БИБЛИОТЕКА КЛУБА "КОСМОС"

---

Ян Иванович Колтунов

Вехи жизни 

Жизнь среди звёзд

---

Родителям обыкновенных детей индиго. Интернет дети индиго канал. . холодильное оборудование Керамическая напольная плитка напольная плитка керамогранит .; Быстрая перевозка щебня .

(Варианты названий книги – рукописи в жизни)

Восхождение в Космос.

Экстаз Пути.

В глубины Мироздания.

Экстаз Пути в глубины Мироздания.

Спасение планеты.

Просветление человека и человечества.

Отрада Различающего Знания и Умения.

Отрада дружбы духовного радения.

Духовное Радение в Гармонии.

Гармония Радения.

Спасение человечества.

Откровения Пробужденного..

Чудо Космической жизни.

Путь к сотворчеству Мироздания.

Живой Космос и мы.

К Гармонии Мира.

Человек Космоса.

Человек Абсолюта.

Счастье Жизни и творчества.

Просветление и Озарение.

Божественная самоорганизация и саморазвитие Вселенной.

Мудрость Божественного саморазвития.

Божественное самопрограммирование и саморазвитие и сотворчество.

Космический Завет и Путь.

Высший Путь саморазвития.

Прогноз человека будущего.

Самореализация в Божественном Пути.

Спасение Мира.

Земной - Небесный Путь.

Я в Живом Космосе.

Разум Божественности.

Смысл и Путь жизни.

На Небе среди людей.

Звёздный Пришелец.

Пришелец Космоса.

Пришелец с Сириуса.

Отрада восхождения.

Отрада Пробуждения и восхождения.

Ступени в Небо на Земле.

Душа народа и Космос.

Душа человечества.

К Душе пробуждающегося человечества.

Советы Космической Мудрости Жизни.

От планктона в Божественности.

Путь в Космос на Земле.

Поэт космического самотворения.

Завет Звёздного Пути.

Без или.

Жизнь без или.

Жизнь без или, или Путь Вселенной.

Без или в жизни.

Без или в Жизни Вселенной

Самообуздание и Спасение.

Свобода Спасения.

Божья Искра, Дух, Просветление. Вместе.

Замысел Жизни и Созидание.

Откровения в Пути.

Вместе к Вершинам.

Драмы саморазрушения.

Заря Пробуждения.

Жизнь среди Звёзд.

Радение.

Отрада.

Другим и себе.

Другим = себе.

В сиянии Света.

Зов Света.

Зов Божественности.

Помощь Космоса.

Космос, я - это Ты!

Жизнь в центре космического циклона

Bехи Пути

Будущее в прошедшем - Водолей в Рыбах

Космический ураган Жизни

Расти космический цветок

Вселенская душа

Часть 1. Детство Вселенской Души

1927-1930 гг.

1927 - 1929 годы

3 марта 1927 г.- рождён в семье коренных кубанцев Колтуновых Прасковьи Ивановны и Ивана Никитовича в Москве. Роддом окнами выходил на нынешний Калининский проспект и  на Церковь, ныне - музей - Дары Природы.

Родители приехали в Москву из Краснодара, поселились в доме №  9/15 по 1-му Неопалимовскому переулку в коммунальной квартире № 2 в одной комнате площадью 13 кв. метров на втором этаже. Дом был построен из кирпича разобранной после Гражданской войны церкви Неопалимой купины, находившейся ранее в том же дворе. В квартире жили ещё: семья грузин Лекишвили: дядя Вано и тётя Фаня,  а также: учительница Седлецкая Александра Николаевна, - позднее - завуч  школы, в которой мы с сестрой Еленой учились, и две набожные добрые сестры - старушки: Наталья Егоровна и Вера Егоровна Титовы.

 В Отечественную войну 1812 г. 1-ый, 2-й и 3-ий Неопалимовские переулки, названные в честь церкви Неопалимой купины, почти не пострадали в числе немногих застроек Москвы, уцелевших в огне пожаров.

 В нашей комнате площадью 13 м² возле широкого окна у большого подоконника справа стоял большой письменный стол, а слева вдоль стены - широкая кровать, за нею рядом с дверью - высокий шкаф, на котором до потолка тоже лежали книги, а также  рукописи книг мамы. Правую стену нашей комнаты до потолка на полках в нише заполняли книги  научно-технического и гуманитарного содержания, справочники, художественная литература, поэзия, фантастика. Напротив двери у задней стены комнаты стоял  диван - кровать. Около дивана - раскладной обеденный - рабочий стол. У стены - шкафа с книгами - собранная кровать - раскладушка. Детских книг было мало, но среди них - 10-томная богато иллюстрированная “Детская энциклопедия”. Особенно запомнились книги домашней библиотеки: Джорданова “Ваши крылья”, Шота Руставели “Витязь в тигровой шкуре”, книги Я.И. Перельмана и Н.А. Рынина, Фламмариона, Даниэля Дефо, Большая и Малая Библиотеки поэта, технические описания самолётов У-2, Р-5, инструкция к полётам на воздушных шарах, книги К.Э. Циолковского: “Грёзы о Земле и небе”, “Вне Земли” и др., книги по ракетной технике: М.К. Тихонравова, С.П. Королёва, В.П. Глушко, М. Валье, Е. Зенгера и др. На подоконнике, в шкафчиках под книжными полками и в шкафу у двери - “под рукой” хранился минимум бытовых вещей, на вешалке у двери и в шкафу - носильные, у двери внизу - обувь и пр.

В нашем семиэтажном доме, который взрослые с любовью называли “спичечной коробочкой”, жило много интересных людей. Им можно посвятить специальный очерк...

 У Лекишвили не было детей. Они всё время просили моих родителей отдать  меня им: - “Отдайтэ нам Вашего прэкрасного малчика - Янчика! У Вас ведь есть чудэсная дочка - Элэночка!” Родители дружили. Дядя Вано и тётя Фаня - добрейшие гостеприимные люди - всё время приглашали  нашу семью приезжать к ним в Тбилиси. Дядя Вано стал позже заместителем руководителя Грузии. Я неоднократно приезжал к ним по их приглашению после альплагеря, и они вместе со мною навещали всех их родственников в Тбилиси и, особенно, в Марткоби, где большая часть жителей носила фамилию Лекишвили. Эти посещения запомнились как непрерывный праздник - добрые общения до момента вылета в Москву. Эти общения сопровождались знаменитыми грузинскими застольями, задушевными беседами и песнями (я в то время учил грузинский язык, азбуку, знал довольно много фраз бытового общения, пословиц, тостов, песен). Общения включали автомобильные поездки по красивейшим окрестностям Тбилиси, на гору Давида на фуникулёре и в Марткоби, к месту Марткобской битвы, к огромному дереву (кажется, чинара), под которым отдыхала царица Тамара и был штаб Георгия Саакадзе, к новому водохранилищу. Меня встречали как родного, тем более, что Лекишвили удочерили прекрасную девушку из Одессы, потерявшую в войну родителей и хотели, чтобы я женился на ней. Мне она очень нравилась, мы дружили с ней, но у меня до встречи с нею сердце уже было занято ... Это всё было, конечно, много позже...

Александра Николаевна Седлецкая  - педагог - на несколько лет уезжала в Италию в командировку - преподавать русский язык и литературу в советском посольстве в Риме. На это время она оставляла свою комнату нашей семье. После её возвращения мы с интересом слушали её рассказы об Италии, великих памятниках искусства, истории, природе, рассматривали многочисленные альбомы, заворожено слушали чистые звуки великолепных записей  на пластинках - через её превосходную итальянскую радиолу - замечательных произведений великих композиторов Бетховена, Чайковского, Моцарта, Баха, Огинского  и других в исполнении лучших оркестров и музыкантов мира. Родителям  не приходилось ходить в школу на родительские собрания.

Александра Николаевна была в нашей школе заместителем директора по учебной части и все новости о наших успехах и занятиях сообщала маме и папе. Они дружили и помогали друг другу, общаясь.

 Александра Николаевна жила одиноко и эти общения были для неё отдушиной, особенно, если они были с лёгким юмором. Она рассказывала с лёгкой добродушной улыбкой, скорее, - усмешкой и о моих “подвигах”. Особенно часто она вспоминала случай, когда на уроке литературы мой соклассник (Андрей Лупашёв) с расположенной сзади парты незаметно крепко связал меня и моего товарища - соседа по парте - Юру Смирнова поясами, а меня в это время вызвала к доске учительница, чтобы я рассказал наизусть стихотворение. Вставая, я , естественно, потянул за собой Юру, и тот тоже встал. Мы, поняв каверзу приятеля с задней парты, пытались развязаться, но это быстро сделать не удалось, и мы вместе с Юрой пошли к доске при недоумении всего класса, не видящего, в чём дело. Учительница, тоже не видя , что случилось, подлила масла в огонь, сказав товарищу: “Смирнов, я тебя не вызывала, сядь на место!”, когда мы уже вышли к доске. Я, улыбаясь, начал читать стихотворение уже под весёлый хохот понявшего в чём дело всего класса, причём мы с Юрой продолжали попытки развязаться. Тут и учительница заметила нашу “связку”, пригласила зайти после урока к директору, а также поручила сказать родителям, чтобы они зашли в школу. Я любил уроки литературы, и мне нравилась учительница, ставившая всегда мне высшие отметки за мои ответы, было неудобно перед нею, но мы не стали говорить о том, кто устроил это представление, позже молча стояли перед директором, получили пониженный балл за поведение в эту неделю. По поводу “связки” нам с Юрой грозила бы крупная неприятность - за срыв урока. Но кое-кто из класса всё же видел, как Лупашёв незаметно осторожно связывает нас и после урока сказали нашей учительнице, что мы не виноваты... Андрея Лупашёва в группе не любили и сопоставляли с Андрием - сыном Тараса Бульбы... История эта в тот же день дошла до Александры Николаевны и от неё - до мамы и папы. После урока при свидетелях я вызвал Лупашова на дуэль на киях - “шпагах” - до касания в корпус. В 5 - 6  классах школы ребята увлекались книгами о мушкетёрах, чести и достоинстве, прекрасных дамах. Мы с Юрой - тоже. И это не было профанацией...

С Лупашёвым, связавшим нас с Юрой на уроке, вечером после этого мы сражались на биллиардных киях, как на шпагах, у меня дома, я выиграл дважды. Раздосадованный Лупашёв, после этого, сказав: “А теперь я проверю твою реакцию”, тут же, вдруг, не предупреждая, что он будет делать, с силой бросил свой кий, как копьё, целясь мне в голову. Расстояние между нами было около 2,5 м. Я во время  уклонился, и кий острым концом воткнулся в стену, пробив штукатурку, сантиметров на 5-6. Мы с Юрой, который при этом присутствовал, возмущённые новым бесчестным поступком Андрея, попросили Лупашёва уйти и больше с ним не общались. Предательство, как бы его ни оправдывали, тогда  не было в цене...

Лупашёв ревновал меня к красивейшей девочке нашего класса Мусе - Марии Ревенко, - стройной украинке с длинными черно-золотистыми косами и большими внимательными глазами, которая как то проиграла мне “американку” ( и должна была честно письменно ответить на три моих вопроса) и  на один из моих вопросов: “Кого любишь?”, ответила: “Тебя!” Мне сказали, что видели, как Лупашёв читал ответ Муси на перемене, взяв без спроса сложенную вчетверо бумажку с “американкой” и ответами Муси - с моей парты - в моё отсутствие...

  Мусина парта была перед моей, мы сидели в левом крайнем ряду парт у окон. Мне нравилось видеть её густые чёрные косы с легкой золотинкой. Иногда я касался ботинком её туфли под партой, мы оба краснели, но она ноги не отводила, отвечала на касание. Я был влюблен в неё. По той же “американке” она меня впервые поцеловала. Дальше наши отношения, естественно, не заходили, и мы скрывали от других свою влюблённость. Оба учились хорошо. Муся была председателем совета пионерского отряда нашей группы, а я - членом совета и командиром звена отряда, активным - действующим - авиамоделистом и спортсменом. Но это тоже было позже.

Дома за “связку” нас не ругали, переживали за нас..., советовали быть внимательней к провокациям, спрашивали, откуда появилась дырка в стене. Я ответил, что при тренировке... Дырку долго не заделывали, она напоминала о совете родителей... и о живущих среди нас “людях”...

Я очень любил хорошую музыку и часто, сидя перед дверью в нашу комнату в коридоре, слушал радиолу, когда  Александра Николаевна ставила пластинки, глубоко переживал восторг и экстаз, слёзы катились из моих глаз, непривычно и сладко сжималось сердце. Особенно нравились: Лунная соната Бетховена, полонез Огинского, Первый концерт Чайковского, Пятая - Венгерская рапсодия Листа, Жаворонок Глинки - Балакирева. Мне купили мандолину и домру, дедушка позднее в Краснодаре подарил мне свою старинную, удивительно звучную, гитару и я старался воспроизвести услышанное, импровизировал и фантазировал, опять переживая экстаз звуков и мелодий, новизну и сердечный трепет от чужих и удачных своих  музыкальных мыслей и фраз... Приходилось, чтобы не мешать никому в квартире, играть во дворе под балконом дома, где жили герои - лётчики - участники челюскинской эпопеи. Нередко в окнах появлялись головы слушателей моих музыкальных фантазий, иногда просили поиграть ещё... Я с радостью и благодарностью играл иногда до позднего вечера, практически не повторяясь. Иногда слушал свои мелодии,, часто фантастические импровизации, прислонясь ухом к боковой  стенке деки гитары, не глядя на гриф, и тогда звуки наполняли всё моё тело раскатами небесных и земных идущих через меня мелодий и переживаний, отдаваясь вибрациями в сердце и где-то в глубинах души... И это тоже было  в конце первых лет жизни...

 Родители окончили рабфак, МГУ. Нас с сестрой сначала носили, а позднее - водили на занятия в рабфаке, дома нас не с кем было оставить. Мы  прислушивались к словам лектора, путешествовали между партами, столами в аудитории, с интересом наблюдали за лектором и слушателями. Когда родители бывали дома, для  нас был праздник.

Мама обучала нас добру, правдивости, как себя вести, правильно говорить, обучала немецкому языку, читала сказки, стихи, красиво пела украинские песни. Мама работала в издательстве “Советский писатель” редактором, выпускала Малую и Большую Библиотеки поэта, была знакома и работала со многими писателями и поэтами нашей страны и зарубежья. Позже она много лет работала заведующей русской редакцией в издательстве литературы на иностранных языках. Мы с сестрой в детстве нередко бывали в издательствах. Особенно нравилось нам бывать в издательстве, когда оно было в Гнездниковском переулке у Пушкинской площади. На крыше высотного издательского дома был огромный двор с защитной сеткой, где можно было играть в мяч, серсо, догонялки, любоваться Москвой с высоты птичьего полёта, загорать.

Мы с захватывающим интересом слушали  литературные произведения, написанные мамой: рассказы и повести для детей, рассказы о встречах с писателями, интересными людьми, с балериной - женой Шаляпина, её рассказы - полуфантазии о нас с сестрой. Она работала очень много, нередко оставалась на ночь в издательстве, готовя к выпуску очередную книгу, вела большую общественную работу. Мама, очень честная и красивая во всём, сопереживая героям, с необычайной выразительностью читала нам книги Гайдара, мы вместе плакали при гибели Альки от брошенного пьяницей кирпича, проникались любовью к высоким чистым проявлениям человеческих качеств, возмущённостью, неприятием к пьянству, ругани, злым делам, насилию, упорному невежеству, безответственности, глупости, хамству и подлости, к тому, что в жизни приводит слабых духом людей к этим болезням. Мама читала нам книгу “Хижина дяди Тома” Бичер-Стоу без комментариев, чтобы мы сами сказали, что мы думаем о представленных в книге людях, их поступках, намерениях, системе  управления обществом, отношениях между людьми, жизни...

Меня восхищали и привлекали смелость, справедливость, душевная и физическая красота, сила, отвага и товарищество, преданность народу, Любимым и Любви Тариэля - героя книги Великого Шота Руставели (в прекрасном переводе Бальмонта), грузинского полководца - освободителя Георгия Саакадзе, захватывало чтение книг  о Земле, Солнце, Солнечной системе, о Вселенной

Папа рассказывал об учёных, инженерах, изобретателях, о борцах за народ, за справедливость, за осуществление великих целей, много рассказывал о технике, о самолётах, о ракетах, о радио, о человеческих отношениях. Помню, как мы с папой собрали детекторный приёмник, и я через наушники заворожено прислушивался к далёким космическим сигналам, музыке и речи на разных языках, быстрым сигналам морзянки. Я выучил азбуку Морзе раньше, чем научился читать и писать. Особенно мне нравились сигналы международного кода: “88”, “SOS” и др. Мы стучали в двери квартиры, используя заранее выбранные буквы по азбуке Морзе, например, букву “э”, чтобы нас узнавали по этим сигналам и не спрашивали, как обычно: “Кто там?”. Иногда папа предлагал мне пройтись по незнакомым улицам, и мы долго гуляли, беседуя. Папа много рассказывал о памятниках старины. Мне казалось, что папа готовится к этим прогулкам, ему нравились мои вопросы, нравилось, когда встречные обращали на нас внимание, оглядывались, как то по-особенному смотрели  на меня, улыбались по - доброму, иногда заговаривали с нами.

Мама и папа были очень красивыми людьми, деятельными, трудолюбивыми, устремлёнными к высоким целям , обязательными  и добрыми, учили нас беззаветно любить Родину, Природу, служить народу, учили нас самостоятельности, принимать правильные ответственные решения, избегать плохих  слов и мыслей, выбирать цели жизни, достойные человека, героев народа, любить народные песни, великие произведения человеческого гения. При мне они никогда не ссорились и не повышали голос, я никогда не видел их во гневе.

Сестра - Лена, Леночка, Ленуся, Елена прекрасная, Алёнушка из детских впечатлений - запомнилась как строгая и заботливая, нетерпимая к легкомысленности, нарушению обещаний, как она внимательно, по всем правилам, вела меня через дорогу, следила за ответственным отношением к одежде, обуви, бережным отношениям и заботе о природе, растениях, животных, о постоянно живущих у нас сибирском котёнке, о свободно летающих по комнате и вылетающих на короткое время на улицу при открытом окне или форточке певчих птицах: щегле, чиже, реполове, возвращающихся на ночь в свою открытую клетку с кормушками, следила за соблюдением очерёдности наших с нею дежурств по уборке в комнате, в коридоре, по мытью посуды, приготовлению пищи, напоминала часто мне маму (она явно брала с неё пример), способствовала моему правильному воспитанию и самовоспитанию, требовательности к себе, помню, как она смело прыгала через довольно высокий заборчик в нашем дворе, разделяющий двор пополам, не уступая в прыжках более старшим мальчишкам, эти прыжки я освоил позже её, помню, как она бывала часто инициатором новых игр, добрым примером для меня.

 Иногда приезжала сестра отца - Мария Никитична Колтунова - фотокорреспондент, прекрасный фотограф - художник, жизнерадостная, активная, добрая, остроумная. Она очень нас любила, как и мы её, часто фотографировала нас, любила природу, увлекательно рассказывала о  животных, птицах, растениях, прекрасно готовила свои “фирменные” блюда, читала нам интереснейшие книги, показывала свои фотографии - подлинные произведения искусства, водила нас с сестрой в зоопарк, уморительно предупреждала о том, что верблюды метко и далеко плюются - на того, кто им не понравится, их обидит или будет плохо о них думать или кривляться, или, вообще, будет плохо себя вести или обижать маленьких, птиц или зверей. Она нам рассказывала о том, что обезьяны умело передразнивают - обезьянничают, любят это делать и могут утащить бескозырки, которые мы носили, и потом их будут надевать набекрень, хвастаться друг перед дружкой и посетителями зоопарка. Говорила, что львы, тигры, медведи и пантеры могут здорово цапнуть, так как требуют уважения и не любят фамильярности,  снисходительности и даже жалости. Она много путешествовала вместе с мужем - писателем  Юрием Злыгостевым (автором книг “Были горы высокой”, “Горы и люди”) по Уралу, Крыму, Кавказу, увлекательно в лицах описывала интересные события этих путешествий. Она с мужем учили нас фотографировать, выбирать сюжет, разжигать костёр с одной спички, и искусству выживания в лесу, учили жизнелюбию, активности, оптимизму, стойкости и порядочности в трудных испытаниях, находить выход в любом положении. Юра был раньше в отряде бойскаутов, знал много развивающих и восстанавливающих силы упражнений, полезных навыков, мы довольно успешно их осваивали и передавали другим.

 Приезжал иногда и брат мамы - дядя Сеня, прекрасный механик, мастер на все руки. Он помог мне сделать несколько моих первых летающих моделей планеров и самолётов, показывал мне искусство красивого труда в техническом творчестве, учил изобретать и образно пространственно думать, представляя какую-либо фигуру, техническое устройство с разных сторон, учил обращаться с инструментами, их любить и беречь. Помню, как он в один из своих приездов через несколько лет сделал мне  из консервной банки крыльчатку с ободом с тремя лопастями под углом атаки с двумя отверстиями у центра крыльчатки, державку на катушке с двумя штырями, на которые надевалась крыльчатка. Катушка надевалась на штырь, на неё заранее накручивалась тесьма. Конец тесьмы брался в правую руку, основание штыря - в левую, руки поднимались над головой, правой рукой нужно было дёрнуть за конец тесьмы, катушка с вертушкой раскручивались на штыре, вертушка за счет возникающей на лопастях подъёмной силы высоко взлетала, и вращаясь, далеко и высоко летела, как вертолёт. Дядя Сеня научил и меня делать такие вертушки и предложил мне подумать и сконструировать что-нибудь своё. Для начала я сделал крыльчатку с четырьмя лопастями, потом - с двумя, разные крылья изгибал под разными углами атаки и крыльчатки летали по - разному. Лопасти раскрашивал по-разному и они летали, меняя цвет в полёте, в зависимости от скорости вращения и времени полёта. Это было очень интересное занятие... Я научил делать такие крыльчатки и других ребят и мы вместе сравнивали, какая лучше и дальше летает. Однажды, из-за плотного соединения крыльчатки с катушкой они поднялись вместе и я стал думать, что можно было бы сделать и большой аппарат и летать на нём, если присоединить его к большой вертушке с двигателем, а, чтобы он не вращался, присоединить аппарат к катушке крепким шнуром на подшипниках... Рассказал об этом дяде Сене и папе. Они похвалили меня, но сказали, что эту конструкцию надо делать на заводе или в больших мастерских, надо её  хорошо обмозговать и рассчитать, надо многому научиться...

1930 год

Маня - Мария Никитична грубовато - шутливо называла себя “боцманом”, просила не называть никогда её тётей, а только Маней или “Маней - боцманом”, так же шутливо, в разных сочетаниях и наборе, командовала “грозным” голосом: “На абордаж!”, “Сушить такелаж!”, “Вставать!”, “Поднять паруса!”, “Спать!”, “Подметать!”, “Прыгать и скакать!”, “Прятаться!”, “Читать!”, “Рисовать!”, “Говорить по-немецки!”, “Кушать!”, “Мыть посуду и убрать камбуз!”, “Слушаться друг друга!” и др. Она с потрясающим выражением читала нам книги: “Маугли” Киплинга, “Витязь в тигровой шкуре” Шота Руставели, “Робинзон Крузо” Даниэля Дэфо, “Детскую энциклопедию”, “Из пушки на Луну”, “Таинственный остров”, “Тайна его глаз”, “Межпланетный путешественник”, стихи “Песнь о Гайавате” Лонгфелло и др. Эти книги производили на меня большое впечатление, мне часто снились герои этих книг и я в качестве этих героев. Я иногда вскакивал во сне, звал Пятницу. Я всё больше приобщался к книгам, научился бегло читать, когда было около 4-х лет, знал многие тексты наизусть, легко заучивал и любил читать наизусть стихи. Мне очень нравился строй хорошего стиха, ёмкость поэтической мысли, краткость и насыщенность настоящей поэзии, хотелось так же кратко выражать и свои мысли, первые - свои стихи стали приходить с 4-х - 5-ти лет.

 Мама, папа, Маня обучали нас буквам, складывать их в слова и  на русском и  на немецком языках, я почти не отставал от сестры.

На всё лето нас с сестрой отвозили в Краснодар к нашим дедушкам и бабушкам по линии отца (Никита Филиппович и Агнесса Трофимовна, позже - Анна Ивановна) и по линии мамы (Иван Трофимович и Дарья Демьяновна, брат Семён). Запомнились поезда Москва - Краснодар и обратно, встречающий поезд и убегающий назад мир, станции, рынки  на остановках, перестуки колёс на стыках рельсов. Под эти перестуки было так хорошо спать. Помнится и негативное: сошедшие с рельсов  поезда, лежащие на боку искорёженные вагоны, рассказы пассажиров о том, что в Тихорецкой беспризорники забрасывают в открытые окна крюки, чтобы похитить чемоданы и другие вещи. Но в общем попутчики относились к нам очень хорошо, по - доброму угощали нас, рассказывали интересные истории. Все поездки  обходились благополучно. Нередко мама и папа просили  попутчиков присмотреть за нами, и мы добирались до Краснодара самостоятельно.

В Краснодаре часто бывали сильные ветры и даже смерчи. Один раз  я играл на улице, меня подхватил смерч и плавно перенёс от середины улицы к калитке у ворот во двор почти на 20 метров. Это ощущение запомнилось  навсегда. Помню, что мне часто снились сны, в которых я летал, очень нравилось ощущение свободного длительного полёта.

Ярко запомнились пуски пороховых ракет конструкции соседа - Баева, особенно в тёмные безлунные вечера. Потрясали Звёздное небо, Млечный Путь, бесчисленное множество звёзд, потоки метеоритов. один раз видел сравнительно медленно катящийся по небу испускающий искры болид. Огромная Луна. Знакомство с основными созвездиями давало радость их распознавания и узнавания. Катались на большой собаке Каштанке верхом вдвоём с сестрой. Каштанке это надоедало и она добродушно подходила к небольшому мелкому пруду для гусей и стряхивала нас в воду к нашей радости и веселью. У бабушки и у дедушки вели долгие беседы с ними по вечерам, особенно при полной, ярко сверкающей, Луне, с сестрой показывали им фантастический театр под открытым небом на площадке перед домом. Хорошо запомнились днём: прополка, поливка грядок, сбор урожая, подготовка к сушке фруктов, кормление животных, обучение приёмам труда, помощь по хозяйству, игры, обучение игре на гитаре, украинские песни. Дедушка Филиппович часто для взбодрения и ускорения говорил присказки: “Помене говори, поболе ешь!”, “Поели - попоте-е-ли, поработали - позя-а-бли...” и др.  А бабушка, посмеиваясь, рассказывала, как южане говорят, бывая на севере России: “Про-оклята сторона, все собаки то с рогами !”(о козах) и как северяне в шутку говорят, бывая на юге:  “Там собаки  г-гавкают, а г-гуси - г-гог-гочут”. Трудились они всегда весело, с огоньком, показывали нам пример радости, смётки, творчества, интеллектуальности, хорошей подготовки и организации в добром крестьянском труде. И мы тянулись за ними, никогда не роптали и не ныли, и даже стремились обогнать их, спрашивали, чем можем помочь, радовались хорошо выполненным поручениям. Дедушки и бабушки были довольны нашим  трудом, безотказностью, стремлением выполнить как можно лучше и больше заданного. И они никогда не превышали наши возможности, сами предлагали нам отдохнуть или поиграть, угощали отборными абрикосами, сливами, черешнями, персиками.

Помню поездки  на хутор, степные дороги, степь в цветах, запахи трав, сена. Знакомство с пчёлами, сотовым мёдом, удивительной жизнью пчёл, их дисциплиной и самоотверженностью, самоорганизацией, чистотой и порядком в улье, самовентиляцией, всеобщим качественным трудом, самозащитой, умениями распознавать направление на место взятка и  на улей, узнавать  и отличать своих и чужих. Пчёлы меня никогда не кусали, я относился к ним без страха, бережно и с уважением, я бы сказал даже, с любовью, пытался их погладить. Иногда это удавалось, хотя пчёлы продолжали делать своё пчелиное дело; они начинали строго жужжать, если при этом возникали длительные помехи их труду.

Часть 2. Отрочество

1937-1942 гг.

Отдельные вехи жизни отрочества

1940 год

Прошёл без замечаний медицинскую комиссию и был зачислен в Планерную школу Ростокинского райсовета Осоавиахима г. Москвы.

Прошёл теоретический и практический  (полёты) курсы обучения с сентября 1940 г. по июнь 1941 г. с оценками “отлично”, получил звание “лётчик - планерист”

1941 год

Полёты на планерах БС-4 в Крылатском за Серебряным бором, переправа на лодке через Москва-реку. Летал хорошо, был назначен  командиром отделения. Запомнились ощущения первого полёта, свист воздуха в подкосах, быстро и долго бегущая навстречу земля при посадке, скольжение на посадочной лыже, балансировка... Вспоминается, как мы дружно отделением толкали планер обратно - к месту очередного старта. Амортизатор - рогатка. Трактор - старт. Окончил 7-милетку. Сфотографировались группой - на память. Началась Великая Отечественная война. Окончание планерной школы в начале Великой Отечественной войны, получил свидетельство лётчика - планериста. Окончил с отличными оценками. Хотели всей группой поступить в  аэроклуб, но аэроклубы в Москве были закрыты. Решил поступить и поступил в июне в снайперскую школу Ростокинского райсовета Осоавиахима. Тир, стрельбы в Челюскинской, отличные результаты, затем со всеми, прошедшими испытания, выехали в снайперский лагерь - школу в Румянцево под Волоколамском - по Ржевской дороге. Провожала мама. В первую же  ночь в снайперском лагере - боевая тревога:  немцы в ночь с 21 на 22 июля 1941 г. бросили в налёт на Москву тысячу самолётов, значительная часть их стремилась прорваться к Москве над нами - кратчайшим путём - с запада. Основная группировка налётчиков была рассеяна огнём зенитной артиллерии и истребителями, часть самолётов была сбита. Отогнанные самолёты сбрасывали бомбы где попало, удирали во-свояси. Ночью нас направили на период налёта на стрельбище в блиндажи, а утром - в секреты с боевым оружием - для задержания парашютистов со сбитых самолётов - первое боевое задание. Ежедневные тренировки на стрельбище снайперской школы, стрельба из боевых снайперских - с оптическим прицелом - винтовок по простым и сложным разноудалённым целям, неподвижным и перемещающимся, появляющимся на короткое время. Особенно сложной была стрельба по макету стереотрубы диаметром 5 см, появляющемуся на 20 секунд в 300 м; это упражнение мне всегда удавалось выполнить сразу - одному - из нашего отделения, за что получил благодарность от командира роты Тёмкина - отличного стрелка; он  назначил меня командиром отделения учебной группы .

В секретах снайперской школы почти каждую ночь. Не всегда удавалось поспать. Групповая стрельба (только что получили по боекомплекту патронов) по низко пролетающему над лагерем немецкому самолёту  “Хейнкель” - по левому двигателю с упреждением. Успели выстрелить по два - три раза - мотор задымил. Запомнились завершающие снайперскую подготовку:  “марш - бросок на 30 км., последние 3 километра - бегом с полной выкладкой, последние 300 метров - по пластунски с винтовкой и стрельба по разноудалённым целям”; упражнение “Снайперская пара в обороне” и в наступлении. Шесть - семь целей за 30 секунд - на каждого из снайперской пары;  особая техника сверхбыстрой стрельбы и наблюдения: левый глаз - общий обзор, правый - в оптический прицел; специальная техника дыхания. Получил после зачётных стрельб звание “Снайпер” и благодарность командира роты. Мне было 14 лет. В просьбе направить меня в действующую армию мне отказали - по возрасту. В конце августа вернулись в Москву. Наш поезд в пути обстрелял немецкий самолёт, были раненые. Проводили  папу - в ополчение. Перед уходом в армию папа порекомендовал мне быстрее получить специальность - поступить в техникум. Я ему сказал, что собирался поступить в Московский авиационный техникум им. Годовикова. Приём туда уже закончился. Я говорил с директором, сказал ему о своей цели жизни: работать в области авиации и ракетной техники, участвовать в подготовке и осуществлении ракетных и космических полётов, показал ему свидетельство об окончании планерной школы, рассказал о своих летающих моделях планеров и самолётов, об участии в запусках пороховых ракет в Краснодаре, о кабине - тренажёре. Поговорил с ним и папа. Меня зачислили в техникум. Я был очень благодарен  папе за его совет и помощь. Меня и других ребят, провожавших отцов, не пустили на двор военкомата напротив “Девички” - небольшого парка около Военной Академии им. Фрунзе, и мы из-за забора из труб смотрели, как формировался и строился отряд. Папа подошёл ко мне на минуту, сказал, чтобы я берег маму, сестру и Маню, сказал, что напишет, попрощался... По сводкам, которые мы слушали по репродуктору, было ясно, что немецкие войска приближаются к Москве, немецкие самолёты всё чаще прорывались и сбрасывали бомбы. Шла эвакуация многих предприятий и организаций. Мама работала очень много, рассказывала о бегстве многих руководящих работников издательства, которые всех бросили, спасая себя; ей приходилось организовывать работу ещё не уехавших, выполнять срочные задания, работать в госпитале. Я поступил в бригаду содействия милиции на Долгом переулке, нам читали лекции о методах ведения партизанских действий, мы изучали карту Москвы, проходные дворы, чердаки. Я обучал членов бригады приёмам снайперской стрельбы, показывал их при стрельбах в тире. От техникума мы участвовали в сооружении баррикад и укреплений. Баррикады были поперёк Садовой (на Садовом кольце), поперёк нашего Неопалимовского переулка и др. На главных  путях - магистралях было установлено много противотанковых “ежей” из стальных балок - швеллеров... Почти каждую ночь, а нередко и днём объявлялись воздушные тревоги. Около нашего углового дома 9/15 по 1-му и 2-му Неопалимовским переулкам во дворе вырыли длинную щель, которую перекрыли брёвнами и засыпали толстым слоем земли. Запомнились дежурства на крыше техникума. В наших распоряжении были длинные клещи для сбрасывания зажигалок и совки в ящиках с песком на крышах. Запомнились на всю жизнь металлический скрежещущий взрывной звук и яркие вспышки  освещающего  на короткие мгновения окрестные здания и переулки белым с фиолетовым светом - при выстрелах стоящих неподалеку зенитных орудий. Запомнились чёрные стремительные капли падающих бомб в свете прожекторов, лучи которыми “вели”, точнее, - сопровождали немецкие бомбардировщики, завывания сирен, сигналящих о начале или окончании воздушной тревоги...

С сентября 1941 г. по май 1942 г. учился в Московском Авиационном техникуме  им. Годовикова.

Дежурства на крышах во время налётов немецкой авиации.

1942 год

Прошел с 28.02. по 10.04.1942 г. подготовку в Московской городской школе противовоздушной и противохимической обороны Осоавиахима по 45 часовой программе подготовки инструкторов с оценкой отлично. Выдано удостоверение № 706 от 10.04.1942 г. за подписями начальника школы и помощника начальника школы по учебно-строевой части, скреплено печатью школы.

Поступил в мае  на подготовительные курсы за 10-й класс для поступления в Московский Авиационный Институт (МАИ) имени Серго Орджоникидзе, успешно окончил их в июле, был зачислен 15-ти лет с отличными оценками, без дополнительных экзаменов в МАИ на моторостроительный (тогда - первый) факультет. Во время учёбы на подготовительных курсах очень много занимался, спал - по 2 -3 часа. Программы 8 -10 классов изучил за 3 месяца, много времени затратил на изучение английского языка за весь школьный курс, поскольку в школе изучал  немецкий, а по условиям занятий  на курсах надо было сдавать экзамен по английскому языку, сдал экзамен на “отлично”. Принимавшие экзамен явно были потрясены, когда я  наизусть прочитал с выражением на английском языке довольно большое стихотворение - поэму Лонгфелло “Сон вождя”. За моё сочинение о Фаусте и выступление на экзамене по литературе учитель выставил “отлично с +” и со слезами на глазах пророчил мне яркую литературную деятельность. Сразу после поступления - зачисления в МАИ был направлен  на лесозаготовки Наркомата авиапромышленности на три месяца в посёлок Лесомашинный Рязанской области. Организовал две молодёжные фронтовые бригады, был бригадиром сначала в бригаде, где, кроме меня, были одни девушки. Были и только мужские бригады. В первые дни только эта наша бригада из студентов выполняла и перевыполняла норму, правда, я работал так, что кровь шла из носа, необходимо было работать за нескольких человек. Затем мне предложили организовать молодёжную фронтовую бригаду из одних юношей. В этой бригаде предложил и организовал  работу по-новому: валили лес вперехлёст, обрубали сучья, ещё валили, обрубали сучья, затем - “со всеми удобствами”    пилили  на - весу, быстро складывали в поленницы. Сначала работали вместе, но были помехи от многих.  Поэтому предложил работать парами. Договорились с начальником лесозаготовок, что пара, выполнившая норму, могла уехать в Институт, где уже начались занятия.

Напарником моим стал Володя Аверин, тоже поступивший в МАИ. Выходили с ним в 10-тикилометровый путь на делянку до рассвета, приходили в лесхоз и домой поздно вечером. В лесхозовской столовой нас кормили вкусными “стахановскими” обедами - ужинами.

Меня поместили  на постой в семью к опытному лесорубу - инвалиду, сын которого Геннадий был в действующей армии. Зная, как я работаю, хозяева прониклись ко мне доверием и любовью, относились ко мне, как к сыну. Хозяйка будила меня в 4-30 утра, звала протяжно: -“Ена-адий, Ен, вста-авай, поешь драчё-оной карто-охи! (толчёная картошка со сметаной, очень вкусная)”. До сих пор помню прекрасный вкус и запах этой чудесной картошки с густой натуральной сметаной, добрые присловья. Мы  вместе с Володей Авериным, поставили местный рекорд - 18 кубометров в день. Трёхмесячную норму (150 кубометров) выполнили при напряжённой работе за месяц и семь дней, кроме 150 кубометров, дали ещё по 30 кубометров сверх плана - в Фонд Обороны. Приезжал заместитель наркома, обещал наградить премиями и медалями, кажется, ”За трудовое отличие”. По его указанию к нам приезжали из соседних лесхозов изучать наш опыт. Обещанную премию -  дали, опубликовали в газете, выдали удостоверения об инициативной ударной фронтовой работе, с почётом отправили в МАИ. Ехали на открытой платформе узкоколейки до Рязани, в ожидании поезда на Москву спали под открытым небом на вокзале, было уже довольно прохладно. Утром купили в киоске газеты с корреспонденцией “о нашем трудовом подвиге” и о представлении за него к награде. Правда, медали до нас так и  не дошли...

Нам рассказывали старожилы, что в местных лесах очень много белых грибов. Так много, что за ними ездят в лес на подводе. В  первый после этого выходной отправились по - грибы. Действительно, в лесу попадались поляны, на которых между деревьями и под ними сразу были видны сотни и тысячи белых грибов разной величины, разных возрастов, я впервые видел такое количество белых грибов. Связывали это явление с войной. Последние выходные дни ходили за грибами, много собрали и  насушили по несколько килограммов прекрасных белых грибов. Часть я отдал хозяйке, остальные отвёз в Москву, отдал родным. Эти грибы здорово нас выручали в голодное время почти два года... Корреспонденция в газете была одной из рекомендаций при приёме меня в комсомол.

В Москве сразу подключились к учёбе, к работе 1-го семестра моторостроительного факультета МАИ.

Учился в МАИ с сентября 1942 г. по 30  апреля 1948 года.

28.12.1942 г. заведующим бюро Фрунзенского ЗАГСа г. Москвы выдано свидетельство о рождении РФ №591768 Колтунова Яна Ивановича в том, что он родился 3.03.1927 г. о чем в книге записей актов гражданского состояния о рождении за 1927 г. марта месяца 17 числа произведена соответствующая запись  за № 1589 с указанием родителей: отец Колтунов Иван Никитич, мать Колтунова Прасковья Ивановна, места рождения ребенка - г. Москва, место регистрации - Фрунзенский ЗАГС г. Москвы. На основе этого свидетельства 18.05.11943 г. выдан паспорт Я.И. Колтунову в 42 отделении г. Москвы.

Часть 3. Взрослость

1955 год

В 1954-1955 гг. мною были подготовлены развёрнутые, весьма детальные комплексные Предложения по обоснованию, организации, Программе, тематике, структуре, составу, субсидированию научно-исследовательского института и производственного Центра ракетного транспорта и освоения космоса - по развитию мирных применений ракетной техники. Это был довольно большой (57 л.) труд, касающийся развития перспектив и конкретных приложений ракетно-космической науки и техники (ракетной техники и космонавтики) на ближайшие десятилетия. В нём детально была приведена рекомендуемая тематика и основные направления научно-исследовательских и проектно-конструкторских работ, проведения работ по созданию испытательныых организаций и ракетных полигонов для лётных испытаний и обеспечения пусков ракет-носителей, отработки ракетных и стартовых комплексов, наземного оборудования и стартовых сооружений. В этих Предложениях обосновывались конкретные разработки и мероприятия, связанные с ракетами в период проведения Международного Геофизического Года (1957 г) и в последующем, были приведены ожидаемые годы реализации основных направлений и применений ракетно-космической техники, в -  частности, ожидаемый ориентировочные год запуска первого автоматического спутника Земли, годы запуска первого пилотируемого космонавтом искусственного спутника Земли, первой орбитальной базы-станции, полёта первого космического аппарата на Луну, создания первого искусственного спутника Луны, первых полётов космонавтов на Луну, полётов космических аппаратов к планетам и др., рассматривались возможные основные варианты реализации предлагаемых программ, работ, достижений с использованием существующих организаций ракетной отрасли и при создании новых специализированных организаций, а также при использовании обоих вариантов. В конце 1955 года я сказал М.К. Тихонравову о том, что мною подготовлены комплексные Предложения о дальнейшем развитии ракетно-космической техники. Я сказал ему, что  собираюсь их послать, на этот раз от своего имени, поскольку мои Предложения 1952-1953 гг. подписал и отправил от своего имени не я, а, по рекомендации Глеба Юрьевича Максимова, которому я показал свои Предложения в начале 1953 г., только М.К. Тихонравов. Время показало, что это было ошобкой с моей стороны, поскольку не давало мне возможности, несмотря на моё фактическое авторство Предложений : “О возможности и необходимости создания Искусственного Спутника Земли”, работать в рабочее время над комплексными проблемами ракетной техники и космонавтики, поскольку я был только  прикомандирован в Группу М.К. Тихонравова и должен был, наряду с фактическими работами в Группе, выполнять также многообразные  задачи отдела стартовых комплексов и наземного оборудования для ракет-носителей, где я был оформлен, как старший инженер. Это приводило к огромной перегрузке  в связи с необходимостью (на основе собственного убеждения и устремления) работы по наиболее интересующим меня комплексным проблемам ракетной техники и  подготовки создания искусственных спутников Земли, готовить материалы в отчёты Группы, особенно, после 1952-1953 гг., в основном, только во внерабочее время, спать лишь по 2-3 часа в сутки. Михаил Клавдиевич в конце 1955 г. - начале 1956 г. готовился к переходу в ОКБ-1 к С.П.Королёву и не смог уделить внимание рассмотрению  моих новых Предложений, однако пожелал мне успеха в завершении и отправке Предложений в заинтересованные организации, сказал, что на новом месте своей работы постарается помочь в их реализации. Я был оставлен, по существу, один на один с противостоящей моей работе по Большому космосу администрацией отдела и института (начальником НИИ-4 был тогда генерал-полковник Чечулин).

1956 год

В начале 1956 г. мне удалось отпечатать с грифом “сов. секретно” в трёх экземплярах свои Предложения 1954-1955 гг. разработки.

Перед отправкой после разработки и напечатания моих Предложений я записался на приём к начальнику НИИ-4 генерал-лейтенанту инженерно-технической службы - бывшему начальнику Главного Управления реактивного вооружения (ГУРВО) Андрею Илларионовичу Соколову по вопросу рассмотрения и отправки в заинтересованные организации своих инициативных предложений, имеющих на мой взгляд важнейшее научно-техническое, государственное, политическое, социальное, психологическое значение не только для нашего министерства, отрасли, но и для страны в целом, имеющих также важное значение в связи с подготовкой международных мероприятий в период Международного Геофизического Года (МЖГ), планируемого начать 1 июля 1957 года. А.И. Соколов недавно стал работать начальником НИИ-4 - головной организации Министерства обороны по ракетной технике. Он на собраниях личного состава Института неоднократно подчеркивал, что будет всемерно поддерживать любую ценную инициативу. Возможно, поэтому я был почти сразу же им принят, показал ему сброшюрованную книгу (57 листов) своих Предложений с грифом сов. секретно и попросил его рассмотреть Предложения и переслать их в ряд организаций, список которых я ему предложил. Генерал более 2-х часов в моём присутствии, никого не принимая и не отвечая на звонки по телефону, внимательно читал Предложения, иногда задавая мне вопросы, был явно удовлетворён моими ответами, качеством работы  и инициативой. Одним из его главных вопросов был такой (очевидно, он получил, после моей записи к нему на приём, информацию о моей работе по тематике НИР в отделе от руководства отдела):

“У Вас большой индивидуальный рабочий план исследований по тематике Института, по сложности и объёму больший, чем у большинства сотрудников Института. И, как мне доложили, по этим исследованиям, многие из которых Вы сами предложили и добились их включения в рабочие планы, Вы работаете с большой результативностью, инициативой и отдачей. Когда же Вы выполнили эту огромную работу, представленную в Предложениях, обосновали по-существу программу и планы исследований и развития работ по ракетной технике и космонавтике на десятки лет, сформулировали первоочередные задачи разработок и создания объектов, ожидаемые результаты и возможные сроки их достижения, привели детальную тематику исследований по всем главным направлениям, оценили их стоимость, необходимое субсидирование, привели рекомендуемую Вами структуру Института, состав управлений , отделов и лабораторий, необходимые производственную базу и личный состав? Для этого была бы необходима длительная работа многих головных организаций ряда министерств и Академии наук СССР, десятков самых квалифицированных специалистов различных профилей. Что Вы можете по этому поводу сказать? Чем вызвана такая Ваша активность, явное самопожертвование необходимым отдыхом и другими интересами, Ваша настойчивость при обращении ко мне? Изложите причины, ответьте на мои вопросы детальнее и конкретнее. Я Вас выслушаю. Я знакомлюсь с сотрудниками Института и выполненными ими работами, особенно имеющими отношение к перспективе.

Я ответил, что проблематикой ракетной науки и техники, подготовки практического осуществления ракетных и космических полётов, создания автоматических и пилотируемых искусственных спутников Земли, ракетных самолётов, выбором тематики и прогнозированием научно-исследовательских и конструкторских разработок по созданию ракетно- космической техники , в том числе ракетного транспорта занимаюсь давно. Ещё с занятий кружка авиа- и ракетного моделизма в школе (1934 - 1940 гг.), в кружке реактивных двигателей и астрономического кружка при Московском Планетарии в 1940 - 1944 гг., кружка реактивных двигателей в МАИ (1942-1943 гг.), с подготовки, создания и руководства мною межфакультетской Секции и Отделения подготовки технического осуществления ракетных и космических полётов (кратко - Стратосферной), их Специальной Конструкторской Бригады (СКБ) и Лётно-Исследовательской Группы (ЛИГ) при Авиационном научно-техническом обществе студентов (АНТОС) МАИ в 1943-1948 гг., организации и руководства мною Московского студенческого Совета подготовки технического осуществления ракетных и космических полётов (1944 - 1950 гг.), участия в лётных испытаниях и расчетах первой отечественной многоступенчатой ракеты на твёрдом топливе в июле 1946 г. на Краснознамённом Артиллерийском полигоне (КАП) под Ленинградом,  при обучении на реактивном отделении моторостроительного факультета МАИ и в ходе организованной мною специальной практики по ракетной технике (1946-1947гг.) для Совета и СКБ Стратосферного Отделения АНТОС МАИ  с помощью М.К. Тихонравова, Ю.А. Победоносцева, П.И. Иванова, представителей авиационного отдела ЦК партии (Суханов, Павленко и др) и Министерства вооружения С.И. Ветошкин, Сатель, Мирзаханов. Я рассказал, что и ранее разрабатывал и неоднократно выступал в МАИ, МГУ и других организациях  с программами по развитию ракетной техники и техники космических полётов, изучения и освоения космоса в 1943, 1945, 1946, 1947, 1948 гг., обращался и выступал с Предложениями в Президиум Академии наук СССР (1945 г.), в ЦК ВКП(б) (1946, 1947 гг.), в ЦК ВЛКСМ в 1946 г., в Президиум Центрального Совета Осоавиахима в 1946-1947 гг., подготовил Предложения в Главное Управление № 4 Главного Артиллерийского Управления (ГАУ) Вооружённых Сил СССР, был приглашён и работал в стартовом - начальном составе Группы М.К. Тихонравова в НИИ-4 с 1948 г. по обоснованию ракетных пакетов - ракет-носителей, полигонов, стартовых и ракетных комплексов для ракет-носителей, готовил  и написал развёрнутые Предложения “О возможности и необходимости создания Искусственного Спутника Земли” в 1952-1953 гг., которые были направлены в 1953 г. М.К. Тихонравовым с некоторыми сокращениями в ВПК СМ СССР и в ОКБ-1 С.П. Королёву, выступал публично ещё при учёбе в МАИ с программами по развитию ракетной техники, изучению и освоению космоса с помощью ракет. Например,  на собрании в Московском Планетарии около 300 энтузиастов ракетной техники и космических полётов: инженеров, научных работников и студентов г. Москвы 22 сентября 1945 г., посвящённом 10-тилетию со дня кончины К.Э. Циолковского я выступил с докладом “К.Э. Циолковский и будущее”, в котором привёл разработанную мною ранее Программу - минимум и Программу - максимум изучения и освоения космоса, выступал с докладами на научно-технических конференциях АНТОС МАИ в 1946-1948 гг., в МГУ  и др. по основным проблемам ракетной техники. Я сказал, что наработанный мною опыт и знания помогли мне при напряжённом труде составить мои Предложения только в вечернее время, что разработал и подготовил их с уверенностью в том, что они очень необходимы нашей стране и своевременны, могут иметь большое значение для укрепления обороны, резкого повышения социального и политического, научно-технического авторитета нашей страны, что необходимые для их реализации - даже частичной - затраты окупятся многократно и будут иметь огромное значение для защиты мира и ослабления “холодной войны”. Андрей Илларионович очень внимательно слушал меня. Когда я стал  рассказывать ему об известных мне работах в этом направлении за рубежом, он меня остановил и сказал, что он информирован о многих работах, выполненных  в Германии и проводимых в США, связанных с развитием ракетной техники.

Я хотел было сказать, что написание мною таких комплексных Предложений даст в будущем мне больше прав в выборе наиболее интересующей меня тематики моих личных плановых работ в НИИ, поскольку начальник отдела стартовых комплексов и наземного оборудования, в котором я был оформлен старшим инженером, всё время старался вернуть меня, как особенно работоспособного и результативного сотрудника, в свой отдел из Группы М.К. Тихонравова, куда я был по моей просьбе и просьбе М.К. Тихонравова прикомандирован, и загрузить меня только своею частной тематикой.  Однако, зная, что М.К. Тихонравов собирается переходить в другую организацию (к С.П. Королёву в ОКБ-1) и с его уходом Группа, вероятно, прекратит своё существование, я решил пока не затрагивать вопрос о своих предположительных правах, полагая, что это и так понятно, а обсуждение сейчас этих вопросов с генералом только затруднит отправку моих Предложений. Решил дождаться реакции различных организаций на Предложения.

 Окончив чтение моих Предложений, Андрей Илларионович Соколов немного помолчал, а затем сказал, что он представит мои Предложения в ГУРВО, а в другие организации - по усмотрению Начальника ГУРВО или Министерства обороны. Он сказал, что Предложения могут иметь государственное значение, что он подпишет препроводительное письмо при условии, что в нём будет указано, что разработки и написание Предложений проводились мною во внерабочее время... Я быстро подготовил препроводительное письмо - с таким упоминанием - на имя начальника ГУРВО, А.И. Соколов тут же подписал его, а я - сдал письмо на отправку в секретный отдел.

 Эти мои Предложения были направлены в марте 1956 г. Начальником НИИ-4 генерал-лейтенантом Андреем Илларионовичем Соколовым сначала заместителю начальника в  Главное Управление реактивного вооружения (ГУРВО) Мрыкину А.Г., там же - начальнику ГУРВО Семёнову А.И. и его заместителю Гайдукову Л.И.

 Примерно через неделю меня вызвали к начальнику ГУРВО генерал-лейтенанту инженерно-технической службы А.И. Семёнову. Он пригласил на встречу со мною своего заместителя генерал - майора и.т.с. Льва Ивановича Гайдукова, который в период работ по ознакомлению наших специалистов с немецкой ракетной техникой в 1945-1946 гг. был заместителем руководителя этих работ в Германии и начальником созданного института “Нордхаузен” в Бляйхероде по баллистическим ракетам. Когда я зашёл в большой кабинет начальника ГУРВО на Фрунзенской набережной, А.И. Семёнов  и Л.И. Гайдуков встали и поздоровались со мною.

Александр Иванович сказал: Мы познакомились с Вашими Предложениями и считаем их важными для дальнейшего развития ракетно-космической науки и техники у нас в стране. Предложения сделаны на очень высоком уровне со знанием дела по всем затронутым вопросам. Вы проделали огромную работу во внерабочее время. Можно только удивляться высокой содержательности, чёткости и своевременности постановки Вами задач дальнейшего развития и расширения применения ракетной техники в интересах народного хозяйства, науки, транспорта, исследований космического пространства, в интересах укрепления политического положения и авторитета нашей страны. Очевидно, что в Предложениях приведены выводы и рекомендации проведенных Вами ранее инициативных исследований, анализа путей и перспектив развития ракетной техники у нас в стране и за рубежом, Ваших личных глубоких комплексных разработок.

Детальная проработка Вами вопросов развития мирных применений ракетной техники, программа, планы, тематика, структура, состав, необходимые затраты для обеспечения такого развития работы предлагаемого научно-исследовательского Института, его экспериментальной, производственной, испытательной базы обоснованно сделаны для двух вариантов развития по этапам их создания, с учётом того, что основные работы пока должны проводиться для решения оборонных задач.

 Первый вариант, предусматривающий сначала использование уже существующего комплекса организаций, связанных с ракетной отраслью с постановкой в них дополнительных исследований и опытно-конструкторских проработок с соответствующим развитием структурной базы и плановых работ этих организаций- на первом этапе; на втором этапе - параллельно с первым - создание специализированных организаций и постепенный перевод в них большей части работ по мирным направлениям ракетной и космической науки и техники, а в перспективе и по ракетному транспорту.

Второй  вариант, предусматривающий сразу же создание на базе одного из имеющихся крупных комплексов “НИИ - КБ - завод” научно-исследовательского Института, конструкторского и производственного Центра  изучения и освоения космоса и ракетного транспорта и сосредоточение в нём всех работ, связанных с мирными применениями ракетной техники, является более продолжительным, дорогим и требующим большого числа специалистов, значительного параллелизма работ в этом Институте и в уже имеющихся оборонных организациях по осуществлению многих предлагаемых Вами задач и, поэтому, менее предпочтительным, о чем высказываетесь и Вы сами в Предложениях. Таким образом, в настоящее время можно согласиться с Вами и следует рекомендовать реализацию первого из предложенных вариантов организации развития мирных направлений ракетной техники и очерёдности развития ракетной отрасли с расширением круга задач, в основном, для уже имеющихся организаций . В этом плане Предложения  важны также и для более оперативной реализации поставленных задач в процессе подготовки и проведения исследований в рамках Международного Геофизического Года (1957 - 1958 гг.). Наряду с оборонными приложениями, согласны с Вами, постепенно надо создавать и развивать и мирные направления приложений ракетной техники с использованием представленных в Предложениях плана, программ, тематики научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ (НИР и ОКР). Более далёким этапом явится создание специализированных организаций только для обеспечения работ по ракетной технике и ракетному транспорту для народного хозяйства. Возможно, в более далёком будущем окажется целесообразным постепенно сужать круг оборонных задач и переводить ракетные оборонные организации и предприятия на задачи мирных приложений ракетно-космической техники.

Благодарю Вас за сделанные Вами разработки, деловой подход, за творческую инициативу! Считаю необходимым послать Ваши Предложения в головные организации промышленности, Правительство и в Академию наук. В дальнейшем разрабатываемые и снимаемые с вооружения ракеты-носители необходимо шире использовать для решения задач мирных применений в соответствии с Вашими Предложениями.

Я поблагодарил, сказал, что очень признателен за внимательное рассмотрение и намечаемые меры по дальнейшей реализации моих Предложений, выразил надежду, что НИИ-4, а также имеющиеся и вновь создаваемые ракетные испытательные полигоны, стартовые станции, исследовательские  и проектные организации, получат необходимое развитие, усиление  и доукомплектование и смогут, наряду с плановыми работами оборонного характера, внести важный вклад в дальнейшее изучение и освоение космоса, в развитие мирных применений ракетной техники с использованием моих Предложений. Сказал, что я готов принять максимальное участие в работах по реализации Предложений, готов принять участие и в предложенных и подготовленных мною экспериментальных исследованиях на огневых испытательных стендах ОКБ-1, а также на аэродинамической трубе с открытой рабочей частью в Артиллерийской Академии имени Дзержинского, в лётных испытаниях ракет-носителей по разрабатываемым мною частным и комплексным программам и  методикам, в других, выполняемых мною инициативных и порученных мне исследованиях, включённых в планы работ НИИ-4, а также  в  дальнейшем в проведении исследований на борту искусственных спутников Земли в соответствии с подготовленными мною Предложениями 1952-1953 гг., направленными в ОКБ-1.

Генерал Семёнов, сказал, что он будет поддерживать проведение мною отмеченных исследований, а также реализацию  моих Предложений, даст указание руководству НИИ-4 о поддержке моих инициатив. В заключение  А.И.Семёнов, обращаясь к своему заместителю, сказал: Я думаю, Лев Иванович, что мы можем  рекомендовать Яна Ивановича Колтунова в качестве кандидата № 1 для организации и проведения исследований по реализации Предожений, а также в качестве сотрудника будущего специализированного НИИ ракетного транспорта и освоения космоса или другой организации, близкой по поставленным задачам к приведенным в Предложениях. Лев Иванович Гайдуков сказал, что Предложения свидетельствуют о высокой подготовленности, творческой инициативе, государственном подходе и ответственности автора за перспективы дальнейшего  развития ракетной техники и космических исследований, об  обоснованности и продуманности всех его разделов и предлагаемых мероприятий, что он полностью согласен с мнением А.И. Семёнова. .

А.И. Семёнов ещё раз поблагодарил меня, сказал, что меня известят, куда и когда будут направлены мои Предложения, и мы тепло попрощались.

Тогда же эти Предложения были направлены в Спецкомитет № 2 Правительства к начальнику Спецкомитета А.А. Космодемьянскому, к Голубеву, к заместителю Министра оборонной промышленности Рудневу К.Н., к начальнику Комиссии по военно-промышленным вопросам (ВПК) Совета Министров СССР Г.Н. Пашкову, затем в НИИ-88. Возможно, мои Предложения были направлены и Главному конструктору ОКБ-1 С.П. Королёву, т.е. он имел возможность с ними ознакомиться. На это указывает также то, что с ними детально познакомился заместитель С.П. Королёва М.К. Тихонравов, который в это время уже работал в ОКБ-1, так как он при обсуждении Предложений на заседании Президиума Учёного Совета НИИ-88 выступал, как рецензент по моим Предложениям. Мне говорили, что С.П. Королёв лично знакомился со всеми Предложениями, касающимися перспектив развития ракетно-космической техники и решениями, принятыми Президиумом Учёного Совета НИИ-88. Однако ни С.П. Королёв, ни М.К. Тихонравов в последующем нигде в своих, известных мне, работах не упоминают об этих моих Предложениях, также как и о том, что Предложения 1953 г. “О возможности и необходимости создания Искусственного Спутника Земли” (на 24 стр.) за подписью М.К. Тихонравова, направленные в 1954 г. С.П. Королёвым вместе со своею докладной запиской в Правительство, как основополагающие, были также составлены мною (в отчёте по истории НИИ-4, написанном другими людьми, направленном в НИИ-88, отмечается, что Предложения 1953 г. “О возможности и необходимости создания Искусственного спутника Земли” были составлены мною и М.К. Тихонравовым; в отчете № 1080 в/ч 73790 - головного НИИ МО по космосу, также приведены данные о том, что Предложения 1953 г. с планом и основными этапами развития работ по созданию Искусственных спутников Земли были разработаны Я.И. Колтуновым). На научной конференции в Житомире, связанной с юбилейной датой С.П. Королёва, я спросил у основного историка ОКБ-1 Георгия Степановича Ветрова, в чём причина такого неупоминания. Он ответил мне, что, возможно, это связано с конкуренцией, самолюбивым характером С.П. Королёва и данными им указаниями о приоритетности разработок с непосредственным его участием и руководством... Георгий Степанович сказал мне, что он сам видел мои Предложения, на которых были резолюции С.П. Королёва, свидетельствующие о детальном его ознакомлением с ними. Он сказал мне, что хотел бы встретиться со мною для основательного ознакомления меня со многими фактами из жизни ОКБ-1, которые он не может оправдывать, не имеет возможности их опубликовать, но хотел бы сохранить для истории... Г.С. Ветров хорошо ко мне относился, знал меня, как заместителя председателя Группы ветеранов ракетной техники при Национальном объединении историков по науке и технике Российской Академии наук, не раз слышал мои выступления в Институте истории естествознания и техники, знал, что я работал уже в МАИ над проблемами ракетной техники и космонавтики, знал, что я являлся активным участником  первых и многих последующих крупных комплексных разделов исследований, проведенных в начальном - стартовом составе Группы М.К. Тихонравова, напряженно трудился по своей инициативе и в содружестве с ОКБ-1, ОКБ-456, ГСКБ Спецмаш, НИИП-5 при обосновании, создании и лётных испытаниях ракетного комплекса с ракетой Р-7 , 8К71 и с её модификациями (8К74, 8К72, 8К78 и др.).  Он знал о жёстких воздействиях на меня партийно-административных органов по заданию ЦК КПСС за создание нового мировоззрения космической системы самоорганизации и ответственности - синергетики природы, за создание и развитие Объединений, Народных Университетов и Всемирного Движения космического самопрограммирования человека и общества, говорил мне, что моя фамилия неоднократно за это исключалась цензурой из статей, книг и других материалов по истории, в том числе из материалов, подготовленных им лично. Георгий Степанович предложил мне встретиться после приезда в Москву, но, к сожалению, эта встреча не состоялась из-за моего отъезда в новую командировку, а вскоре Г.С. Ветров скончался... На его последней, насколько известно, книге “Королёв и его дело” его супруга написала мне добрые слова посвящения, очень сожалела, что намеченная моя встреча с Георгием Степановичем не состоялась. 

1957 год

20 февраля 1957 г. в НИИ-4 было получено (Вх. №о178) от  заместителя директора НИИ-88 Савельева письмо (исх. № 5/328 от15.02.1957 г.) с Решением Президиума Учёного Совета НИИ-88 по моим Предложениям.

12 февраля 1957 председатель Президиума Учёного Совета НИИ-88 Спиридонов и Учёный секретарь этого Совета Знаменский подписали Решение Президиума Учёного Совета НИИ-88 от 5.02.1957 г. по вопросу: рассмотрения Предложения по организации, программе и тематике работ НИИ ракетного транспорта и освоения космоса (по развитию мирных направлений ракетной техники) (Автор предложения инженер Колтунов Я.И.).

Согласно Решению, Президиум Учёного Совета заслушал сообщение Председателя Учёного Совета “т. Спиридонова о проекте инженера Колтунова Я.И. по организации НИИ ракетного транспорта и освоения космоса (по развитию мирных направлений ракетной техники),  ознакомился с заключением на эти Предложения рецензента М.К. Тихонравова и обсудив Предложение, решил:

1. Одобрить своевременность постановки вопроса о более широком изучении ракетной техники с позиций её использования в интересах народного хозяйства.

2. Признать преждевременной организацию специального научно-исследовательского института, т.к. однородность основной части тематики нового института с тематикой НИИ-88 и другими организациями создаст непроизводительный дубляж в области научно-исследовательских работ и приведёт к вредному расширению круга лиц, случайно соприкасающихся с тематикой, имеющей также и оборонное значение.

3. Считать целесообразной плановую постановку дополнительных проблем по ракетной технике народного хозяйства в НИИ-88, в виду чего предложить зам. директора по научной части проработать дополнительную тематику, а также необходимые оргтехмероприятия и возбудить ходатайство перед Министерством Оборонной промышленности об утверждении их и об указании источников финансирования.

4. Считать необходимым увеличить серийный выпуск изделий, разработанных КБ МОП, на основе исследований НИИ-88 и рекомендовать Академии наук СССР шире использовать их для решения научных и народно-хозяйственных проблем.

Председатель Президиума                           Спиридонов

Учёный секретарь                                          Знаменский

12.02.1957 г.”

Хотя в целом Решение НИИ-88 было положительным, всё же я сожалел, что я не был приглашен и не участвовал в заседании Президиума Учёного Совета НИИ-88 по моим Предложениям; по каким то причинам не известил меня о заседании и М.К. Тихонравов - официальный рецензент Предложений, работавший с 1956 г. заместителем Главного конструктора ОКБ-1 С.П. Королёва... Возможно, что я был в это время в командировке. К моему сожалению, я узнал о приходе Решения Президиума Учёного Совета НИИ-88 МОМ и о специальном заседании этого Президиума лишь через месяц после проведения этого заседания в НИИ-88... Хотя по известным Постановлениям при нормальной деятельности Учёных Советов  обсуждение научных работ и Предложений должно проводиться в присутствии их авторов...

Решение Президиума Учёного Совета НИИ-88 по моим Предложениям было адресовано заместителем начальника НИИ-4 Тюлиным  Георгием Александровичем 21.02.1957 г. со своей резолюцией: “Переговорим!” Юрию Александровичу Мозжорину  1.03.1957 г., который завизировал письмом Решение 7.03 и 9.03.1957 г.  1.03.1957 г. начальник НИИ-4 адресовал решение мне.  С 7 марта почти полгода копию экземпляра моих Предложений держал у себя в сейфе Г.А. Тюлин, видимо, ему было над чем подумать...

Началась более интенсивная работа в НИИ-4 и в других организациях по развитию мирных приложений ракетной техники.

В целом Президиум Учёного Совета НИИ-88 одобрил мои Предложения, по п/п 1, 3, 4 - полностью, в п. 2 Решения также по-существу одобрен вариант организации работ, предложенный мною как первый этап развития работ по мирным направлениям ракетной техники. На основе и во исполнение этого Решения в ОКБ-1 были созданы новые специализированные отделы, довольно активно начала проводиться реализация ряда предлагаемых работ. В то же время я понимал неполноту и ограниченность Решения НИИ-88 по Предложениям. Во-первых, Решение касалось развития работ по мирным применениям ракетной техники только в самом НИИ-88 и в недавно выделившемся из НИИ-88 ОКБ-1 МОП (стало самостоятельной организацией с 14 августа 1956 г.)  и в АН СССР и не рассматривало пути более комплексного решения поставленных в Предложениях задач и проблематики с необходимым привлечением других организаций МОП, МО и др. Во-вторых, отсутствует оценка необходимости выполнения и содержания работ по приведенной  в Предложениях конкретной тематики по различным направлениям мирных применений ракетной техники. В-третьих, отсутствует оценка и не даны конкретные оценки Предложений, касающиеся участия в мероприятиях  по проведению Международного геофизического года (позже мне стало известно, что в период рассмотрения моих Предложений 15 февраля 1957 г  было подписано Постановление Совета Министров (СМ) СССР “О мероприятиях по проведению Международного геофизического года” и поставлена задача запуска простейшего ИСЗ (объект ПС)), а в этом, несомненно, участвовали и НИИ-88 и ОКБ-1 .

С 1957 г. по 1959 г.  я был избран народным депутатом Болшевского поселкового Совета депутатов трудящихся Московской области - председателем его культурно-массовой комиссии. Конечно, без снятия с меня каких- либо обязанностей и плановых заданий по основной работе. Выдвинул мою кандидатуру инженер-подполковник  Николай Александрович Болдин, очень хорошо относившийся ко мне, к моим научно-техническим инициативам, организационным способностям и социальной активности ( я выступал с конкретными предложениями по улучшению работы в отделе, по тематике НИР, ракетной отрасли почти на всех профсоюзных и партийных собраниях и на производственных совещаниях, выполнял обязанности профорга, лектора парткома по науке и технике, был инициатором и руководителем первого семинара по философским проблемам естествознания, кибернетики, бионики и изобретательского творчества, председателем туристско-альпинистской секции спортклуба Института,  был бригадиром бригады агитаторов, членом сборной Института по плаванию). Николай Александрович упорно уговаривал меня дать согласие на избрание меня депутатом местного - Болшевского поселкового Совета депутатов трудящихся, говорил: “Мы поможем! Больше некому! Ты осилишь! и т.д.”. Нажимала и администрация и партийная организация: дескать, “Это тебе партийное поручение!” Наконец, я дал согласие, но с условием, что только на один срок - два года... Я тогда ещё чётко не представлял, что такое депутатская работа и в каком “исходном” состоянии находится мой участок деятельности. После моего избрания я многое узнал, с чем лучше было бы ознакомиться  ранее... Но отказываться было уже поздно...

Депутат, избранный на предыдущий срок, как мне рассказали, практически не работал, людей не принимал, приёмных дней и часов не имел, наказы избирателей игнорировал, ничего для людей не сделал: очередь на жильё не соблюдалась, продукты в магазинах низкого качества, хлеб слипшийся, всегда несвежий, лучшее отпускалось тайком начальству и  его прихлебателям в элитном “столе заказов”, рабочий контроль отсутствовал, женсовета не было, конференции покупателей и партсобрания в магазинах не проводились, процветали поборы дирекции с продавцов и взяточничество,  семьи старейших работников института и экспериментального завода ютились главным образом около относительно чистой территории 1-го городка (с тремя пятиэтажными жилыми зданиями для личного состава - за забором) в 30 ветхих грязных зловонных бараках по три семьи с детьми в одной комнате, разделённой на части простынями на верёвках - без мебели, территория у бараков, пропитанная фекалиями, была хуже даже не болота, а сточной ямы и становилась уже при мелком дождике из-за грязи совершенно непролазной, источником болезней и бурных выступлений населения против местной администрации; катастрофически нехватало школ, детских учреждений, когда-то прекрасные лесные озёра на территории 1-го городка превращены были в заросшие полуболота, немногочисленные гаражи и сараи были скроены в основном из ветхого горбыля, фанеры и ржавых листов.  Процветала преступность и воровство... Небольшие огородные и садово-огородные участки на территории огороженного забором 1-го городка захватили старожилы и представители местного руководства... Дети были преимущественно предоставлены самим себе и попадали нередко в плохие кампании... Вместе с тем, Институт расширялся в соответствии со всё новыми и новыми задачами, всё время прибывало бесквартирное пополнение, социальные проблемы усугублялись. Более или менее нормальная жизнь была доступна только для представителей  руководства, для  имеющих возможность снять жильё в окрестностях, для высокооплачиваемых офицерских семей и для аборигенов, имеющих собственные  дома и садовые участки поблизости от Института. Избрание меня председателем культурно-массовой комиссии Болшевского поселкового Совета депутатов трудящихся было сопряжено с необходимостью существенно расширить школьную сеть и с помощью по улучшению руководства, оборудования и педагогического состава школ, по улучшению работы родительских советов при школах, а также по улучшению работы и созданию новых  клубов и дворцов культуры.

Решил оправдать доверие населения, избравшего меня своим депутатом, иначе не мог, решил, не в пример предшественникам, честно взяться за дело депутата - представителя и слуги народа, продолжая в то же время и интенсивную научно-техническую деятельность в Институте, а также усилия по отстаиванию  и реализации своих комплексных Предложений. Работал по 18-20 часов в сутки, удалось многого добиться по всем направлениям деятельности. Ни по одному из направлений рабочей и общественной деятельности претензии отсутствовали. Руководство, которое с трудом выдерживало мой напор, не раз пыталось меня утихомирить, особенно, когда я организовал постоянную работу женсовета, Совета покупателей, Советов домов, организовал первое партийное собрание в магазине, покупательскую конференцию, спортивную группу по плаванию, по контролю за порядком и природой в городке, воскресники по уборке территории около бараков, дважды в неделю в клубе по вечерам в течение нескольких часов принимал избирателей, написал более 150 актов обследования состояния жилищных условий людей по их заявлениям, ходатайствовал о срочном улучшении этих условий, предложил временно прекратить улучшение квартирных условий имеющим уже квартиры (в том числе и нашей семье) до расселения и уничтожения бараков, добился закрытия элитного “стола заказов” и открытия стола заказов для всех жителей, ежедневно принимал сигналы от жителей о непорядках и предложения по улучшению жизни в городке № 1 и в Болшево, передавал эти сигналы и предложения командованию и в поселковый Совет со своими рекомендациями. Андрей Илларионович Соколов неизменно меня поддерживал в депутатской работе, приводил в качестве примера хорошей организации и подключения общественности при решении социальных проблем, прикрывал от хитрого активного сопротивления некоторых хозяйственников и даже от начальника политотдела, который не раз требовал от меня положить на стол партбилет за “излишнюю” по его мнению активность и требовательность к начальству... Вспоминаю такой случай общения с начальником политотдела генералом Семёновым. Я принёс и положил ему на стол большую пачку заявлений избирателей по улучшению жилищных условий с моими актами обследования и резолюциями с настоятельными просьбами об улучшении. Сказал: “Необходимо в первую очередь предоставлять жильё - ветеранам Института и Завода - старожилам - жителям бараков, улучшение в новом доме имеющим уже квартиры пока не делать, надо быстрее ликвидировать бараки. Многие из жителей бараков работают на экспериментальном заводе Института и получают зарплату, еле хватающую для существования их семей. Некоторые пьют от безысходности и беспросветности такой жизни. Их просьбы и заявления остаются без ответа или им отвечают, что, раз они недовольны, то могут написать заявление об увольнении по собственному желанию. А среди них есть немало виртуозов своей специальности, мастеров, которых не найти на многих предприятиях. Но они не пишут такие заявления, так как знают, что, как только их уволят, их семьи выбросят на улицу даже из этих прогнивших, но ведомственных бараков, где есть хотя бы крыша над головой”.

Генерал пролистал и бросил пачку на стол, сказал: “Вы не умеете работать с населением. Играете на чувствах рабочих. Вот, я пойду сейчас в бараки и покажу, как надо работать с людьми! Со мною ходить не надо. Подождите меня здесь!” Я посоветовал лучше оперативно принять меры по реализации предложения о предоставлении жилья в новом доме жителям бараков, ликвидировать самые ветхие и перенаселённые  бараки. Генерал опять произнёс с угрозой: “ Я покажу Вам!” и вышел. 

 Примерно через час генерал какой-то мятый и грязный с мокрым кителем и брюками появился в кабинете, где я его ожидал и тут же сипло обратился ко мне: “Немедленно кладите билет  (партбилет) на стол! Там женщина толкнула меня в лохань... Это Вы их научили требовать! За это Вы ответите! Билет!!” Несколько капель упали с его одежды на пол, образуя лужицу.

 Я ему спокойно сказал: “Вот Вы и показали, как надо работать. Вы не знаете, как живут люди, вот теперь прикоснулись к этой жизни... Не срамитесь, идите переоденьтесь... Билет я Вам не отдам. Думаю, что Вы скорее его отдадите, чем я. До свиданья” и вышел из кабинета.

Позднее на депутатском приёме мне рассказали, что случилось, когда в барак зашёл начальник политотдела. Он прошёл на общую кухню, где собрались несколько десятков человек - жителей барака, подошел к собравшимся и сказал: “Что Вы просите в своих заявлениях нормального жилья? Ведь у Вас есть крыша над головой! Надо подождать несколько лет, ничего с Вами не случится. А за то, что депутат Колтунов Вас подогревает, мы с него спросим, накажем. Он играет на чувствах рабочих. А кто хочет жить в лучших условиях, снимайте жильё в окрестностях. Вот, я - генерал, а снимаю себе квартиру уже несколько лет у местных. Жить можно”.

Тут одна женщина, стоявшая перед ним, не выдержала, крикнула: ”Бессовестный, получает зарплату - содержание  больше, чем все жители барака , вместе взятые, в десятки раз большее, чем каждый из нас. У меня голодные дети... Негодяй! Уходите со своими советами” И... подтолкнула генерала в сторону двери. А там рядом стояла лохань с помоями, куда и угодил генерал, сел так, что брызги полетели в стороны. Женщина не ожидала такого исхода, но генерал выскочил из барака, как ошпаренный, под хохот жителей... У генерала хватило ума не рассказывать эту историю и не преследовать женщину - слишком много было свидетелей его наглых, оскорбительных для людей, слов. Не преследовал он и меня, так как я ему на следующий день сказал, что встречался на депутатском приёме с жителями барака и они мне рассказали как прошла встреча с генералом - начальником политотдела. Об этом случае, видимо стало всё же известно более высоким партийным инстанциям и подмоченного генерала отозвали из нашей войсковой/части.

Позже я его встретил на одной из площадок полигона. Он сам подошёл ко мне и сказал: ”Зря я Вас тогда не послушался... Как и раньше,- при выборах на областную партийную конференцию...”.

Я, помолчав, ответил: ”Хорошо, что сейчас хоть всё же совесть заговорила”. А генерал в своей фразе вспомнил ещё один случай наших взаимодействий. Это было на общем партсобрании Института по случаю выборов делегатов на областную партийную конференцию, которое состоялась раньше в старом клубе военного городка, рядом с технической территорией Института. Как обычно, выдвигали и обсуждали кандидатуры для их последующего включения в число одобренных для тайного голосования. И вот, была выдвинута кандидатура нового начальника политотдела генерала Семёнова (не путать с генерал-лейтенантом Семёновым - начальником ГУРВО), а также прежнего начальника политотдела генерала Витрука. Стали задавать - по регламенту - вопросы выдвинутым. А на предыдущем партсобрании докладчик сообщил, что Витрук построил дачу за государственный счёт и генерал Семёнов обещал присутствующим, когда кто-то предложил привлечь Витрука за это к партийной и уголовной ответственности, тщательно проверить это и сообщить членам партии на следующем общем партийном собрании. И вот я поднял руку, встал и спросил Витрука, как обстоит дело с постройкой им личной дачи за государственный счёт. Витрук произнёс что-то невразумительное, что он живёт сейчас на этой даче (в лесу за высоким забором), что якобы ему предложили построить дачу хояйственники и он тут ни при чём. Тогда я предложил отвести его кандидатуру из списков для тайного голосования. Генерал Семёнов встал и стал защищать кандидатуру генерала Витрука, мотивируя защиту тем, что Витруку может быть сделано послабление за его генеральскую должность и заслуги, хотя и в нарушение закона. Тогда я предложил отвести из списков на включение для тайного голосования  и кандидатуру нового начальника политотдела - генерала Семёнова. Начали голосовать открытым голосованием и за счёт превышения небольшим числом голосов “за” обоих всё же включили в список для тайного голосования. Однако, при подведении итогов тайного голосования, оказалось, что абсолютное большинство проголосовало против обоих. Мне рассказал избранный председателем счётной комиссии мой приятель и соавтор нескольких изобретений - инженер-подполковник Александр Павлович Жуков, что на него оказывали большое давление, чтобы он объявил искажённые результаты выборов - о якобы избрании обоих генералов... 

После этого собрания долго почти все встречные в Институте мне пожимали руку... Вот об этом партсобрании и вспомнил на полигоне генерал Семёнов. Больше я его не встречал.

Депутатская работа продолжалась. Удалось добиться составления  списков очередников с внеочередным представлением жилплощади в новых домах  жителям бараков, снесения всех этих 30 бараков, дренажа,  просушивания и очистки освободившейся площади и строительства на ней нескольких новых многоэтажных домов. Организованный женсовет работал с большой активностью. Под его и моим наблюдением военные строители за несколько месяцев построили новую 5-тиэтажную школу, потом - ещё одну. Построили новый магазин, новую столовую, новый Дворец офицеров, Дом пионеров, бассейн, спустили, очистили и вновь наполнили чистой водой озеро - пруд, посадили парк, построили несколько новых жилых домов и на территории 1-го городка. Организовали дежурства бригад жителей в вечернее время на территориях жилых городков. Заглохла преступность. Удалось добиться торгового снабжения из Московских центров, в том числе и хорошим хлебом и кондитерскими изделиями. Построили много шлакоблочных, каменных и комбинированных гаражей. Открыли музыкальную школу и книжный магазин, ремонтные мастерские. Был спланирован стадион. Удалось добиться договоренности с поссоветом о выделении земли еще для двух городков и с областным Советом о выделении земли для садово-огородных и дачно-кооперативных участков сотрудникам Института. Генерал Соколов добился, чтобы многие объекты военные строители строили за счёт ресурсов без нового субсидирования. Многие вопросы были оперативно решены благодаря его многосторонним связям и настойчивости (кажется, до поста начальника ГУРВО он имел большой опыт работы в аппарате ЦК партии). У него было чему поучиться в организации,  размахе и обеспечении результативности работ Института, в уважении и доверии к энтузиастам - активным инициативным специалистам, честным труженикам, поучиться и государственной мудрости и ответственности в решении комплексных задач, в управлении работой крупных коллективов. Я еще не раз буду касаться взаимодействий с ним в период моей работы в НИИ-4 МО. Он проникся особенным доверием, симпатией и уважением ко мне после прочтения моих Предложений. Как и я к нему. Это чувство возрастало по мере последующих взаимодействий на полигоне при пусках ракет. О нём говорили всякое, но у меня сложилось о нём своё собственное мнение, а именно,  что он начальник Института, знающий ракетную технику, с которым можно работать, который предан делу и Родине, может заботиться о людях, имеет большой личный опыт социально позитивно направленной деятельности.

В самом начале 1957 г. я перенёс сложную многочасовую операцию по удалению запущенного аппендицита в городской больнице Калининграда. 

1968 год

19.04.1968 г. мной была подана заявка на предполагаемое открытие Однопараметрическая мноогоинвариантная автомодельность сверхзвуковых затопленных газовых струй по относительным: длине волновой структуры, избыточному полному напору на срезе выходного сечения сопла и тяговой характеристики источника газовой струи. Выявленный эффект заключается в том, что сверхзвуковые струи источников газовой струи (ракетных двигателей, моделирующих аэродинамических и газодинамических установок  и др. с одинаковыми отмеченными относительными характеристиками, но при различных параметрах на срезе сопла, имеют одинаковую волновую структуру, одинаковые относительные размеры (диаметры ядра струи, диаметр струи, удаления узлов и сужений волновой структуры от среза сопла, длину сверхзвукового участка), изменения числа М, полного напора по длине струи, углы раствора струи в сверхзвуковом участке и др. В заявке были приведены отмеченные безразмерные характеристики высоконагретых и холодных нерасчетных сверхзвуковых газовых струй в выбранных критериях подобия  по всей длине сверхзвуковой части газовой струи. Использование этих характеристик и материалов заявки на открытие позволяло в десятки и сотни раз сократить стоимость и продолжительность испытаний с целью исследования параметров сверхзвуковых газовых струй реальных ракетных двигателей их воздействия на стартовые комплексы или другие преграды, резко повысить точность, достоверность и сократить в сотни - тысячи раз продолжительность трудоёмких расчетов по газодинамике ракетных комплексов. Полученные результаты основывались на проведении комплексных теоретических и экспериментальных исследований на огневых испытательных стендах ракетных двигателей, при пусках ракет многих типов с различным количеством сопел в сопловом блоке, при различных режимах работы ракетных двигателей, а также для аэродинамических труб с открытой рабочей частью. На основе материалов открытия мной разработаны ряд заявок на изобретения и получены несколько авторских свидетельств. По существу, в материалах открытия приведены результаты исследований, которые раньше не могли получить крупнейшие газодинамики и аэродинамики мира (Прандтль, Релей, Жуковский, Чаплыгин, Эмден, Бай Ши И., Гинзбург, Абрамович и др.), а также такие известные организации, как наши НИИ-1 МАП (НИИ ТП), НИИ-4 МО,  ЦАГИ, ЦИАМ, НИИ-88 МВ,  АКИН АН СССР, а также НАСА США и др. Заявка на открытие получила № 788-ОТ и позднее получила признание и одобрение в отзывах 5 головных организаций министерств и ведомств, связанных с ракетно-космической техникой.

С июня 1968 г. по июль 1983 г. работал старшим научным сотрудником в/ч 73790 - ЦНИИКС - 50 Министерства обороны (МО) - головной организации МО по космосу - позже - 4 НИИ Военно-космических сил

1989 год

14.02.1989 г. выдан Фрунзенской районной организацией общества “Знание”, г. Москва, членский билет № 0121012  члена Всесоюзного общества “Знание” с указанием времени вступления в члены общества “Знание” 3.02.1989 г. Членский билет общества “Знание” выдан в Центральном Доме авиации и космонавтики.

С декабря 1989 г. по январь 1994 г. был директором Объединения “ОКСАМ - Космос” фирмы “Социнновация”.

Разработал программы, провел и подготовил выпуски 1989-1997 гг. 1-3 курсов  Народного Университета комплексного самопрограммирования при Комитете (Ассоциация) космонавтики Российской Федерации, СНГ, получил удостоверения: № 1 от 2.07.1989 г., от 26,121989 г. №72 от 1984 г., от 19.2.1993 г. №3342, от 23.07.1993 г. и №5210 от 14.07.1997 г.

Был делегатом 1 Съезда Творческого Союза Учителей СССР в г. Сочи (Лазоревская), неоднократно выступал, проводил занятия по программе КСП на Съезде, был автором одного из решений, принятых Съездом, получил поддержку ведущих педагогов страны по предложенной программе и опыту комплексного самопрограммирования.

Был делегатом Чегетского Форума. Выступал с сообщениями о программе, методах  и опыте использования КСП, проводил школу занятий по КСП для делегатов Форума. Совершили восхождение на Эльбрус, провели медитацию КСП с Приюта 11 на пробуждение самосознания и активацию депутатов Верховного Совета СССР 25.9.1989 г.

Был участником тренерского сбора Федерации Ушу в г. Махачкала в сентябре - октябре 1989 г., получил звание тренера Ушу, провел подготовку группы инструкторов КСП из числа тренеров Ушу.

Участник форума Ассоциации “Экополис Мира” в Старой Ладоге. провел подготовку группы инструкторов КСП в составе 30 человек из различных районов СССР. 

1991 год

С 6 по 10  апреля 1991 года был делегатом Всесоюзной полномочной конференции ТСУ в г. Анапа во Всесоюзном творчески - оздоровительном лагере (ВТОЛ), неоднократно выступал с сообщениями о Системе КСП, проводил занятия по разработанной мною и одобренной Комитетом космонавтики ДОСААФ программе школы КСП, был заместителем руководителя группы конференции по разделу “Основные  направления деятельности ТСУ в сложившихся к апрелю 1991 года условиях”, разработал обоснование и проект решения группы Всесоюзной конференции Творческого Союза Учителей (ТСУ), которые были приняты конференцией и положены в основу декларации Всесоюзной полномочной Конференции ТСУ, как рекомендательные для разработки новой системы образования с использованием предложенных мною программы и системы КСП, а также динамических форм образования (ДФО). Эта декларация была опубликована в “Учительской газете” за 28.05.1991 г. На её основе  автором были организованы и проведены многочисленные семинары, конференции, лекции, теоретические и практические занятия в областных, краевых и республиканских институтах усовершенствования учителей и институтах профессионального развития кадров, в НИИ, на различных предприятиях, на авиазаводах  и автозаводах, в медицинских организациях, в системе народного начального, среднего и высшего образования, в школах, техникумах , ВУЗах, Университетах, обществах, клубах любителей бега. Эти 7–9-дневные и однодневные теоретические и практические семинары были мною проведены по разработанным мною же программам КСП  с показом авторских кинофильмах  о КСП, с активным  участием в их подготовке и осуществлении представителей руководителей Филиалов Объединений и Народных Университетов КСП с бесплатной подготовкой инструкторов - методистов и пропагандистов КСП. Во время семинаров с общего согласия занимающихся использовался метод “погружения” - ежедневные занятий по 8 - 10 и более часов с максимальным пробуждением и развитием самосознания, систематическими тренировками,  статическим и динамическим комплексным психологическим, духовно-нравственным, социальным, культурным, творческим, экологическим, физическим оздоровительным ауто- и гетеро- (коллективным) тренингом, различными видами позитивного настроя, концентрации и сосредоточения внимания,  разминки, медитативного интеллектуального бега , различными видами контактного и бесконтактного биополевого самомассажа, специальными видами энергоинформационного дыхания (пранаяма, цигун и др.) и самозащиты, статической и динамической самоуправляемой релаксации - расслабления. Занятия включали также  программы самоконтроля, саморазвития, самооценки, медитации, повышения эффективности творчества, самоотдачи, отдыха, восстановления - рекреации, с практическим изучением и освоением элементов КСП, модифицированных - применительно к системе КСП - методов обучения, самоподготовки, общего и профессионального образования, элементов Йоги, Ушу, Тайцзи Цюань, паневритмии, древнерусских, вьетнамских и тибетских, японских, таиландских, европейских, египетских и других методов самосовершенствования человека. В процессе занятий также изучались и осваивались методы и рецепты, рекомендации по очерёдности и другим особенностям эффективного и экономного вегетарианского, младовегетарианского и натурального питания мастеров КСП, восточных единоборств, методы разгрузочно-диетической терапии, водных процедур, специальных видов плавания, бега, интеллектуальных и комплексных силовых и скоростных упражнений, виды безопасного голодания, методы выживания и сохранения необходимых качеств индивидуальности в чрезвычайных и стрессовых ситуациях, особенности режимов энергетизирующего молчания, воздержания, очищения, приобретения новых возможностей и способностей, избавления от личных негативных качеств и др.

В период с 1987 г. по 2000 г. автором и при его участии и руководстве созданы 54 областных, краевых и республиканских Филиала Центрального Объединения и народного Университета КСП, Всемирного Движения космического самопрограммирования при Комитете (Ассоциации) космонавтики СССР, СНГ, России, подготовлены бесплатно более 5500 активных инструкторов - методистов и пропагандистов комплексного и космического самопрограммирования (КСП, КС), из них - более половины из учителей и преподавателей школ, техникумов, ВУЗов, университетов. Перечень литературы и публикаций по системе, методам и опыту КСП, КС (книги, брошюры, статьи в газетах и журналах, выступления по радио, телевидению, лекции, программы слётов, семинаров, методические материалы и др.) насчитывает к 2002 г. около 1000 наименований. Благодаря отмеченной деятельности мировоззрение, программы, принципы, систему, методы, опыт КСП стали полезно использовать и пропагандировать миллионы людей  в СССР, СНГ, России, за рубежом.

С 10 по 19.08.1991 г. по приглашению архиепископа по Востоку Тадеуша Кондрусевича был делегатом VI Всемирного Фестиваля и Международного праздника, посвященного Казанской Божьей Матери в г. Ченстохов Польской Народной Республики (ПНР). Вместе со мной ездили в Польшу Р.Д. Фисенко, О.С. Клестова, А.В. Воробьев, Синцов, В. Карпутов, всего более 40 членов клуба (Объединения) КСП “Космос”. Встречались с Папой Римским Иоанном Павлом II, Тадеушем Кондрусевичем. Получили благословение на развитие системы, методов и Всемирного Движения КСП. Написал письмо Главе ПНР Леху Валенсе о развитии методов и системы КСП и их применении в Польше и в Мире. Встречались с художниками, поэтами, бардами в Кракове. Состоялась встреча и продолжительная беседа с ректором Краковского Государственного Университета и его сотрудниками. Осмотрели достопримечательности Кракова, его музеи. На дорогах Польши встречали друзей из клуба КСП “Космос”. Дважды выступал в прямой передаче по Всемирному радио “Фиат” с рассказом о системе и Движении КСП, читал стихи  “Скрижали” и “Расти, космический цветок”, отвечал на вопросы. Ведущий назвал меня ксёндзом. Встреча была очень хорошо организована. В город Ченстохов с 250 - тысячным населением со всего мира приехало на эту встречу около 3 млн. человек, было очень много теплых встреч, бесед, знакомств. Питание было организовано за счет руководства Фестиваля и католической церкви. Слушали 5 часовое выступление Папы перед участниками Встречи под жарким солнцем, были в первых рядах собравшихся, рядом с большой группой ксёндзов, которые охотно обучились нашему приветствию: соединению рук сначала правых, а затем левых рук в виде цветков с последующим ощущением общего положительного поля. Жили на стадионе в палатках, ходили с плакатами космического самопрограммирования  по городу вместе с демонстрациями участников Форума. Подарили Папе Римскому, моему тёзке и имеющему тот же день рождения и даже имя, большую деревянную ложку с надписью “Черпайте душою Свет Святый от Бога, чтоб шла в Путь Высокий народов дорога!” Возвращались в Москву в дни августовских событий 1991 г. Ранним утром в поезде слушали сообщение по радио о начале событий. Едущие с нами студенты задали мне вопрос: “Сколько времени эти события могут продолжаться”. После небольшой концентрации я ответил по интуиции, скорее - наитию: “Видимо, 2-3 дня”, что позже и подтвердилось. В Москве на следующий день мы были на Манежной площади, перед гостиницей “Москва”, где собралось более 500 тыс. человек. Выступали Гдлян, Иванов и др. с грузовика. Выступления транслировались по громкоговорителям. Я выступал дважды с программой комплексного космического самопрограммирования человека и общества, читал стихи под овации собравшихся. В частности, прочитал строки

“Танки в центре Москвы, самоходки,

Мафиози преступная рать,

Для того чтоб Россию в колодки,

В лагеря чтоб, как прежде, загнать.

Путч готовили тихою сапой,

Белый Дом окружили войска,

Чтоб у Мира партийною лапой

Пистолет подержать у виска...

И т.д.”

Были надежды на демократию, на то, что новая власть поддержит предложенные мной Движение, мировоззрение, Систему  комплексного самопрограммирования, будет следовать программе и кодексу комплексного здоровья КСП, создаст специальные каналы радио и телевидения, газеты и журналы КСП. Однако новая власть пошла по другому пути, по пути ограбления человека и общества, разбазаривания ресурсов нашей страны, создания условий для уничтожения отечественной культуры и российского населения, бесконтрольного наступления на завоёванные ранее права трудящихся.

Руководитель Секретариата Леха Валенсы со знаменитой фамилией Циолковский  поблагодарил в своем письме в мой адрес за Предложения в адрес Президента и приведенные данные по Системе КСП и возможность их использования в ПНР.

В октябре 1991 в я был приглашен в качестве делегата второго Съезда Творческого Союза Учителей (ТСУ) СССР в г. Одесса от Объединений и народных Университетов КСП “Космос”. Вместе со мной на съезде были О.С. Клестова от Оболенского филиала КСП “Космос”и др.

Во время Съезда проводились занятия  (школа КСП) по программе КСП для участников, был организован Одесский филиал и Совет КСП. Участник движения КСП от Целинограда Н.С. Рудницкий был избран руководителем секретариата Съезда. По инициативе участников КСП в состав нового совета ТСУ СССР были включены более 30 представителей Движения КСП из различных республик, областей и краев страны. Я неоднократно выступал на Съезде и проводил занятия КСП, Съезд одобрил программу КСП и подтвердил целесообразность широкого применения Системы и методов КСП в народном образовании страны. Материалы КСП после приезда в Москву были переданы мною в отдел народного образования Верховного Совета СССР и позже в 1994 г. - в департамент образования Москвы и в Комитет по образованию ГД ФС РФ.

1996 год

С января по март 1996 г. был директором Объединения “ОКСАМ - Космос” фирмы “Социнновация”.

С января 1996 г. по февраль 2000 г. был помощником председателя Комитета по вопросам геополитики ГД ФС РФ.

В 1996 г. принят в члены философского общества Академии наук СССР, выдан членский билет № 814. В обществе сделал несколько докладов: “О системе самоорганизации космоса”, “Мировоззрение и принципы космического самопрограммирования человека и общества”, “Практические приложения философии космического самопрограммирования человека и общества”, “Результаты и философские проблемы наших энергоинформационных взаимодействий с дельфинами на биостанциях Черного моря”, “Хартия Пробуждения и Здоровья человека и общества. Космическое самопрограммирование и оздоровление (Кодекс Здоровья). Возможности и способности человечества. Азы Йоги (Единения) планеты 3-го тысячелетия”, презентация книг: “В Духовный Космос”, “Встань, Россия, с колен преклоненных”, “Пока в Высоком стоек, Ты Живёшь”, “Космическое самопрограммирование”, “Дорога к Храму”  и др. По каждой книге были сделаны доклады, получившие одобрение участников  собраний философского обществ.

---

К HАЧАЛУ

---

Библиотека клуба "Космос" (Москва)