышева. Времени было предостаточно и мы, несколько “стойких” пассажиров, пошли в ресторан поужинать. Во время ужина со мной за столиком сидела пожилая супружеская пара, мужчина так и “сыпал” анекдоты, а напоследок небрежно обронил: “Хороший самолет ИЛ-14, только крылья у него слабоваты”. Мы все посмеялись этой шутке.
Пришла пора регистрации, зарегистрировались, прошли на посадку, сели. Для меня все впервой, я верчу головой во все стороны – все интересно. Народу не много, люди, уставшие от ожидания, стали устраиваться поудобнее, чтобы поспать. Я же уселась около иллюминатора, готовясь увидеть что-то необычное. Вот самолет мягко покатился по бетонной полосе, как автобус, дважды завернув вправо, выехал на широкую прямую полосу. Вдоль нее синие и красные огоньки. Самолет остановился, потом весь задрожал, готовый рассыпаться на части и, вдруг сорвался с места, как кабель с цепи, и понесся вперед, сотрясаясь. Потом вдруг стало тихо, и я увидела, что мы уже оторвались от земли, мы летим. Под нами море огней сменилось чернотой, потом опять были видны очень далеко внизу огни. В салоне самолета все спали, и я стала подумывать о том, не подремать ли мне, как вдруг, в очередной раз, взглянув в иллюминатор, мое внимание привлекло крыло, которое я хорошо видела, в нем образовалась какая-то щель. Я уже не могла оторвать от крыла взгляда, а щель на моих глазах все увеличивалась. “О, ужас! Сейчас же крыло отвалится! Очевидно, мужчина не шутил, говоря, что крылья слабые. Что делать? Позвать стюардессу? Но в салоне все спят, может не надо делать переполох? Пусть люди примут смерть во сне, не успев даже испугаться. Да и чем стюардесса может помочь”? Я отвернулась от окна, закрыла глаза, и предо мной пронеслась вся моя тридцатилетняя жизнь. Я старалась представить, как это все произойдет. Наверно, я не успею почувствовать боли, смерть наступит мгновенно, ведь мы летим очень высоко. А как же дети, муж, мама? Я решила написать им записку. Написала, со всеми попрощалась, положила записку во внутренний карман пальто Подняла воротник (тогда ещё в самолете не раздевались), надела варежки (ведь, пока буду падать, руки могут замёрзнуть), накрутила на руку лямку дамской сумочки и приготовилась к смерти.
Вдруг салон тихонько тряхнуло, я открыла глаза и повернула голову. Самолет выпустил шасси, для посадки в Йошкар-Оле, о которой я и не подозревала. Вот так со мной неудачно пошутили.
Я отвлеклась от полета. А мы уже летим, и нам готовятся предложить прохладительные напитки. М. мне шепнула, чтобы я взяла апельсиновый сок и красное виноградное вино, я так и сделала. Некоторые пассажиры заказали белое виноградное вино. То и другое вино в красивых пластмассовых бутылочках, и многие не распечатывая, спрятали их в своих сумках, я сделала то же самое. Помечтав, что на обратном пути попрошу белого вина, и увезу с собой на Урал, своим детям покажу.
За три с половиной часа полета я пыталась и читать, и дремать, и вязать, но “не спится, не лежится, не гуляется” - уж очень все это обыденные занятия. А я лечу в Париж!
Мы приземлились в аэропорту
“Раусси-Шарль де Голль”. Это крупнейший международный аэропорт, расположенный в
Прошли паспортный контроль и, покатавшись на бегущей дорожке, нашли нашего гида Юлю с табличкой фирмы. Пересчитав всех по головам, она повела нас к лифтам, чтобы спуститься на первый этаж, но прозвучал взрыв, и нам пришлось немного подождать. Когда нам разрешили, мы спустились вниз и вышли из здания аэровокзала и, направляясь к автобусу, увидели на тротуаре взорванный чемодан. Юля нам объяснила, что если вещи какое-то время не востребованы, и вызывают подозрение, их взрывают. Проходя мимо чемодана, мы увидели в нем какие-то не дорогие вещи. Подходим к маленькому автобусу, и Юля говорит: “Свои вещи оставьте на тротуаре, их сейчас погрузят в другую машину, а сами садитесь в автобус”. У нас - глаза на лоб, как же мы расстанемся со своими вещами? Один мужчина все же занес свою сумку в автобус, да, пожалуй, и не он один. Автобус малюсенький, даже проход был занят откидными сидениями, но вошли все 19 человек.
Едем в город по автостраде А-1, Юля что-то рассказывает, а я ничего не улавливаю, в голове одна навязчивая мысль: “Неужели это не сон, а правда – я в Париже”! Мне уже становится не по себе, оттого, что я “Фома неверующий”, пора уже и привыкнуть к тому, что происходит. Хватит ахать, пора уже и сосредоточиваться на рассказах и увиденном. Но все равно, из всего рассказанного и показанного я только и запомнила стадион, где проходил чемпионат Европы по футболу. Хорошо бы сфотографировать его и подарить свату-болельщику.
А автобус наш уже виляет по узеньким улочкам у подножья Монмартра, и на улице Виктор Массе, 29, мы остановились. Наш отель двухзвездочный - “Хотель дес Артистес”. Пока Юля разбиралась с номерами, нам предложили, и очень кстати, апельсиновый сок, конфеты и буклеты. Мы разобрались на пары, потому что номера двух местные. Подруги М.и Н. заселились в 403 номер, а мы с Т. – в 306, так как предложенный нам вначале 406, оказался занятым.
Гостиница частная, ее содержит одна марокканская семья, очень маленькая и очень уютная. Наш номер небольшой, на полу палас под плинтус, письменный стол, открытый шкаф с четырьмя полками и шифоньер с вешалками, две кровати с тумбочками, телефон, телевизор, у стола и на потолке светильники с простенькими плафонами. Симпатичная ванная комната: зеркало в полстены над раковиной и столиком, с противоположной стороны ванная. Мы приняли душ и растянулись на низеньких, но очень удобных кроватях. Окно из нашего номера выходило на улицу Мартурз, напротив пятиэтажный дом с мансардой, с красивыми балконными решетками, и на каждом балконе цветы. В Париже я не видела ни одного балкона без цветов, причем, на всем этаже одинаковые цветы, на другом этаже могут быть другие. Балконы там не такие, как у нас, это просто дверь на балкон ограждена не большой балконной решеткой. На каждом доме свой рисунок решеток, окрашенных в черный цвет, и везде цветы, цветы, цветы. Я теперь безошибочно смогу определить, глядя в кино или на фото, парижские дома. На крыше дома, что напротив нас, мы увидели какие-то керамические горшки, как цветочные. Я потом спросила у Юли, что это? Оказалось – это каминные трубы.
Долго лежать мы не могли, хотелось поскорее что-нибудь увидеть, и мы пошли гулять. Выйдя из гостиницы, мы решили пойти направо. Рядом с гостиницей, если идти вправо, аптека, а за углом – булочная с черным хлебом! Таким аппетитным, а мы привезли с собой из Москвы. Поскольку гостиница у подножья Монмартра, то улица спускается вниз. На противоположной стороне улицы мы увидели фруктовую лавочку, подошли. Выбор фруктов большой, а цены – чуть выше наших, но если учесть, что во Франции прожиточный минимум в 20 раз выше, чем в России, то это копейки. Идем дальше теперь уже по левой стороне улицы, дошли до индийского ресторана. Напротив маленький скверик, мы сели на скамеечку и осмотрелись. Здесь кафе и рестораны летом занимают столиками пространство под окнами, и даже часть тротуара. Немного посидели, поглазели и пошли дальше вправо, теперь уже по перпендикулярной улице. Пройдя немного, снова завернули вправо. По нашим расчетам мы должны были уже прийти к гостинице, а ее не видно… мы заблудились.
Что делать? Карту с собой не взяли, языка не знаем, но у нас с собой карточка из гостиницы. Зашли в кафе, благо их в Париже много, буквально, на каждом шагу. В одном квартале 3-4. А кварталы здесь своеобразные? Дома стоят плотно друг к другу 3-, 4-, 5- и 6-этажные вперемешку. Входные двери с улицы безо всяких ступенек, навесов, закрытые на замки. Зайдя в кафе, мы достали свои визитные карточки из гостиницы, и нас поняли, и направили в нужном направлении. Мы напрасно запаниковали, потому что не дошли до гостиницы один квартал.
Подходим к гостинице, а “ наш” люд уже толпится у дверей, у нас в шесть часов экскурсия по Монмартру. Наши подружки М.и Н. гулять с нами не ходили, потому что уснули, и сейчас встретили нас с обеспокоенными лицами: «Куда это вы запропастились?» Но мы вовремя нашлись.
Пришел второй гид Василий, как кот с большими усами и неприятными черными глазами, по виду еврей, а по поведению – нет, они мягче, добрее, а в нем какая - то озлобленность, нервозность. Одет он был, для его возраста, необычно: длинные, до колен, и не трусы и не шорты, а какие-то широкие штаны на резинке, из которых торчали тоненькие волосатые ножки, и какая-то рубашка на выпуск. Перед нами предстал какой-то неопрятно одетый, волосатый, (волосы немытыми сосульками торчали во все стороны), усатый мужчина, которому уже за 60. Он привел нас вначале к обменному пункту валюты и начал торопить. Мы же, не имея опыта, не можем сразу понять, что к чему, ведь в перечне больше десятка разных валют, написанных на чужом языке, попробуй, разберись! Мы стоим, глазеем, а он, как нетерпеливый рысак, рвется вперед. Наконец, нам удалось обменять свои доллары на их франки. Мы с Т. обменяли доллары не в обменном пункте, а у русской балерины, Ирины, живущей в Париже и работающей в соседнем ресторане. Им платят франками, а она их обменивает на доллары. Обменяла она нам деньги даже чуть выше курса и показала ресторан, где она работает, мол, если понадобится обменять еще, приходите.
И вот мы идем по улочкам Монмартра. Сколько я слышала о нем, сколько читала, не подозревая, что окажусь здесь воочию! Вначале я, испытывая к Василию неприязнь, не воспринимала его рассказ, но потом он реабилитировался. Я старалась не пропустить ни слова, потому что Монмартр был и остается одним из наиболее живописных и любопытных кварталов Парижа.
Он возник на известковом холме, высотой
На вершине холма величественно
возвышается базилика Секре-Кёр. Она была возведена в 1876 году по подписке, а
освещена только в
По узеньким и кривым улочкам мы начали спускаться с холма вниз. Здесь меня поразили дома, обвитые плющом и маленькие, как игрушечные, дворики забранные в бетон, но с цветами, растущими в подвешенных ящиках, и деревья, посаженные в кадки, и никакой травы или просто земли. С вершины холма очень хорошо просматривался город какой-то каменной глыбой, вернее каменными скалами, потому что очень мало зелени. Спускаемся вниз, а на каждой улочке кафе, прямо на улице столики, сидят люди с бокалами не то вина, не то напитка, а я так хотела пить! Дело в том, что мы в гостинице довольно плотно покушали своих припасов, что по пол сумок привезли с собой, а попить не удалось, потому что кипятильник работал очень тихо, а подруга М. только грозилась принести свой, более сильный. И я три часа томилась в жажде, но лучше умру от жажды, чем потрачусь на напиток!
Мы продолжали спускаться вниз, удивляясь, что каждый художник, от самого знаменитого до мало известного, оставил на Монмартре след свое жизни, своего творчества. У подножья холма находится Белая площадь, над которой взметнулись длинные крылья Мулен-Руж, видевшей искусство многих художников. Это ночное заведение, на сцене которого родился “канкан”, где идут спектакли - квинтэссенция французского варьете среди не забываемых персонаже Тулуз-Лотрека.
Возвращаемся в гостиницу через площадь Пигаль, и потом всегда пользовались станцией метро “Пигаль”, потому что она ближайшая от нашей гостиницы. Чуть подальше – площадь Клише, Это кварталы хранящие, прежде всего, память об импрессионистах. В 70-х годах Х1Х века они собирались в местных кафе, объявив войну традиционной живописи. Однако, площадь Клише примечательна ещё и тем, что здесь возвышается, едва ли не единственный в мире, памятник русским воинам, покорившим Париж. В 1914 году маршал Моне держал здесь оборону от казачьих полков, сломивших, в конечном счете, сопротивление остатков наполеоновской армии и занявших Монмартр.
Расставшись у гостиницы с остальными членами нашей группы, мы в четвертом пошли в фруктовую лавку, которую потом стали называть “нашей”, купили грейпфруты и по большущей, как персики, черной сливе. Когда мы потом приходили сюда, то нам уже делали скидки, как постоянным покупателям. Для нас это было непривычно, и мы готовы были верить, что скидки нам делают из-за нашего обаяния.
На углу улиц Виктор Массе и Мартурз, почти напротив входа в нашу гостиницу, было очень интересное панно, мы около него сфотографировались и пошли в гостиницу. В нашем номере устроили гостиную, обменивались впечатлениями, с удовольствием пили чай, все еще не очень сознавая, что мы уже в Париже. Когда наши подруги ушли к себе, мы выглянули в окно и обнаружили, что панно очень красиво подсвечивается каким-то голубоватым светом, создавая впечатление подводного царства. Очень здорово! А, посмотрев в правую сторону улицы, мы увидели огромные красные часы. Они полусферой выглядывали из-за дома, а днем нам ничего не удавалось разглядеть.
Мы легли спать и еще долго разговаривали, прислушиваясь к шуму улицы. Город продолжал жить, но этот шум мне не мешал, я старалась запомнить его. В три часа ночи мы обе проснулись, потому что на улице были слышны молодые голоса. Мы выглянули в окно: молодые люди шли по улице небольшими группками, некоторые подходили к мотоциклам, которые были прицеплены к фонарным столбам с помощью цепей и замков, садились и уезжали, а другие продолжали путь дальше по улице. Это работники близлежащих кафе расходились по домам. А улица Мартурз, довольно-таки узкая, с обеих сторон была заставлена автомобилями, причем, они стояли так плотно, что казалось и не пройти между ними. Как мы потом узнали, французы, не пользуются ни какими противоугонными устройствами.
Мы снова легли спать, а через два часа я встала, чтобы накипятить чая и взять его с собой на экскурсию. Накипятила, заварила и, поставив остывать, снова легла в постель. Ночь оказалась длинной и насыщенной впечатлениями.
Утром, приведя себя в порядок, мы отправились на завтрак. Завтракаем мы в подвальном помещении, где оборудована столовая. Там три комнаты, две столовые, а третья раздаточная и посудомоечная. К 7 ч.30 мин. На столах уже стоят подносы с большими белыми, перевернутыми вверх дном, чашками, упаковками масла, джема, сахара; двумя булками, простой и французской, и стаканом апельсинового сока. А чай, кофе, молоко, кипяток надо наливать самим из титана. Там же можно взять кукурузные хлопья и ещё, что тебе нужно дополнительно. Стены столовой, как и вся гостиница, увешены картинами. Хозяйка, улыбчивая женщина, приветствует нас.
Позавтракав, поднялись к себе в номер, собрали с собой на обед “торбозок” и пошли на экскурсию. С утра у нас экскурсия по городу, пришла Юля, она сегодня наш гид. Она повела нас к автобусу, который стоял на площади Пигаль, мы расселись и поехали. Автобус наш какой-то необычный, шофер и Юля сидят где-то внизу, а мы высоко, обзор хороший и в окна, и в стеклянный потолок. С утра было немножко прохладно, а потом погода “разгулялась”.
Мы колесим по городу, Юля нам что-то рассказывает, но вначале очень трудно воспринимается сказанное. Мы будто бы какие-то заторможенные: показали нам справа что-то интересное, пока развернешь голову, соображая, где право, чтобы рассмотреть это что-то, а его уже нет – проехали. Или увидел, наконец, то, что показали, во все глаза рассматриваешь, надо уже смотреть в другую сторону, а ты оторваться не можешь, и опять пропустил что-то. Трудно было ориентироваться, где мы находимся, и что сейчас проезжаем, не укладывались в голове и названия, и лишь только потом, когда мы с картой в руках походили по улицам и площадям Парижа, только тогда в голове стало что-то укладываться. Наверно, интересно было смотреть на нас со стороны: подруга Н. была у нас за штурмана, она так и ходила по городу с картой в руках. Мы время от времени останавливались, и, уткнувшись лицами в карту, прокладывали себе дальнейший маршрут. Экскурсия по городу привела нас к Эйфелевой башне.
Если символом Рима является Колизей, то символом Парижа, без сомнения, Эйфелева башня. Нас подвезли к ней не близко, со стороны дворца Шайо, потому что у нас будет отдельная экскурсия на Эйфелеву башню. Отсюда башня была видна вся, как на ладони, и на ней, естественно, на французском языке: “ До 2000 года осталось 503 дня”! Мы сфотографировались и поехали дальше. Время двигалось к обеду, и Юля предложила нам пообедать в кафе на Севастопольском бульваре, а мы, услышав родное название, с радостью согласились.
Заходим в кафе. Довольно просторный обеденный зал, народу не много, уютно и прохладно. На раздаче у нас глаза разбежались от обилия овощных салатов, причем таких, которые не каждая хозяйка и дома-то готовит. Мы, из жадности, набрали и таких, и таких, а потом пробовали друг у друга и рассуждали, почему же у нас в России не бывает такого выбора? Что у нас не растут такие овощи? Или руки у нас не оттуда растут? Ведь и народ мы работящий, и руки у нас ловкие, в вот головы у нас набекрень. Не понимаем мы своей собственной выгоды.
Пообедали, сам Бог велел сходить в туалет. Туалет здесь платный, надо опустить в прорезь двери франк, чтобы дверь открылась. Мы же русские кое в чем очень сообразительные, а если дверь не закрывать, то и открывать не понадобится! Мы опустили франк, вошла женщина, а, выходя, дверь не закрыла, вошла следующая, и так сходили все женщины нашей группы.
Теперь мы едем в Версаль, расположенный на юго-западе от Парижа, бывшей когда-то скромной деревушкой. В ХV11 веке Людовик Х!!! Приказал построить там охотничий замок, который в дальнейшем реконструировался и расстраивался. Свой современный вид он приобрел в1690 году. Больше ста лет Версаль заменял Париж в качестве главной резиденции королей. В этот период он пережил свой блестящий период расцвета, ослепляя великолепием и пышностью двора, не желавшего знать нужды страны, но всегда готового к новым роскошествам, к бесконечным охотничьим забавам и грандиозным празднествам. И только после того, как торговки с парижских рынков отправились походом на Версаль, король Людовик ХУ1 c семьей в своей золоченой карете возвратился в Париж. Вначале замок, покинутый королевским двором, пришел в запустение, но в Х1Х веке был реставрирован, из него сделали Музей истории Франции, а в 1919 году в нем было подписано соглашение о мире с Германией.
Становилось очень жарко. Мы приехали в Версаль, а там полно народу, и чтобы войти в сам дворец, надо отстоять огромную очередь, и мы, заняв ее, отправились в сад королевы и короля. В моем понимании сад – это, прежде всего, деревья и тень, а тут цветники, да подстриженные пирамидами деревья. Вот уж где погрелись! Временами казалось, что все плывет перед глазами, начинало поташнивать, но налетал спасительный ветерок, и становилось полегче Я заметила. что и подруге Т. не сладко, но она помалкивала, а как потом выяснилось, нам всем было плохо, но мы скрывали это друг от друга.
Сады великолепны, в основе архитектуры парка лежит строгая, геометрически правильная планировка, не утомляющая, а, напротив, предлагающая разнообразные живописные картины: это цветники, скульптурные группы, фонтаны, каскады. Поскольку в сам дворец войти можно только, отстояв, огромную очередь, а побывавшие в нем сказали, что там очень душно, и народу столько, что люди идут друг за другом “в затылок”; мы решили туда не ходить, а погулять здесь.
В саду королевы поражало то, что цветы выращивались самые обыкновенные, только очень нежные, и расположенные так, что создавались замысловатые узоры. А в саду короля – цветы повыше, покрепче стебли и цветы какие-то мужественные, но тоже создающие узоры, но более крупные.
Спустившись с главной террасы, мы увидели Фонтан Латоны, представляющий богиню с её детьми, Дианой и Аполлоном, скульптурная группа возвышается над пирамидой концентрированных бассейнов. От этого фонтана зеленый ковер ведет к огромному Фонтану Аполлона. Здесь изображена колесница античного бога, запряженная четверкой коней, которые царственно и стремительно выходят из воды, а тритоны трубят в свои раковины, оповещая о приближении Бога. Дальше обширное зеленое пространство парка, разделенное Большим каналом, который тянется километра два и пересекается в центре Малым каналом. Мы уселись на скамейку в тени, напротив Фонтана Латоны и с удовольствием созерцали эту красоту. Потом поднялись по лестнице на площадь, перед дворцом в это время начали работать фонтаны, и стало полегче дышать. Мы сфотографировались, и пришла пора идти “под хвост лошади”, где Юля нам назначила в 16 часов встречу. Она так и сказала: “Под хвостом у лошади” – видимо понимая, что мы вначале не запоминаем названий. Это оказалась конная статуя Людовика Х1У.
Собрались дружно, сели в автобус и поехали обратно в город, но другой дорогой. По дороге в город нам показали столб № 13 в подземном проезде под площадью Альма, где в сентябре 1997 года погибла в автокатастрофе принцесса Диана. А наверху, над этим местом, установлена точная копия статуя Свободы в Нью-Йорке, подаренная Парижу в ознаменование 100-летия газеты “Генеральд Трибюн”. С момента гибели Леди Ди факел стал местом паломничества французов и иностранцев, как если бы судьба заранее позаботилась о том, чтобы зажечь вечный огонь над местом гибели свободолюбивой принцессы.
Вернувшись в гостиницу, мы с подругой Т. легли на пол, задрав ноги кверху и положив их на стену. Потом к нам присоединилась и Н. Интересно, наверно, было увидеть нас со стороны: Три бабульки, правда, одна из нас еще бабуся, лежат на полу с задранными ногами, и мирно беседуют. Четвертая подруга отдыхала в своей кровати. Через час мы были уже готовы к новым путешествиям.
Решили пойти на Монмартр. Доходим до площади Пигаль, а из-за угла выезжает, этакий белый паровозик, с золочеными трубой, колоколом и тремя вагонами. Похожие у нас в Москве разъезжают на ВВЦ, только этот наряднее. Мы на нем предполагали проехать по всему Монмартру, потому и поспешили ему навстречу. А он едет без остановок, мы бежим рядом. Водитель сказал нам что-то, но, видя, что мы не поняли, показал нам, что у него остановка у кабаре Мулен-Руж. Мы уже отстали от паровозика, но все равно пытаемся бежать, боясь опоздать. Тогда он показал нам, что стоянка 10 минут. Когда мы подошли к остановке, водитель, молодой и симпатичный, встречает нас с улыбкой. Я, как начфин, сразу к нему за билетами, а он показал, мол, садитесь. Мы уселись на первое сидение, что во всю ширину вагона, как куры на насесте, довольнешеньки. Подошел водитель и обилетил нас. Билет стоит 30 франков, и очень красиво оформлен. Водитель дал нам еще буклет, один на всех, а мы попросили на каждого, он покачал головой, но дал.
И вот мы едем на белом паровозике, с улыбчивым водителем, который добровольно взял на себя ещё и роль гида. Он рассказывает нам о том. Что мы проезжаем, а мы ни бельмеса не понимаем по-французски. Тогда мужчина средних лет, сидевший сзади, стал на ломаном русском языке переводить нам. Мы услышали рассказ о том, что Монмартр, бывшая большая деревня со своим статусом, превратилась в район города. В ней было много ветряных мельниц, и одна из многих превращена в кабаре Мулен-Руж.
Едем дальше и удивляемся, как французским водителям удается водить машины по узеньким и кривым улочкам? И наш водитель ведет свой паровозик так искусно и профессионально, а вокруг такая красота, что кажется это не реальный мир, а сказка. Плотно один к другому стоят дома, целыми кварталами, иногда дом рассекает улицу надвое, как корабль водную гладь. Я назвала их дома-корабли. Кругом чисто и очень рационально обустроено все пространство.
Так доехали до вершины холма, остановка у Секре-Кёр. Народу там так же много, как и вчера, кругом молодежь, то там, то здесь идут какие-то представления, шум, смех, улыбки. Нам было трудно поверить, что это рядом с церковью. Оказывается, здесь начало маршрута белого паровозика, но водитель обещал привезти нас туда, где взял. Мы погуляли, посмотрели на продаваемые здесь картины, приценились и решили купить себе на память. В розницу одна картина стоит 12 франков, а 5 можно купить за 50. Мы, погнавшись за дешевизной, купили 5, но доставшаяся мне картина не очень нравилась, и я, присмотрев себе другую, решила картину поменять. Боясь отстать от своего транспорта, мы крутимся рядом. Положив картины на занятое нами сидение, подружки пошли узнать, где музей С. Дали, а меня оставили “на хозяйстве”. Мне же приспичило поменять свою картину, и я тоже отошла, а паровозик в это время поехал. Я, схватив свою новую картину, на ходу запрыгнула в вагон. Если взглянуть на меня со стороны, то можно было увидеть такую картину: я с дамской сумочкой, со свертками картин, завернутых по отдельности, растопырилась на все сидение, как Дунька с Бахаревки. Подружки, заметив, что паровозик поехал, бегут к нему навстречу, руками машут. А водитель пытается объяснить, что он заедет только за угол, показывая рукой, как он завернет, на согнутый локоть. Наконец паровозик остановился, водитель вышел из кабины, и мы успокоились. Кто-то предложил сфотографироваться с паровозиком и водителем, он согласно закивал. Мы встали около кабины, из которой выглядывал водитель, а М. нас фотографировала. Потом она встала позировать, а я их щелкнула. И вдруг замечаю, что люди вокруг, кивая на нас, смеются. А смеяться и правда есть над чем: бабульки “охмуряют” или “клеятся” к молодому французу! На обратном пути с площади Св. Петра, мы еще раз полюбовались на Секре-Кёр, на просторную лестницу, усыпанную народом, на карусель, что на склоне. Красота!
У кабаре Мулен-Руж, где мы должны были сойти, водитель подошел к нам и, забрав у нас билеты, вернул нам по 20 франков. Мы просто обомлели! Познакомились, наконец-то, с ним, его зовут Жак Клод. Подруга Н. обменялась с ним телефонами, а мы предложили ему оставить на наших буклетах автографы. Он засиял и сказал: "Как звезда"! Уже расставаясь, мы решили выяснить, есть ли станции метро на вершине холма, а он нас не понял. Очевидно, он подумал, что мы не знаем, как дойти до гостиницы. Он подвел нас к карте, висевшей на остановке, и стал водить по ней, спрашивая улицу, на которой мы остановились. Глаза добрые, вид растерянный, видит, что мы не понимаем. Когда мы поняли, что он пытается объяснить нам, мы его успокоили, показав по карте, куда мы пойдем сейчас. Он вначале заулыбался, а потом мы все вместе стали хохотать, так и расстались. И до самой гостиницы, и уже в номере, когда мы рассказывали об этом эпизоде подруге Т., которая с нами не ходила, мы все смеялись, вспоминая его растерянный взгляд и готовность помочь.
Назавтра с утра у нас экскурсия в музей Духов Фригонар. Юля повезла нас туда на метро, а метро в Париже не такое, как у нас. Во-первых, входы в метро у них прямо с улицы, как в подземный переход, только поуже, и вокруг решетчатое ограждение с указателем – “Метро”. Внизу мне запомнились довольно длинные переходы, через которые попадаешь на станцию. На станции никаких указателей, кроме указания конечной станции над тоннелем, куда уходит поезд. Станции не большие, потому что составы из 4-5 вагонов, и ни чем, кроме рекламы, не украшены. Вагоны поезда на резиновом ходу, потому нет никакого шума. У подошедшего вагона, надо повернуть ручку, чтобы дверь открылась, в вагоне сидения расположены не так, как у нас, вдоль стен вагона, а какими-то купе. Народу мало, входит и выходит на остановках из вагона человек 4-5. Мы первое время очень блудили на пересадках, пока не поняли, где расположено табло, с указанием станций. Стены станций облицованы белой плиткой или просто покрашены белой краской, и лишь только одна станция “Конкор” – облицована белой плиткой с черными буквами. Буквы разбросаны по всему пространству, даже потолку, безо всякого порядка. Для проезда можно купить 10 зелененьких полосочек- жетонов за 52 франка, которые при входе в метро пропускаешь через автомат. Каждый жетон на одну поездку. А можно оформить проездной билет на неделю. Это такая книжечка с твоей фотографией и одна, многоразовая, полосочка-жетончик. Этот проездной документ дает право проезда в автобусах и метро только одну неделю. В городском автобусе его надо просто показать водителю, не пробивая жетончик, а если пропустишь жетончик через автобусный автомат, то он уже не пригоден для дальнейших поездок.
Поехав с Юлей на экскурсию, мы вначале купили 10 одноразовых жетончиков, а потом оформили проездные билеты по 80 франков каждый. В Париже кроме автобусов и метро, другого вида транспорта нет. Правда, есть еще скоростное метро РЕР, удобный вид общественного транспорта при необходимости сквозного пересечения Парижа, выезда в исторические пригороды или переезды из одного аэропорта в другой. Линии РЕР часто располагаются параллельно обычному метро, но имеют свои станции и особые поезда – одноэтажные и двухэтажные. В черте города стоимость проезда в метро и на линиях РЕР одинаковая, с использованием одних и тех же жетонов, а за пределами города применяются другие, желтые, более дорогие жетоны. От нашей гостиницы ближайшая станция скоростного метро РЕР – площадь “ Клише”.
В музее Духов я ничего нового и удивительного для себя не увидела. Нам рассказали о технологии изготовления духов и предложили купить их себе в подарок, что мы и сделали, купили упаковочки пробных духов.
Юля предложила нам зайти в универмаг “Галери Лафайет”, по названию улицы, носящей имя французского генерала Лафайета – участника освободительной войны в США и активного деятеля Французской Революции. Это один из самых популярных магазинов мира, символ парижской моды. Мы побродили по магазину, как на экскурсии, полюбовались уникальным куполом здания в стиле “Арт Нуво”. Потом мы с подругой Н. расщедрились и купили своим внукам по подарку и пошли обедать.
На каком-то из верхних этажей этого здания прекрасное кафе, чем мы незамедлительно воспользовались. Мы всегда брали с собой на экскурсии холодный чай с лимоном, а салаты и другие вегетарианские блюда мы выбирали в кафе. Это кафе нас поразило не разнообразием салатов, это мы уже видели вчера, а тем, что стоимость этих салатов зависела от величины тарелки, в которую он будет положен. Самая маленькая стоила 21 франк, а самая большая – 41. Мы взяли по средней тарелке и буквально навалили на них разных салатов.
Пообедав, мы пошли на ступеньки Парижской Оперы (Дворец Гарнье), где Василий назначил нам свидание, чтобы повести нас на экскурсию в самый старый район Парижа, которому Эмиль Золя дал весьма выразительную характеристику “Чрево Парижа”. И действительно, когда-то здесь располагался огромный рынок, а теперь у подножья готической церкви Сент-Эсташ, олицетворяя собой новое понимание городского пространства, вырос Форум из стекла и алюминия, с мраморными лестницами и эскалаторами, которые объединяют четыре подземных этажа вокруг открытой площадки. Он включает в себя абсолютно все: магазины, “бутики” готовой одежды и гастрономии, художественные салоны, места развлечений, рестораны, кинотеатры, банки и информационные центры. Здесь сходятся четыре линии метро и две линии скоростного метро РЕР.
На улице становилось очень жарко, и мы с удовольствием укрылись от жары в церкви Сент-Эсташ. Она одна из самых необычных в Париже. Её строили больше двух веков, потому здание представляет собой оригинальное и гармоничное, в своем единстве, смешение стилей: в основании планировки – собор Нотр-Дам, своды – в стиле “пламенеющей” готики, а декорировка фасада – в стиле Ренессанс. Василий оказался очень хорошим рассказчиком, он не просто много знал, а еще и интересно рассказывал. Рассказав нам о церкви, он простился с нами, и мы отправились в гостиницу.
Немного отдохнув, лежа на полу с задранными вверх ногами, и поужинав остатками московских продуктов, мы отправились в Лувр, вернее в его двор. Мне кажется, что каждый мало-мальски образованный человек, знает, что такое Лувр. Когда я после поездки в Париж, поехала на Урал к своим детям, которые ничего не знали о том, что я была в Париже, и показала им свою фотографию, где мы втроем рядом с пирамидой Миттерана, то зять сразу же сказал: “ Это Лувр, как вы там оказались”?
И вот, мы во дворе Лувра, который ведет свою историю с ХШ века, когда Филипп-Август построил мощную крепость вдоль Сены. Так как король в то время жил на острове Сите, крепость хранила королевскую казну и архивы. В Х1У веке Карл Мудрый превратил крепость в королевскую резиденцию. Но после его правления Лувр долгое время не использовался в качестве королевской резиденции. В последующие годы его перестраивали, достраивали. При обоих Людовиках – ХШ и Х1У, продолжалось постоянное расширение зданий, закончившееся постройкой Восточного фасада с колоннадой, а так же окончательным формированием Квадратного двора, обильно украшенного декоративной скульптурой и ставшей наиболее эффектной частью, так называемого “старого Лувра”. Когда королевский двор был перенесен в Версаль, Лувр пришел в такое состояние, что шла речь о его сносе. Но спасли здания от разрушения французские женщины – торговки с базаров. Они двинулись маршем на Версаль, чтобы заставить королевскую семью вернуться в Париж. После бурных лет Революции работы по строительству Лувра были вновь возобновлены Наполеоном и закончены Наполеоном Ш. После пожара, ставшего причиной гибели дворца Тюильри, Лувр приобретает облик, который он имеет и по сей день.
Еще в ХУ1 веке Франциск 1 стал собирать коллекцию художественных произведений, которая стала ядром собрания картин, известного сегодня на весь мир. Вначале Лувр становится местом регулярного проведения выставок живописи и скульптуры, а с 1793 года галерея была открыта для посещений, и стала музеем. С тех пор коллекция значительно расширилась и сейчас насчитывает около 400 000 экспонатов. После последней реставрации в 1981 года, по решению президента Республики Ф. Миттерана из Лувра было переведено Министерство финансов, с целью вернуть зданию первоначальный статус – статус музея. Для связи между новыми залами и двором, построены пирамида из прозрачного стекла, необычайно легкой конструкции, а к ней с двух сторон примыкают две другие пирамиды, меньшего размера – это “Большой Лувр”.
Мы начали осмотр с “Большого Лувра”, обошли пирамиду, называемую в народе “пирамида Миттерана”, полюбовались фонтанами, фасадами зданий и не заметно для себя оказались в Квадратном дворе – “старом Лувре”. Переходя от одного к другому зданию, мы отметили разнохарактерность их, и подивились центральным двухэтажным павильоном, увенчанным аттиком, фасад которого богато украшен статуями и рельефами. Вот уж поистине – лучше один раз увидеть, чем сто раз об этом прочитать!
Подруги Н. и Т. решили вернуться в гостиницу, а мы с М. пошли в сторону арки Карузель. В то время, когда мы, проводив подруг, вернулись в “Большой Лувр”, была включена подсветка, и стало потрясающе красиво, не хотелось даже уходить, хотелось навсегда запечатлеть в памяти эту красоту. И уже лежа в постели с закрытыми глазами, я видела подсвеченную пирамиду, и отражавшиеся в ней струи фонтана, переливающиеся всеми цветами радуги.
3-х пролетная арка Карузель установлена на небольшой площади в честь побед, одержанных Наполеоном! Колонны из красного и белого мрамора обрамляют три ее пролета, и каждая из сторон богато декорирована барельефами, воспроизводящими победы императора. Арку венчает бронзовая квадрига со статуей мира. Миновав площадь Карузель, мы оказались в саду Тюильри.
Эта территория от площади Карузель до площади Согласия была приобретена Екатериной Медичи, с целью разбить здесь сад в английском стиле. Мы шли по центральной аллее, по обеим сторонам которой раскинулись широкие партеры, украшенные скульптурой. Посидев у огромного круглого бассейна, как оказалось, совсем немного не дойдя до Площади Согласия, мы свернули вправо и оказались на улице Риволи, идущей параллельно Сене.
Улица Риволи соединяет Площадь Согласия с Площадью Бастилии, и ее можно считать одним из величайших достижений Наполеона в области градостроительства. На участке, где улица граничит с садом Тюильри и Лувром, она превращена в парк развлечений: здесь колесо обозрения, элегантные крытые аркады. Вдоль которых расположены многочисленные модные магазины и сувенирные киоски, и море огней! Поглазев на все это благолепие, мы отправились в гостиницу.
А на следующий день Василий повел нас на экскурсию по Латинскому кварталу. Несмотря на то, что Василий прекрасный гид, внешность его отталкивающая. Во Францию он приехал 17 лет назад из Ленинграда, где в г. Павловске работал экскурсоводом, оставив там жену с двумя дочками. Поселился в пригороде Парижа, женился на француженке, которая на три года старше его старшей дочери. Через несколько лет к нему приехала его старшая дочь, которую он выдал замуж за своего друга-ровесника, бывшего военного французской армии. Сейчас у них уже трое детей. Младшая его дочь живет с матерью в Санкт-Петербурге. Уехал он из Ленинграда вынуждено, его “ушли” с работы, и до сих пор чувствуется его обида на Родину, а в его поведении какая-то озлобленность на весь белый свет. Говорит, что иногда приезжает на Родину, чтобы напечатать свои книги, а о чем уж он там пишет, не представляю, наверно, какая-нибудь бяка.
По Латинскому кварталу мы гуляли часа три, обходя близ лежащие улочки, оформленные то в итальянском, то в японском стиле. Начали экскурсию с Площади Сорбонны – символа французской системы образования. Название кварталу – Латинский, дал университет Сорбонны, преподавание в котором велось на латинском языке. Обедали опять же в кафе на Севастопольском бульваре, и так же, как в первый день, “по-русски”, сходили в туалет.
После обеда поехали в Дефанс – город ХХ1 века, деловой центр Парижа. Его строительство началось в 1955 году на северо-западе Парижа. За мостом Нейи открывается восхитительная панорама современного города Дефанс (“Оборона”), символа современности – города прекрасных небоскребов с фасадами из стекла. В центре высится ультрасовременная Большая арка прямоугольной формы, имеющая один пролет. Её боковые башни облицованы стеклом и каррарским мрамором. В центре арки подвешен большой тент, называемый “Облако”. Здания чистых геометрических форм возвышаются над эспланадой, предназначенной для пешеходов и ступенями спускающейся к Сене. Очень оригинальное здание Национального Центра Техники и Индустрии, где ежегодно проводятся ярмарки и коммерческие выставки. Оно построено в выразительно смелой форме опрокинутой раковины, имеющей только три точки опоры. Мы побродили по нему, купили фотопленку “Кодак” и отправились восвояси.
Вечером поехали в Нотр-Дам, или как мы привыкли называть, Собор Парижской Богоматери. Но на концерт опоздали и довольствовались только тем, что обошли вокруг него еще раз, да потолкались у входа. В первый день, во время экскурсии по городу, мы уже были здесь, и сейчас стали вспоминать, что нам было рассказано о ней.
Её строительство было начато в Х11 веке, а закончено только в Х1У. В ХУШ веке она была под угрозой сноса, её спасло от этого посвящение богине Разума, культ которой ввел Робеспьер. Церковь вновь была освещена к моменту торжественной коронации Наполеона 1. Окончательная реставрация церкви была осуществлена во второй половине Х1Х века. И сейчас ведутся реставрационные работы на центральном фасаде. Мощный и величественный, в идеальной гармонии стиля и формы, фасад собора разделен по вертикали на три части, а по горизонтали – на три яруса. Над нижним ярусом идет аркада, называемая Галереей Королей, с 28-ю статуями королей Израиля и Иудеи. В центральном ярусе находится окно-розетка, а по обеим сторонам его расположены два огромных парных арочных окна. Скульптурный декор центрального яруса в центре образует статуи Мадонны с младенцем в окружении ангелов, Адама и Евы – по краям. Выше идет галерея из узких, переплетающихся вверху аркатур, объединяющая две боковые башни, которые так и не завершены, но даже без шпилей они завораживают зрителей своими стрельчатыми парными окнами.
Здесь архитектор дал волю своей фантазии, создав мир химер-демонов, смотрящих иронично и задумчиво на раскинувшийся далеко внизу город; фантастических чудовищных птиц, гротескных фигур, злобных монстров, выглядывающих из самых неожиданных точек. Эти каменные химеры неподвижные, погруженные в раздумье о судьбах человечества, копошащегося там, внизу.
При входе в собор поражаешься его размерами, он может вместить более 9000 человек. Цилиндрические столбы разделяют церковь на пять нефов, а вокруг трансперта и хоров идет двойная галерея из стрельчатых аркатур, и верх венчают огромные окна, сквозь которые в собор проникает теплый мягкий свет. На окнах-розетках выполнены великолепные витражи, особенно красив витраж с северной стороны. Он по праву считается непревзойденным шедевром, благодаря чудесным тонам светящейся лазури. Поражает и южное окно-розетка. Богатство и яркость красок, а также искусное расположение фрагментов стекла, создают впечатление, что сквозь витраж блестит ослепительно яркая звезда, излучая дивный свет. Потолкавшись еще среди молодежи на площади Сен-Мишель и погуляв по бульвару Сен-Жермен, мы поехали домой.
На следующий день нашего путешествия Василий
повез нас на Эйфелеву башню. В метро что-то случилось, и поэтому поезда долго
не было, мы опаздывали, нам пришлось с осмотром поспешать. Я много читала о
ней, видела картины и слышала рассказы, потому ожидала чего-то большего, а при
осмотре днем она не произвела на меня особого впечатления. Она была построена
для Всемирной выставки в Париже 1889 года инженером Густавом Эйфелем, начертившим
не только на бумаге, но и на самом небе, этот необыкновенный силуэт из металла,
который торжественно вознесся над Парижем и старинными памятниками города. Башня
кажется легким ажурным сооружением, сваренная из 15 000 металлических деталей.
Её 7 000 тонн покоятся на огромных четырех пилонах в цементном основании. Башня
высотой
Потом Василий повел нас на пристань и мы, усевшись на теплоход, начали экскурсию по Сене, вверх по течению. Теплоход с просторной верхней палубой, где было полно разноязыких туристов. О пути следования рассказывали на нескольких языках, только не на русском, и приходилось довольствоваться только тем, что удавалось “ выудить” у Василия. Как я понимаю, в его обязанности не входило вести рассказ о берегах Сены, и он пытался дремать, но мы, со своими вопросами не давали ему покоя. Справа и слева мы проплывали мимо величественных зданий, и хотелось узнать о них хоть что-нибудь.
Вот справа Бурбонский дворец, ныне Национальная Ассамблея. Он был построен для дочери Людовика Х1У. В начале Х1Х века Наполеон поручил архитектору пристроить к дворцу фасад, выходящий к Сене, в строгом соответствии с фасадом церкви Мадлен, обращенной лицом к дворцу. Над портиком фасада возвышается фронтон с аллегорическими сюжетами. На крыльях здания тоже аллегорические сюжеты.
А слева по ходу теплохода, - Площадь Согласия, просторная и праздничная площадь Франции, носящая имя “Согласия”, - одна из самых кровавых и трагичных в истории. Здесь на гильотине погибали и “враги” революции и глашатаи республиканской Франции. Вначале площадь носила имя Людовика ХУ, однако, затем много раз меняла название: площадь Революции, вновь Людовика ХУ, затем – Людовика ХУ1, площадь Хартии… Монархии Луи-Филиппа понадобился архитектурный символ умиротворения, способный смыть кровь с центральной площади Парижа. В центре площади, где первоначально возвышалась конная статуя Людовика ХУ, потом гильотина, теперь возвышается египетский обелиск из Луксора, подаренный египетским пашой. Обелиск украшен иероглифами, которые знаменуют славные деяния фараона Рамсеса 11. Фонтаны и восемь статуй олицетворяют крупнейшие города Франции. Навсегда определилось название - Площадь Согласия!
“Самым прекрасным музеем Европы” называет пресса музей Дорсе, что стоит на левом берегу Сены, и справа от нашего движения. Стоит он на месте бывшего здания Суда Счетов, разрушенного во время Парижской Коммуны. Теперешнее здание было построено компанией железных дорог к Всемирной выставке 1900 года, как вокзал, но к середине ХХ столетия пришло в упадок. В 1973 году президент Ж. Помпиду объявил вокзал национальным памятником и решил создать музей, какого не было в Париже – музей способный вместить полвека искусства. Он стал идеальным соединительным звеном между Лувром – храмом классического искусства и Центром Помпиду – храмом современного искусства.
А на противоположном берегу Сены: сад Тюильри, Триумфальная Арка Карузель и Лувр, а дольше – блистательный универмаг “Самаритен” – это четыре многоэтажных корпуса на набережной Сены, практически напротив Консъержери, Дворца Правосудия и Нового моста. Консъержери – первый замок королей Франции и тюрьма в эпоху Французской Революции. А Первый мост – один из старейших мостов Парижа, построенный в начале ХУ11 века. С точки рения его конструкции, он явно был “новым”, если сравнить его с предыдущими мостами. На всех прежних мостах в городе по обеим сторонам высились дома, закрывающие вид на реку, а здесь, наоборот, открывается прекрасная панорама Сены, и мост, с его двумя громадными арками, становится как бы огромным балконом, перекинутым через реку.
А дальше, слева – Собор Парижской Богоматери, он проплывает перед нами во всей своей красе. С живописной набережной Монтебелло, одной из многочисленных, всегда оживленных набережных Сены, открывается великолепный вид на правую (южную) часть собора. На этой улице торгуют букинисты старинными и современными гравюрами, книгами и картинами, благодаря чему вся улица пронизана истинно парижским духом. От моста под названием Мост Турнель можно увидеть широкое полукружье аспиды Нотр-Дам.
Проплыв еще немного вперед, теплоход разворачивается и огибает остров Сите справа. Вот Нотр-Дам, Консъержери, Дворец Правосудия, что расположены на острове Сите, остаются позади, а справа остаются: Лувр, сад Тюильри, Площадь Согласия, и мы приближаемся к мосту Александра Ш. Это первый цельноаркадный, полностью металлический мост Парижа был построен, свидетельствуя о привилегированных франко-русских отношениях конца Х1Х столетия. Гирлянды цветов, нарядные фонари, окруженные амурами; аллегории кораблестроения образуют богатую декорировку моста. Четыре колонны увенчанные золотыми скульптурами Славы: на правом берегу – “Слава Наук” и “Слава Искусств”, а на левом - “Слава Торговли” и “Слава Промышленности”.
Открытие моста было приурочено к Всемирной выставке 1900 года, открывал мост Николай П, сын Александра Ш. Как символ союза Франции и России, аллегории Сены и Невы украшают два пилона, расположенные у входа на мост, а так же украшают пролет моста две короны: Франции и России.
А теперь у нас поход в Лувр. Так как в первой половине дня билет в Лувр стоит 45 франков, а во второй половине и в воскресенье –26, то фирма, естественно, предоставила нам экскурсию с 15 часов. Василий привел нас в Лувр и предложил нам там пообедать, а на это мы всегда согласны! Кафе занимает довольно большую площадь, причем устроено очень оригинально: слева небольшие стойки с разными кухнями: французской, итальянской, японской, мексиканской, а справа – столики. Мы опять набрали разных овощных блюд из разных кухонь и с удовольствием уплели все. Постояв прилично в очереди, заходим в залы Лувра. Мне казалось, что, войдя в Лувр, я почувствую такое радостное вдохновение! Ан, нет. Что-то мне все казалось серым, совсем не значимым, и даже Джоконда не произвела на меня должного впечатления. И висит она низковато, и народу около неё многовато, и в зале темновато. В общем, я поняла, что устала, и все мне не мило. Подруга Т. в таком же состоянии, и мы решаем с ней уйти домой, а прийти сюда завтра с утра самостоятельно, благо, что у нас завтра уже свободный от экскурсий день.
Когда мы покупали путевки, то стремились, чтобы экскурсий было побольше, совершенно не подумав о том, что это может быть нам не под силу, что мы можем уставать. А сегодня - это уже третья экскурсия за день, видимо для нас многовато. И мы ушли в гостиницу отдыхать, а подружки остались и пришли позднее, правда, они чуть помоложе.
А поздно вечером мы поехали на Эйфелеву башню, какая красота! Она будто бы кружевная, непонятно, откуда освещена каким-то не ярким, даже голубоватым светом, и смотрится на фоне темного неба – белым кружевом! Мне даже в голову не могло придти такое великолепие! Вот уж поистине: “Увидеть Париж и”…продолжать жить, чувствуя себя счастливой, прикоснувшейся к прекрасному!
Следующий день в Париже мы провели так. К открытию поехали с подругой Т. в Лувр, купив билеты, входим в залы, а нас будто бы хочет обнять Ника, жаль, что у неё нет рук; а от Венеры Милосской невозможно оторвать взгляд, от её прекрасного обнаженного тела, с которого легко соскальзывает на землю тяжелая драпировка. Смотришь на неё, и, кажется, будто она облокотилась на невидимую опору, что дает возможность увидеть изящный изгиб её стана. Паросский мрамор, из которого сделана эта статуя, придает телу Венеры теплый свет, дает почувствовать тонкость её кожи.
Переходя от холста к холсту, мы рассматривали картины Авиньонской школы: “ тело Христа простертого на коленях Марии”, “портрет Карла УП, короля Франции”, что висит в Салоне Карре, где происходило бракосочетание Наполеона с Марией-Луизой; картины школы Фонтенбло: “две сестры, принимающие ванну”, “Магдалина со светильником”, “Крестьянское семейство”. Есть и знакомые для глаз картины: “ купание Дианы”, “Женщина с жемчугом”, “Коронация Наполеона”, и вот картина знакомая с раннего детства “Свобода, ведущая народ”. А вот и Джоконда, знаменитый портрет Моны Лизы. Сегодня она смотрит на меня чуть улыбаясь. Эта чуть заметная улыбка, нежная и загадочная, озаряет всю картину, и не возможно оторвать от картины взгляд. Так мы с подругой, никуда не спеша, обходим зал за залом, а мне все еще не верится, что это я, простая смертная, хожу по залам всемирно известного Лувра! Уж не сон ли это? Не напрасно я зимними вечерами листала репродукции картин Лувра – вот они передо мной, смотри, наслаждайся, сколько хочешь! Насытившись Лувром, мы пошли “прошвырнуться” по Елисейским полям. Я читала. Что когда-то этот обширный район был заболоченным местом, после его осушения был создан широкий проспект, называвшийся “Гран-Кур”, а потом – Елисейские поля.
В начале проспекта находится известная скульптурная группа “Кони Марли”, а дальше по обеим сторонам проспекта простирается прогулочный парк до “Круглой площади” Во времена Второй империи Елисейские поля стали огромным салоном Парижа, местом встреч, жилым районом для наиболее блистательных и известных лиц. Сейчас они лишились своего аристократического блеска, но все же не утратили ни своей красоты, ни своей элегантности: роскошные модные магазины, кинотеатры, дорогие рестораны, офисы крупных авиакомпаний идут чередой вдоль широких тротуаров, всегда заполненных парижанами, туристами, огромной многоязычной толпой. И мы смешались с ними, гуляя и пробуя французское мороженое.
О, Елисейские поля! Только постояв у обелиска Луксора на площади Конкорд – Площади Согласия, вглядываясь в завораживающую перспективу Елисейских полей; только пройдясь садами по аллее Марселя Пруста вдоль ограды Елисейского дворца и полюбовавшись на Гальского петуха, что на воротах сада Елисейского Дворца; только вспомнив о всемирных выставках начала позапрошлого века перед фасадами исторических Большого и Малого выставочных дворцов, а затем, затерявшись в многоязычной толпе и поднявшись пешком к Триумфальной арке на площади Звезды – Шарля де Голля, можно с уверенностью сказать: “Я побывала в Париже”!
Последний день пребывания в Париже мы решили использовать для поездки на русское кладбище Сен-Женевьев де Буа.
Оно расположено на южной автостраде в
И березы, березы, и могилы, могилы,
И знакомые русские все имена –
Будто ветер какой-то неслыханной силы
Разбросал вас по свету, как горстку зерна…
Ветром этим были и революция, и гражданская война, и гонения в нашей стране на инакомыслящих. Люди говорят: “Страшно умереть на чужбине”, как будто жить на чужбине еще ничего, а вот быть зарытым в чужую землю и вовсе уж горестная судьба.
Говорят, что Святая Геновефа, покровительница Парижа, имеет некую мистическую связь с русской эмиграцией, и примером может служить знаменитое русское кладбище в Сен-Женевьев де Буа.
. Наш гид Василий объяснил нам, что доехать туда мы можем с Лионского вокзала, куда мы доехали с подругой Н. без приключений, а там… Купили билеты и стали искать платформу, с которой мы должны бы уехать, а это оказалось очень непростым делом, без знания языка. Говорят: “Язык до Киева доведет” А если его нет? Жестами не много объяснишь. Главное, нам объясняют, а мы понять не можем. Ну и хлебнули же мы горя! Полтора часа мы мыкались с платформы на платформу! Вернее мы были на ней, а уехать не могли, потому что ни один, из уходивших поездов, не шел до нужной нам станции. Хорошо, что нашлась добрая душа, негритянка, говорящая по-русски. Она объяснила, что нам предстоит пересадка, потому-то мы и не видим на табло нужную нам станцию. Оказывается, мы могли безостановочно доехать до нужной нам станции по линии скоростного метро РЕР от самой своей гостиницы, от станции Клише. Это Василий, будь он неладный, “навел тень на плетень”, заставив нас помучиться.
Эта девушка-негритянка живет и работает в Париже, а ее бабушки живут в России, одна в Москве, другая в Санкт-Петербурге. Обе бабушки и родители белые, но одна бабушка была замужем за негром, и вот она родилась негритянкой. Девушки и “прицепила” нас к одному французу, ехавшему в том же направлении. Когда подошел поезд, на котором негритянка должна была уехать, мы очень тепло с ней попрощались, поблагодарив за услугу, и стали следить за “своим” французом. А он то уходит, то приходит, то звонит куда-то, то разговаривает с кем-то, а мы его блюдем! Однажды его чуть не увезла с собой другая улыбчивая и очень красивая “метиска”, но мы во время его окликнули, не допустив такую несправедливость. Вообще, я заметила, что здесь белые и черные люди общаются, как равные. Это мы наслышаны о расовой дискриминации, а в Париже ее нет.
Наконец, пришел наш поезд, с двухэтажными вагонами, мы, конечно, сели на второй этаж. Все подъездные пути к вокзалу проложены под землей, и платформы на вокзале тоже под землей, поэтому ехать вначале было скучно. Но мы нашли выход, мы решили позавтракать. Пока вкушали взятые с собой яства, мы выехали уже на свет Божий – был уже пригород Парижа, но такой же чистый и ухоженный, как город. Ни одного поваленного дерева, ни сломанной веточки, ни высокой травы, ни какой грязи – все засажено деревьями, засеяно травой, которая своевременно подстрижена, и асфальтированные дороги. А какие дорожные развязки! В центре обязательно цветочная клумба – просто, как в сказке!
Ехали мы не долго, по открытой местности минут 20, может чуть дольше, и “наш” француз жестами показал нам, что нам пора выходить, и мы, поблагодарив его, вышли. Здесь мы уже меньше блудили, хотя и не без того, сели на подошедший поезд и проехав три станции, вышли.
Напротив станции автобусная остановка, только мы подошли к ней, как пошел мелкий дождик, и мы надели свои тоненькие полиэтиленовые плащи: у Н.-сиреневый, а у меня – голубой. Рядом с остановкой на фонарном столбе, весит большое кашпо с цветами. Пока мы любопытствовали, как же их поливают. Подошел автобус. Все люди заходят в автобус с передней площадки и показывают водителю проездные документы или покупают билеты в автомате, что сделали и мы..
Мы попытались спросить водителя, где нам лучше выйти, чтобы попасть на русское кладбище? Он кивал головой, потом нам долго объяснял, мы тоже кивали головой, но так ничего и не поняли. Мы уселись на сидение и решили смотреть в окно, чтобы не пропустить церковь Успенья Божьей Матери, что стоит на кладбище.
Я читала, что прекрасная здешняя церковь была построена в 1938 году по проекту Альберта Бенуа, брата знаменитого Александра Бенуа, в новгородском стиле. Расписывали церковь сам Альберт Бенуа с женой, а помогал им граф Шереметьев, который в ту пору жил при храме, в смиренной должности псаломщика - граф был знатоком славянского письма и искусным каллиграфом.
Я так старательно высматривала церковь, что больше ничего и не замечала. Ехали, как мне показалось, довольно долго. Вдруг одна женщина, ехавшая с нами в автобусе, стала нам показывать, что нам пора выходить, и показала направление, в котором нам надо двигаться дальше. Мы, поблагодарив, вышли из автобуса, и оказались на развилке двух дорог. По одной, завернув направо, уехал автобус, а другая вела прямо. Мы пошли прямо, но ничего хоть отдаленно напоминавшее кладбище, пока не видели.
Вскоре нас обогнал автобус, и остановился у какого-то забора, а когда мы подошли к нему, то услышали русскую речь – это приехали русские туристы на экскурсию. Это ли не везение? Мы тут же к ним пристроились и через калитку, а не через центральные ворота, вошли на кладбище. Экскурсовод объяснила, что церковь здесь частная, и сегодня у нее выходной, потому и закрыты центральные ворота. Церковь оказалось маленькой, за деревьями ее и на кладбище не видно, а мы надеялись увидеть ее с шоссе, что метрах в 500-х отсюда.
Мы ходили среди надмогильных камней и высоких деревянный крестов читая надписи на камнях: “Блаженны изгнанные за правду…” – это могила А.А.Галича, вот могила А.А.Тарковского. Экскурсовод рассказывает, что Виктору Платоновичу Некрасову свободного места на кладбище уже не досталось, и судьба уготовила ему разделить могилу с бывшей берлинской любовью молодого Набокова, прелестной Романой Клячкиной. Здесь же захоронены: Иван Бунин, Дмитрий Мережковский, Борис Зайцев, Константин Коровин, Иван Мозжухин, Георгий Иванов, Маковский и Шмелев; генерал Врангель, генерал Дроздов и дроздовцы, князья: Трубецкой, Лобанов-Ростовский, Феликс Юсупов, кн. Оболенская.
Меня поразили две могилы Лифаря и Нуриева. Могила Сергея Лифаря оформлена цветником из черного мрамора, в котором растут какие-то белые цветы, и высокая закругленная плита с золоченой “маковкой”. На плите высечен крест с позолотой и надписи на французском и русском языках.
А могила Рудольфа Нуриева вообще бесподобная. Она накрыта ковровым покрывалом из камня, но сделанным так искусно, что я не удержалась и потрогала бахрому ковра, настолько естественно она выглядела, как настоящая.
Экскурсовод продолжала свой рассказ о том, что после революции княгиня В.К.Мещерская открыла в Париже пансион, где девушек из богатых семей обучала хорошим манерам. Одна богатая американка стала спрашивать, что доброго могут сделать ее деньги. Княгиня рассказала ей о бедственном положении стариков-эмигрантов. И девушка, ее звали мисс Пэджет, купила в Сен-Женевьев да Буа великолепный особняк с флигелями, службами, садом, принадлежавший некогда наполеоновскому маршалу. Особняк вместе с флигелями превратился в Старческий дом, где жили разные люди, в том числе бывшие генералы и князья. Так Старческий дом дал начало русскому кладбищу.
В конце 20-х годов прошлого столетия, когда М. Цветаева приезжала сюда, в Старческий дом, навестить какую-то родственницу, кладбище было еще совсем молодым. Но умирали тут часто, и к началу 2-й мировой войны было уже 400 могил, сейчас их много больше.
Переходя от могилы к могиле, я испытывала какое-то приятное ощущение, будто бы я познакомилась с этими людьми, узнав о них много хорошего, и воздав им должное, поклонилась их праху.
Туристы ушли, а мы все бродили средь могил, пока не наткнулись на еще одну группу, которую привез молодой человек. Он привез своих знакомых, и со знанием дела водил их по кладбищу и рассказывал. Мы ходили рядом, жадно впитывая каждое сказанное слово. Он подвел группу к могилам брата Осипа Мандельштама, замученного в фашистском концлагере, перезахороненного вместе со своей женой, урожденной Стравинской, и к могиле четы Стравинских. Показал нам целую аллею казачьих захоронений вокруг памятника Врангелю и другим генералам.
Кладбище меня поразило своей компактностью, чистотой и ухоженностью, почти на каждой могиле маленькие цветники с цветами. И мне стало стыдно за нас, русских, как же много у нас неухоженных могил! Вспомнив наши кладбища, я увидела оградки, скамейки и большие мраморные надгробия, а цветы растут на могилах редко, ведь за ними надо ухаживать, поливать. Зато мраморное надгробия, не требует ни какого ухода, поставил, как откупился от усопшего, и можно приходить раз в год, а то и реже. Может я не права, но мне пришли такие мысли.
Бродя по кладбищу, мы фотографировали могилы, и рассуждали о вечности. Почему-то здесь подумалось, что людей давно уже нет на этом свете, а память о них живет, пусть даже только в надгробных памятниках, но живет. Было здесь тихо и как-то уютно. Здесь все мирно уживались, и подумалось, зачем нам живущим на земле людям, заводить какие-то распри. Ведь, умерев, все придем в землю, и может быть, будем вот так же соседствовать.
Я зрительно представила, как на русскую Пасху в полуночной тьме сотни огней трепетали на могилах – это зажженные свечи. А из церкви с пением выходит процессия и с хоругвями обходит вокруг всего кладбища, где мирно спят русские изгнанник. Волнующее, незабываемое зрелище, жаль, что я не видела его своими глазами, а только читала о нем.
Мы отправляемся в обратный путь. Дождь перестал, и мне вспомнилось, как, будучи в ГДР, мы приехали на экскурсию в Бухенвальд, и тоже пошел дождь. Видимо и Природа, скорбя, льет слеза об усопших!
Кладбище от шоссе метрах в пятистах, и на всем протяжении по обеим сторонам дороги лежат грубые, не отесанные, в человеческий рост, камни, метрах в 4-5 друг от друга. В первый путь мы их не заметили, а сейчас они нам бросились в глаза. Явно, что они лежат здесь не случайно, но что они символизируют, спросить было не у кого.
Подошли к остановке, и автобус не заставил нас долго ждать. Войдя в него, мы решили “пробить” оставшиеся у нас от метро, не использованные жетоны. Я сунула жетон в автомат, а он противный, завыл и засверкал красным светом. Водитель, молодая и красивая женщина, укоризненно покачала головой. Мы смущенные, в свое оправдание, показываем ей свои проездные документы, а она предлагает нам купить новые билеты. Делать нечего – фокус не удался! Пришлось купить билет за 6,4 франка. Очень за себя стыдно, что мы вынуждены хитрить, пытаясь сэкономить гроши.
В Париже это особенно стыдно. Там мы наблюдали, как люди входя в автобус с передней площадки, безо всякого напоминания, показывали водителю проездные документы или покупали билеты. Чувствовалось, что это для них норма поведения, а мы так опозорились! Но уж в таких условиях жизни мы, пенсионеры, оказались в своей стране. Чтобы купить продукты, приходится обойти всю округу, выискивая продукты подешевле, так как приходится экономить на всем, чтобы выжить. Но за то для здоровья полезно: какая ни есть физическая нагрузка, да и лишнего не съешь.
Доехав на автобусе до станции, мы сели в ближайший поезд с намерением доехать до ближайшей станции до Аквабульвара . Я еще в Москве решила обязательно побывать в Аквапарке. Добрались мы до него сравнительно легко, правда, при помощи встретившихся, нам русскоязычных женщин. Еще при входе в здание, мы увидели в окно такую картину: водоем причудливой формы, на берегу песочек, большие и малые валуны, пальмы и другие деревья, рядом круглые ванны с бурлящей водой, а над всем этим – стеклянный потолок, и чувствовалось, что там жаркое лето, хотя на улице было прохладно. Захотелось немедленно оказаться там. Заходим, подходим к стойке, пытаемся объясниться, но нас не понимают. Когда, наконец, поняли, что мы русские, набрали какой-то номер и просят нас поговорить по телефону. На другом конце провода с нами разговаривает на чисто русском языке очень любезно женщина. Она объяснила нам, что сеанс длится 4 часа, и стоит 69 франков. Подруга Н.(мы были с ней вдвоем) стала с ней “рядиться”: мол, нельзя ли подешевле, скажем, вдвоем на два часа? На что женщина очень доходчиво объяснила нам, что билет продается на одно лицо, а уйти вы можете, когда захотите. Пришлось согласиться, вот мы уже в раздевалке, надеваем купальники, складываем одежду в камеру хранения, как на наших вокзалах автоматические камеры хранения, набираем код, суем в прорезь франк и захлопываем дверь. Кроме кода у нас есть еще и ключ, которым мы, предварительно набрав код, сможем открыть свою ячейку. Ключ на черненькой резинке, натягиваем резинку на ногу, как раньше в наших банях, и с фотоаппаратом вначале гуляем и фотографируемся. Потом решили положить фотоаппарат в ячейку и начать уже купаться. Подходим к ячейке, набираем код, открываем замок ключом, а откуда-то вываливается франк. Это на нашу бедность! Положив фотоаппарат, мы сунули в прорезь тот же франк, и ушли купаться. Но когда мы снова открыли ячейку, чтобы одеться, франк опять выпал откуда-то. Так фактически мы попользовались камерой хранения почти бесплатно!.
Мне показалось, что я попала в сказку: голубая, голубая вода желтый песок, (как оказалось, искусственный) в глазах рябит от цветных купальников и тихая музыка. Теперь я уже не очень уверена, что музыка действительно была, может, это пела моя душа? Красота! Люди плавают вначале в большом бассейне, который какой-то причудливой формы. Края его облицованы белой плиткой, как в обычном бассейне, в некоторых местах натянуты канаты с поплавками. А в одной стороне бассейна пологий песчаный берег. Вокруг большого бассейна расположены небольшие круглые ванны с бурлящей более теплой водой, а рядом валуны, пальмы и другие деревья. Выйдя на берег, можно посидеть в шезлонге, сходить в буфет или спуститься вниз, в бассейн по особому желобу с потоком воды, предварительно поднявшись в чрево кита или другого животного, что расположены высоко, под потолком. Мы тоже прокатились по одному разу, потрясающее впечатление: стремительно несешься вниз вместе с потоком воды, тебя кидает из стороны в сторону и, наконец, “выплевывает” в бассейн. Жаль, что с нами не было наших внуков, вот уж они бы повеселились! Здесь много и других аттракционов: “китайский зонтик”, “дождик” и другие.
Мы развлекались, как дети. Когда стали дрожать, то забрались, как и многие, в круглую ванну с горячей водой. Там по периметру как бы ступенька, на которой удобно сидеть, оставляя только голову на воздухе. Сидим, разговариваем, всё удивляясь, что все это происходит и с нами, как вдруг раздается гонг, и все устремляются в большой бассейн. И мы туда же “ куда люди, туда и безлюдье”, чем мы хуже? А там появляются настоящие морские волны, которые движутся в бассейне в сторону песчаного берега, и как заправские, накатываются на берег, захлестывая иногда и лежащих на шезлонгах людей. Просто не передаваемое зрелище! Так покачавшись на волнах минут 20, некоторые люди опять уходят в ванны, иные продолжают просто плавать, потому что “ море” исчезает и опять ровная гладь воды. Через некоторое время все повторится.
Время пролетело незаметно, нам пора возвращаться, нас, наверно, уже поджидают подруги, которые проводят сегодняшний день по своим индивидуальным программам. Приезжаем в гостиницу и делимся своими впечатлениями. Они тоже не теряли время даром: М. ходила гулять по Монмартру, а Т. собиралась в Булонский лес, а попала куда-то еще, но довольна. Опять, как и вчера, пообедали гречневой кашей, которую я приспособилась готовить так: кипячу в литровой кружке воду, засыпаю туда промытую гречку и кубик овощного бульона (все это я привезла с собой из Москвы), закрываю крышкой, заворачиваю вначале в газету, а потом ставлю на кровать, прикрыв подушкой. К нашему возвращению, каша готова. Не надо ни соли, ни масла, она в меру соленая и очень вкусная. Еще мы приспособились покупать овощи и фрукты в супермаркете. Дело в том, что если купить полкило или два килограмма фруктов – цена одна. Вот мы и покупали килограммами и ели досыта.
Сегодня, в последний вечер в Париже, мы решили посидеть в кафе, предварительно отдохнув. Я лежу на кровати с закрытыми глазами и продолжаю видеть парижские улицы с домами-кораблями, рассекающими их надвое; площади, мосты, сады.
Вот я снова в Люксембургском саду – это еще одна из прекрасных и удивительных особенностей Парижа, этого многогранного города. Рядом с улицами, заполненными машинами, людьми, шумом, вы неожиданно обнаруживаете зеленые уютные уголки – оазисы мира и покоя, где, кажется, что время остановилось, здесь можно отдохнуть душой. Музыка Люксембургского сада – это… тишина аллей, где под окнами сената застыли в камне королевы Франции, выдающиеся писатели, поэты, художники, композиторы. Невозможно не восхититься стройной чередой статуй королев и знаменитых женщин, идущей вдоль парковой террасы.
После смерти мужа, Мария Медичи, которая так и не смогла привыкнуть к атмосфере Лувра, решила сменить его на место, которое напоминало бы ей её родную Флоренцию. С этой целью она приобрела дворец герцога Люксембургского вместе с обширным земельным участком и поручила архитектору построить дворец, облик которого, включая даже используемый материал, как можно больше походил бы на флорентийский дворец. И действительно, руст, покрывающий стены и массивные колонны, очень напоминает Дворец Питти. В Революцию дворец был отнят у королевской семьи и преобразован в Государственную тюрьму, потом там была первая Директория, затем Наполеон разместил там Сенат, где он и до сих пор.
С восточной стороны Луксембургского дворца скрывается в зелени знаменитый Фонтан Медичи. В центральной нише изображен Полифен, который застигает Галатею с пастухом, а с обратной стороны находится барельеф де Валуа, представляющим Леду с лебедем.
Из Люксембургского сада к Обсерватории ведет чудесный проспект, окаймленный деревьями. Здесь в зелени деревьев, находится знаменитый фонтан, называемый “Четыре части Света”. Фонтан представляет группу женских фигур, которые символизируют четыре части Света, отличающихся необыкновенной изящностью и грациозностью. А морские кони, такие живые, что, кажется, будто они бьют копытами, пытаясь выйти из воды фонтана.
Со мной часто случалось так, когда я, чтобы удержать в памяти побольше, записывала события в дневник или перед тем, как заснуть, лежа с закрытыми глазами, как в кино, вновь просматривала все то, что удалось увидеть. В этот момент вспоминались названия, осознавалась связь времен и событий, увязывалось воедино то, что увидела и услышала, с тем, что удалось прочитать. Иногда, чтобы кое-что уточнить, я включала настольную лампу у кровати, доставала карту и водила пальцем по ней, стараясь запомнить расположение улиц, садов, площадей и дворцов, благо, моя соседка уже крепко спала.
Вот так же я вижу, как мы с двух сторон объезжаем обширный комплекс зданий, который включает Дом Инвалидов, Собор и церковь Св. Людовика. Вначале был построен дом Призрения для старых солдат-инвалидов, вынужденных нищенствовать, потом церковь и Собор. На оружейной площадке перед Домом выстроились в линию бронзовые пушки ХУП и ХУШ веков, 18 орудий “Триумфальной батареи”, выстрелы из которых раздаются в честь торжественных событий. По обеим сторонам от входа – два немецких бронированных танка, захваченных в 1944 году.
В центре строгого и величественного фасада в четыре этажа – портал, увенчанный барельефом, представляющим Людовика Х1У между аллегориями Благоразумия и Справедливости. В церкви Св. Людовика представляет несомненный интерес Капелла Наполеона, где находится катафалк, на котором останки Наполеона были привезены к месту захоронения на острове Св.Елены, и саркофаг, в котором прах Наполеона был перевезен во Францию.
Собор Инвалидов – подлинная святыня, дань памяти Наполеону. Это квадратное в плане сооружение с колоннадой двойного ордера, безупречно чистых форм, классического стиля. Колоннаду венчает купол, над которым укреплен массивный барабан в окружении парных колон, откуда устремляется вверх изящный купол, украшенный гирляндами цветов. Все сооружение венчается грациозным фонариком со шпилем.
В 1740 году французский корабль привез останки Наполеона в Гавр, а затем медленно двинулся вверх по Сене к Парижу. 15 декабря, несмотря на снежную бурю, почти весь город присутствовал на похоронах императора. Это возвращение во Францию было последним триумфальным маршем человека, любимого своим народом, почитаемого своими солдатами, устрашающего для своих врагов. Скорбный кортеж медленно начал свое шествие вдоль Больших бульваров, прошел под Триумфальной аркой, спустился по Елисейским полям, чтобы здесь, у Собора Инвалидов великий император закончил свое изгнание, которое длилось много лет. Останки императора были замурованы в шесть гробов: первый – из жести, второй - из красного дерева, третий и четвертый – из цинка, пятый – из эбенового дерева и шестой – из дуба. Гробы были помещены в саркофаг из красного гранита в Крипте, специально созданной для этого. Там 12 колоссальных крылатых побед сторожат вечный сон императора и, как бы олицетворяют весь французский народ, наконец, объединившийся со своим героем. Здесь же находятся гробницы членов императорской семьи и других великих людей Франции: четырех маршалов, братьев императора Жозефа и Жерома и прах его сына, Наполеона !! – короля Рима, которого легенда нарекла “Орленком”.
Вечером, накануне отъезда домой, к нам в номер зашла соседка Таня, что тоже из нашей группы, и рассказала про “Тати”. В нашей группе 23 человека. Группа подобралась очень своеобразно: нас четверо, Таня с 9-ти летней дочкой Анечкой, наша соседка. Еще одна Таня с двумя детьми: сыном лет 13-14-ти и 20-летней дочкой. Таня – одинокая женщина, мы так её прозвали потому, что она везде ходила одна, мать с юношей-сыном и мать с дочерью-девушкой. Еще две молодые пары, причем одна из женщин уже заметно беременная. И ещё две женщины с мужчиной, которые прилетели из Риги и из Парижа улетали в Рим. Мы мало общались с остальными членами группы, пожалуй, только на обратном пути. Так вот, Таня похвасталась тем, что ей удалось купить в “Тати” – это распродажа по сниженным ценам. Мы решили завтра с утра сбегать туда до отъезда в аэропорт, а сегодня “гуляй рванина”, мы идем в парижское кафе!
Около нашей гостиницы полно кафе, но нам подавай что-то поинтереснее, и мы пошли на бульвар Клише. Шли по бульвару, шли и…забрели в магазин, вернее даже не магазин, а какая-то тоже распродажа. Прямо на тротуаре перед магазином продуют вещи. Мы тут и “прилипли”, что мы только не перещупали, не перемеряли, накупили себе не дорогих обнов. Проявилась, наконец, наша женская страсть к нарядам. Во все время пребывания в Париже, мы не заходили в магазины, чтобы что-то купить из вещей, мы бывали в магазинах, как на экскурсиях, а тут разошлись,сбив свой настрой на кафе, забрели в какую-то забегаловку. Заказали овощей с картошкой “фри”, нам принесли два огромных овальных блюда и четыре тарелочки с вилками. Мы каждая накладывали еду себе на тарелку, а хозяин щедро поливал все соусом и усердно предлагал нам вино. Но пить в этой забегаловке не хотелось. Мы мечтали о том, что как французы, посидим на открытой веранде с бокалом вина, созерцая красоты Парижа. Почему мы забрели сюда? Не могли объяснить даже сами себе. Сидим, уплетаем за обе щеки картошку, и видим, что находящиеся в кафе мужчины, переговариваются и усмехаются, глядя на нас. Но нам все “до лампочки”, мы едим и хохочем сами над собой. Все съели, расплатились семьюдесятью франками и ушли. Идем по бульвару и мечтаем о мороженом и бокале хорошего вина, но подруга Т. противница этого, и нам ничего не оставалось, как с чувство не до конца выполненного долга, идти домой.
Вот и наступила последняя ночь в Париже. Я лежу с закрытыми глазами и уже в который раз перебираю увиденные картины. Хочется запомнить их навсегда, потому что далеко не каждому выпадает такая удача побывать в Париже! А Париж - это сказка! Меня почему-то больше притягивают его узкие и кривые улочки, чем бульвары. Мы не переставали удивляться, как по этим улочкам ездят автобусы, да еще и разъезжаются с другими машинами. А как убирают эти улочки? Мы наблюдали, как убирают улицу Виктора Масе и Мартурз. На пересечении этих улиц, на возвышенном месте, находится водоразборный кран в небольшой нише в цокольном камне тротуара. Открыв кран с водой, и положив не большой валик из старого одеяла, с одной стороны крана, дворник направил воду по специальному углублению вдоль тротуара. Подметая тротуар, он окунал метлу в воду, сметая туда мусор. Поток воды уносил мусор вниз по улице, к решеткам, где его, очевидно собирали. Потом клал валик с другой стороны крана, и вода текла по перпендикулярной улице, а дворник проделывал то же самое. Тротуары такие чистые, что на них не увидишь даже прилипшей жвачки. По утрам у входных дверей в жилые дома стоят мусорные контейнеры, в которые люди, выходящие из подъездов, выбрасывают пакеты с мусором, а потом, днем, эти контейнеры куда-то исчезают.
Чисто везде, и в центре, и на окраинах. За все время пребывания в Париже, я не видела ни одного окурка, ни пачки из-под сигарет, ни какого другого мусора. Конечно, это не только заслуга дворников, а всех парижан, людей с высокой культурой. Ведь чисто не там, где убирают, а там, где не сорят!
Мне сейчас вспомнилась Москва. Заплеванная, замусоренная, загаженная, но родная! Это мой дом, моя Родина, а Родину, как мать – не выбирают! Бесспорно, Париж – сказочный город! Но в сказке нельзя находиться долго, хочется вернуться в реальность, и уже завтра мы в ней окажемся, в Москве, в своей квартире. Я тут же вспомнила о своих цветах на подоконнике, наверное, скучают без меня? А сейчас – спать, пусть мне приснится еще раз Париж!
И уже засыпая, подумала о парижанках. В моем понимании, парижанки должны были быть красивыми и модно одетыми женщинами, а что-то я таких здесь не видела. Может, их не было, там, где была я? Встречающиеся мне днем в метро и на улице женщины были одеты очень просто, даже иногда как-то неожиданно просто, почти неопрятно, что ли. А красавиц – я вообще не видела. Вернее видела очень красивых, с броской внешностью, “метисок”. Большинство женщин с темными глазами и с примесью чего-то “не русского”. В России много красавиц, и меня это обстоятельство очень обрадовало.
Утром следующего дня в последний раз спустились в свою столовую, где нас кормили только завтраком, а обед и ужин мы организовывали себе сами. Съели все тот же завтрак, который немножко уже поднадоел, и с подругой Н. побежали в супермаркет, что на бульваре Клише, напротив кабаре Мулен-Руж. В этом магазине мы покупали себе продукты, овощи и фрукты, но там же, этажом выше, можно было купить и вещи. Купив обновки своим внукам, мы понеслись в “Тати”. Две другие наши подруги были уже там.
Очень интересный вид торговли: стоят большие контейнеры, а в них лежат вещи, в каждом контейнере своей стоимости. В одном: носки, плавки, косынки стоимостью 10 франков, в другом – более крупные вещи и подороже, но вещи все новые, просто внесезонные
.У нас тоже появились такие распродажи, но продают там хлам. Потратили мы все свои оставшиеся франки и со спокойной совестью вернулись в гостиницу.
Быстренько упаковали свои сумки и спустились вниз, в вестибюль гостиницы, а там уже вся группа в сборе. Пришла Юля, а за ней и тот же самый маленький автобус. Теперь мы уже со спокойной душой оставили на тротуаре свои сумки, пусть их грузят в другую машину без нас; попрощались с улыбчивой хозяйкой и садимся в автобус. Тот же автобус, та же дорога в аэропорт, но мы какие-то другие, и восприятие города другое. Теперь я уже не смотрю на город, “как баран на новые ворота”; теперь я узнаю те места, где мне удалось побывать.
Вот мы уже в том же аэропорту, прощаемся с Юлей, мысленно с Парижем и идем на посадку. Здесь все это очень быстро, без проволочек. В самолете с подругами сидим в разных местах, но это даже и хорошо – удалось пообщаться с другими членами нашей группы. Последний взгляд сверху на Париж. Прощай, Париж! Вряд ли удастся еще когда-нибудь приехать сюда. Но я благодарна судьбе, людям, которые помогли мне осуществить, казалось бы, неосуществимую мечту!
Вот и закончилось наше путешествие. Мы так долго о нем мечтали, а оно так быстро промелькнуло и закончилось. Встреча с Парижем была прекрасна! Бывают встречи, которым не грозит разлука, такой была и эта встреча. От неё останется дневник, фото, а главное, воспоминание того, что увидели мои глаза. Похоже, все, что они увидели, поселилось в моем сердце. Стоит мне закрыть глаза, и вот он, Париж передо мною!
Прошло уже две недели, как я вернулась из Парижа, а воспоминания не отпускают. Я уже на Урале, в гостях у своих детей, листаю альбом с фотографиями и будто бы снова в Париже!
Вот я у фонтана Невинных, что у Рыночного Форума, вот мы с подругой Н. на площади Св. Михаила у фонтана, украшенного скульптурной композицией из бронзы, представляющей Св. Михаила, повергающего дракона; а вот мы втроем у фонтана “Тигелли”. Это оригинальный и красочный фонтан – скульптура-кинетика, принадлежащего к группе “нового реализма”. В фонтане разные красочные фигурки, которые еще и движутся. Этот фонтан у Центра Помпиду, а рядом с ним этакое сидение-корыто из нержавеющей стали, куда мы и плюхнулись, подойдя к Центру. Будучи президентом Республики, Жорж Помпиду решил создать большой культурный центр, Национальный музей современного искусства, который был открыт Жискаром дЭстеном в 1977 году.
Культурный Центр был построен в районе известном под названием “Плато Бобур”, и потому его иногда называют Бобуром. Это здание, называемое часто “городской машиной” оригинально в том плане, что на внешний фасад вынесены все трубопроводы и, в зависимости от назначения, окрашены в разные цвета. Сейчас здание на ремонте, и потому мы, сидя на скамейке-желобе, уставшие, но довольные, слушаем рассказ о Бобур.
Говорят: “Увидеть Париж и умереть”! А я не хочу умирать, я хочу жить и мечтать. Мечта окрыляет, зовет вперед, подает надежду. “Жить без мечты быть может просто”, но не хочу я не мечтая жить!