ОГЛАВЛЕHИЕ
>>>
Имя Ангираса встречается в Веде в двух разных формах: Ангира и Ангираса, хотя вторая форма имени более распространена; также существует родовое имя Ангираса, неоднократно применяемое по отношению к богу Брихаспати. Позднее Ангираса, как и Бхригу и другие провидцы, стал считаться одним из первых мудрецов, прародителей родов риши, впоследствии принявших имена основоположников: Ангирасы, Атри, Бхаргавы. В Веде также известны эти роды риши: Атри, Бхригу, Канвы и т.д. В одном из гимнов риши Атри открытие Агни, священного огня, приписывается риши Ангира-сам (V.11.6), а в другом оно приписывается мудрецам из рода Бхригу (X.46.9)36. Часто семеро риши Ангирасов, именуемые первыми риши, описываются как отцы человечества, pitaro manushyā, те, которые открыли Свет, зажгли Солнце и достигли небес Истины. В нескольких гимнах десятой мандалы они, в качестве Питри или Ману отождествляются с Ямой, божеством, занимающим значимое место в более поздних гимнах; они вместе с богами восседают на священной траве, barhis, и получают свою долю в жертвоприношении.
Если бы на этом все и заканчивалось, объяснение роли риши Ангирасов в притче о нахождении Коров было бы достаточно простым и очевидным; они предстали бы перед нами как Праотцы, основатели ведийской религии, частично обожествленные потомством и постоянно отождествляемые с богами в сюжете об отвоевании Зари и Солнца у долгой арктической ночи, либо же в мифе о завоевании Света и Истины. Но это далеко не все ибо ведийский миф несет в себе более глубинные аспекты. Прежде всего, Ангирасы не просто обожествленные отцы человечества, они предстают перед нами как небесные провидцы, сыны богов, сыны неба, как герои или силы Асуры, могущественного Владыки, divas putrāso asurasya vīrā (III.53.7) – выражение, которое, с учетом того, что Ангирасов семеро, весьма напоминает нам, хотя возможно и совершенно случайно, семь Ангелов Ахура Мазды из родственной авестийской мифологии. Более того, есть отрывки, где они явно приобретают символический характер, выступая как сыновья и энергии Агни, изначального Ангирасы, силы Света и Огня, которые в свою очередь являются символами, и даже объединяются в единого семиустого Ангирасу с его девятью или десятью лучами Света, navagve angire dashagve saptāsye, для кого и благодаря кому восходит Заря, неся радость и изобилие. И все же все эти три образа, очевидно, представляют одних и тех же Ангирасов, поскольку в остальном их характеристики и деяния совершенно идентичны.
Двойственному характеру этих провидцев, божественному и человеческому, можно дать два совершенно противоположных объяснения. Первоначально они могли быть некими мудрецами среди людей, обожествленными их потомками и в результате этого обретшими божественные функции и божественное происхождение. Или же изначально они могли представлять полубожественные силы, энергии Света и Пламени, впоследствии обретшие человеческий статус как основатели всей расы, принесшие ей мудрость и знание. В ранней мифологии можно найти примеры обоих этих процессов. Например, по греческой легенде Кастор с Полидевком и сестра их Елена являются человеческими существами, хотя и детьми Зевса, статус же божеств они получили лишь после смерти; однако есть вероятность и того, что первоначально все трое являлись богами: Кастор и Полидевк, близнецы, наездники, спасители моряков в океане, весьма вероятно, тождественны ведийским Ашвинам, тоже близнецам, Конникам, как явствует из их имен, несущимся в чудесной колеснице, спасающим из океана Бхуд-жью, переправляющим людей через великие воды, братьям Зари; а Елена, весьма вероятно, тождественна Заре, их сестре, или даже небесной гончей Сараме, которая, как и богиня Дакшина, олицетворяет одну из сил Зари. Однако, в любом случае, развитие пошло дальше, в результате чего эти боги или полубоги были наделены психологическими функциями, возможно, посредством того же процесса, как Афина, Заря, в греческой мифологии превратилась в богиню знания, а Аполлон, Солнце, в божественного песнопевца и провидца, владыку пророческого и поэтического вдохновения.
В Веде, возможно, была выражена другая тенденция – стойкая и всеобъемлющая склонность к символизации, господствующая в умах древних Мистиков. Их собственные имена, имена царей и жрецов, повседневные обстоятельства их жизней – все обращалось в символы и покровы их тайного знания. Точно так же, как они использовали двузначность слова go, обозначающего и луч, и корову, чтобы сделать очень конкретный образ коровы – главную форму их материального богатства – завесой, скрывающей его сокровенный смысл внутреннего света, главного элемента того духовного богатства, о котором они просили богов, таким же образом они использовали и свои собственные имена: gotama, "преисполненный света", gavishthira, "утвержденный в свете", чтобы сокрыть более широкий и общий смысл своих идей за покровом того, что принимало форму некоего личного устремления или притязания. Точно такой же подход у них был и к опытам, происходящим вовне и внутри, как их самих, так и других риши. Если есть хоть какая-то истина в древней легенде о Шунахшепе, привязанном как жертва к жертвенному алтарю, то нет сомнения, и мы убедимся в этом, что в Ригведе этот сюжет использован как символ для описания человеческой души, связанной тройными путами греха и освобожденной из них божественной силой Агни, Сурьи, Варуны. Также и сами риши, подобно Кутсе, Канве, Ушанас Кавье, превратились в символы, обозначающие определенные типы духовных переживаний и достижений, и в этом своем качестве были помещены в один ряд с богами. Тогда неудивительно, что в этом мистическом символизме семеро риши Ангирасов могли представлять божественные энергии и действующие силы духовной жизни, не теряя при этом своих человеческих черт, приписываемых им историей или традицией. Однако мы оставим в стороне все эти домыслы и рассуждения и обратимся к рассмотрению роли этих трех элементов или аспектов их персональности в иносказании о коровах и о возвращении из мрака Солнца и Зари.
Отметим, во-первых, что слово Ангирас употребляется в Веде в качестве эпитета, зачастую связанного с образом Зари и Коров. Во-вторых, оно встречается в качестве одного из имен Агни, а также говорится о том, что Индра стал Ангирасой; кроме того Брихаспати зовется angiras и āngirasa, причем очевидно, что это не просто украшающий эпитет или мифологический термин, а нечто несущее особый смысл, отсылающее нас к психологическому или иному значению данного слова. Даже близнецы Ашвины сообща именуются Ангирасой. Из этого следует, что слово Ангираса употребляется в Веде не просто как родовое имя отдельной семьи риши, а несет определенный смысл, заложенный в самом слове. Вероятно также, что даже когда оно используется в качестве имени, внутренний смысл, присущий ему, отчетливо прослеживается; возможно даже, что в Веде – если не всегда, то по большей части – имена используются с определенным упором на их изначальном значении, в особенности имена богов, мудрецов и царей. Слово Индра, например, обычно используется как имя собственное, однако мы обнаруживаем чрезвычайно значимые намеки о применении этого ведийского метода в описании Уши как indratamā angirastamā – буквально, "самая индровая", "самая ангирасовая", а также в описании пани как anindrā – "неиндровые"; эти выражения явно предназначены указать на наличие или отсутствие тех качеств, свойств или функций, которые представлены в образе Индры и Ангирасы. Теперь нам нужно уяснить, каков же этот смысл и какой свет он проливает на природу или функции риши Ангирасов.
Само это слово родственно имени Агни, ибо производится от корня ang, который является назализованной формой корня ag – корня в слове Агни. Очевидно, эти корни, по сути, передают смысл чего-то превосходящего или несущего в себе силу, что может выражаться в состоянии, чувстве, движении, действии, свете37, и именно из этой последней характеристики – как яркий или пылающий свет – проистекает значение agni, огонь, angati, пламя, angāra, горящий уголь, и angiras со значением "пылающий", "пламенный". И в Веде, и в традиции Брахман Ангирасы по происхождению тесно связаны с Агни. В Брахманах говорится, что Агни это огонь, а Ангирасы – горящие угли, angārā; но в самой Веде они, скорее, описываются как языки пламени или сияния Агни. В гимне Х.62, обращенном к риши Ангирасам, они изображаются как сыновья Агни, рожденные от него в различных формах по всему небу, а в следующей фразе, где все они объединяются в единственном числе, добавляется: navagvo nu dashagvo angirastama sachā deveshu mamhate, "с девятью лучами, с десятью лучами, самый ангирасовый, этот род Ангирасов становится преисполненным изобилия богов – или среди богов"; с помощью Индры они открывают загоны с коровами и конями; приносящему жертву они даруют мистических восьмиухих коров, тем самым порождая в богах shravas – божественное "слышание" или откровение Истины. Совершенно ясно, что здесь риши Ангирасы предстают в виде сияний божества Агни, которые рождены в небесах, то есть от божественного Огня, а не от физического пламени; они обретают девять лучей Света и десять, они становятся "самыми ангирасовыми", то есть исполненными пламенного сияния Агни, божественного огня, а потому способны освободить сокрытый Свет и Силу и сотворить супраментальное знание.
Но даже если с таким истолкованием этой символики можно и не согласиться, то само наличие символизма отрицать нельзя. Эти Ангирасы – не человеческие существа, приносящие жертвы, но сыновья Агни, рожденные в небесах, хотя их деяния точно такие же, как и Ангирасов, человеческих отцов, pitaro manushyā; они рождаются во множестве форм и проявлений, virūpāsā, все это может означать только то, что они есть различные формы энергии Агни. Вопрос в том, какого Агни – жертвенного огня, огня как физического элемента, или иного, священного огня, который описывается как "жрец с волей провидца" или как "тот, кто вершит труд провидца, истинный, изобилующий ярким светом вдохновения", agnir hotā kavikratu satyash chitrashravastama (I.1.5)? Если это огонь как физический элемент, то пылающее сияние, которое представляют Ангирасы, должно относиться к Солнцу, то есть это огонь Агни, излучающий солнечные сияния и вместе с Индрой, небом, порождающий Зарю. Не может быть другой материалистической интерпретации, которая согласовалась бы с деталями и обстоятельствами мифа об Ангирасах. Но это объяснение никак не согласуется с дальнейшим описанием Ангирасов как провидцев, слагателей гимнов, сил Брихаспати, а также сил Солнца и Зари.
В Веде есть другой отрывок (VI.6.3-5), в котором ясно и недвусмысленно раскрывается тождество этих божественных Ангирасов с пылающими сияниями Агни. "Во все стороны, о светозарный Агни, расходятся, ведомые ветром, твои чистые сверкающие сияния (bhāmāsa); мощно побеждающие небесные Силы о девяти лучах (divyā navagvā) наслаждаются лесами38 (vanā vananti, выражение, ясно указывающее на имеющийся скрытый смысл: "наслаждающийся объектами наслаждения"), с яростью сокрушая их. О светящийся, они, яркие и чистые, охватывают39 (или завоевывают) всю землю, они – твои кони, скачущие по всем направлениям. Вот ярко и широко сверкает путь твоего странствия, направляя их движение к высшему уровню Пестрой (коровы, Пришни, матери Марутов). Тогда дважды (на земле и небе?) вспыхивает твой язык пламени, как молния, выпущенная Быком, который сражается за коров". Саяна старается избежать очевидного отождествления риши с пламенными сияниями, толкуя navagva как "вновь возникшие лучи", но совершенно ясно, что здесь "небесные о девяти лучах" (divyā navagvā) и сыновья Агни (в гимне X.62), рожденные в небесах, которые зовутся navagva – один и тот же образ, они не могут быть разными явлениями; и их тождество подтверждается – если еще необходимо какое-то подтверждение – тем высказыванием, что при разрастании Агни, поддержанном действием Навагвов, его язык приобретает вид молнии Индры – Быка, который сражается за коров, – выпущенной его рукой и летящей вперед, несомненно, чтобы сразить силы тьмы в горе небес; ибо продвижение Агни и Навагвов описано здесь как восхождение на вершину горы (sānu prishne), после того как они распространились по всей земле.
Мы ясно видим здесь символику Огня и Света, божественного пламени, пожирающего землю, становясь затем небесной молнией и сиянием солнечных Сил; ибо Агни в Веде есть свет солнца и сверкающая молния, равно как и огонь, обнаруживаемый в водах и сияющий на земле. Риши Ангирасы, в качестве сил Агни, разделяют с ним все многообразие этих функций. Божественный огонь, зажженный жертвоприношением, также обеспечивает Индру материалом для того оружия, небесного камня, svarya ashmā, или молнии, которым он истребляет силы тьмы и завоевывает коров, солнечные сияния.
Агни, отец Ангирасов, есть не только источник, дающий начало этим божественным пламенным сияниям, он и сам описывается в Веде как первый, иными словами, высший и изначальный Ангираса, prathamo angirā. Что же хотели донести до нас ведийские поэты, давая ему такое описание? Лучше всего мы можем понять это, рассмотрев несколько стихов, где данный эпитет прилагается к этому блистающему и пламенному божеству. Прежде всего, этот эпитет дважды встречается в связи с другим постоянным эпитетом Агни – Сын Силы или Энергии, sahasa sūnu, ūrjo napāt. Так, в гимне VIII.60.2 к нему обращаются: "О Ангираса, Сын Силы", sahasa sūno angira, а в гимне VIII.84.4 – "О Агни-Ангираса, Сын Энергии", agne angira ūrjo napāt. В гимне V.11.6 говорится: "Тебя, о Агни, нашли Ангирасы пребывающего в потаенном месте (guhā hitam), заключенного в каждом дереве леса (vanevane) или – если мы принимаем указание на скрытый смысл, который уже отметили в выражении vanā vananti, – в каждом объекте наслаждения. Ты рождаешься, добываемый трением (mathyamāna), как могучая сила; тебя называют Сыном Силы, о Ангираса, sa jāyase mathyamāna saho mahat tvām ānu sahasas putram angira". Тогда едва ли можно усомниться в том, что эта идея силы есть существенный элемент ведийской концепции Ангирасов и кроме того является, как мы уже видели, одним из значений самого слова. Некое качество силы, приложимое к состоянию, действию, движению, свету, чувству, – это значение, присущее корням ag и ang, от которых происходят слова agni и angira. Значение Силы, но также и Света заложено в этих словах. Агни, священный огонь, есть пламенная сила Света; также и Ангирасы есть пламенные энергии Света.
Но какого света: физического или метафорического? Нам не следует думать, что ведийские поэты были людьми грубыми и примитивными в интеллектуальном развитии, неспособными создать простую метафору, встречающуюся во всех языках, в которой физический свет выступает символом света ментального и духовного, символом знания, символом внутреннего озарения. В Веде ясно говорится о "светозарных мудрецах", dyumato viprān, а слово sūri, провидец, этимологически связано с Сурьей, солнцем, и, очевидно, изначально означало "светоносный". В гимне I.31.1 мы видим такое описание этого бога Огня: "Ты, о Агни, был первым Ангирасом, ты провидец, бог и добрый друг богов; по закону твоих деяний были рождены Маруты со сверкающими копьями, провидцы, чьи труды вершатся знанием". Тогда становится ясно, что концепция Агни-Ангирасы включает в себя две идеи – знание и действие; светозарный Агни и светозарные Маруты посредством своего света становятся провидцами знания, риши и кави (rishi, kavi); и светом знания могучие Маруты вершат свой труд, так как они родились или проявились по закону деяния (vrata) Агни. Ведь и сам Агни описывается как обладающий провидческой волей, kavikratu, силой, которая действует в согласии с вдохновенным или интуитивным знанием (shravas), поскольку именно на это знание, а не на интеллект, указывает слово kavi. Чем же в таком случае может быть эта великая сила, Агни-Ангираса, saho mahat, как не пылающей мощью божественного сознания с ее взаимодополняющими качествами Света и Силы, действующими в совершенной гармонии, – так же, как мы видим и в описании Марутов: kavayo vidmanā apasa, "провидцы, чей труд вершится знанием"? Мы пришли к выводу, что Уша есть божественная Заря, а не просто физический рассвет, что ее коровы, или лучи Зари и Солнца, есть сияния восходящего божественного сознания, а потому Солнце является Озаряющим, то есть Владыкой Знания, и что Свар, солнечный мир за пределами земли и неба, – это мир божественной Истины и Блаженства, одним словом, что Свет в Веде есть символ знания, озарения, приходящего от божественной Истины. Теперь у нас появляется основание заключить, что Огонь, который представляет лишь другой аспект Света, есть ведийский символ Силы божественного сознания, супраментальной Истины.
В другом отрывке (VI.11.3) мы находим упоминание о "провидце, самом озаренном из Ангирасов", vepishtho angirasām vipra, и весьма не ясно, кто здесь имеется в виду. Саяна, не принимая во внимание сочетание слов vepishtho vipra – подсказывающее нам, что vepishtha, будучи одного корня с vipra, имеет значение "самый провидческий", "самый озаренный", – предполагает, будто риши Бхарадваджа, считающийся традицией автором этого гимна, превозносит себя как "величайшего восхвалителя" богов; но такая интерпретация весьма сомнительна. Здесь Агни предстает как хотар (hotā), жрец; это он совершает жертвоприношение богам – которые есть его собственное воплощение, tanvam tava svām (VI.11.2), – Марутам, Митре, Варуне, Небу и Земле. "Ибо в тебе, – говорится в гимне, – мысль, хоть и полная богатств, все же желает богов, (божественных) рождений, для певца гимна, дабы он мог принести им жертву, когда мудрец, самый озаренный из Ангирасов, возносит сладостный мотив на жертвоприношении". Может даже показаться, что сам Агни и есть тот мудрец, озареннейший из Ангирасов. С другой стороны, это описание выглядит более соответствующим образу Брихаспати.
Ибо Брихаспати тоже относится к роду Ангирасов40 и сам становится Ангирасом. Он, как мы уже видели, тесно связан с риши Ангираса-ми в сюжете о завоевании сияющих стад, принимая участие в этом деянии в качестве Брахманаспати, Владыки священного или вдохновенного слова (brahman); ибо это он своим ревом разбивает Валу, и коровы, мыча, устремляются на его зов. Эти риши, являясь силами Агни, как и он сам, представляют провидческую волю (kavikratu); они обладают божественным Светом и действуют посредством него с божественной силой; они не только риши-провидцы, но также и герои ведийской битвы, divas putrāso asurasya vīrā (III.53.7), они – сыновья неба, воины Могучего Владыки. В гимне VI.75.9 они описываются как "отцы, пребывающие в сладком нектаре (в мире блаженства), утверждающие широкое рождение, продвигающиеся в непроходимых местах, обладающие силой, глубокие41, со своим ярким войском и мощью стрел, непобедимые, героические по природе, всюду покоряющие отряды врагов"; но также они и те – как мы видим из следующего стиха, – кто владеет божественным словом и вдохновенным знанием, которое оно несет в себе42, brāhmanāsa pitara somyāsa. Это божественное слово есть истинная мантра (satya mantra) – это мысль, заключающая в себе истину, посредством которой Ангирасы дают рождение Заре и заставляют исчезнувшее Солнце взойти в небесах. Это божественное слово также именуется арка (arka) – что означает и гимн, и луч света, а иногда употребляется в значении солнца. Следовательно, это есть слово озарения, слово, выражающее ту истину, что является атрибутом Солнца, и его появление из тайной обители Истины связано с приходом сияющих стад Солнца. Так, в гимне VII.36.1 мы читаем: "Пусть Слово появится из обители Истины; Солнце своими лучами выпустило на простор коров", pra brahmaitu sadanād ritasya, vi rashmibhi sasrije sūryo gā. Это слово необходимо завоевать, как и само Солнце, а для этого требуется помощь богов (arkasya sātau), как и для завоевания Солнца (sūryasya sātau) и Свара (svarshātau).
Поэтому Ангираса не только является Агни в его аспекте силы, но и Брихаспати в том же аспекте силы. Брихаспати неоднократно называется Ангирасом43, например в гимне VI.73.1, yo adribhit prathamajā ritāva brihaspatir āngiraso havishmān, "Брихаспати, сокрушающий скалу (пещеру пани), перворожденный, обладающий Истиной, из рода Ангирасов, несущий жертву". Еще более важное описание Брихаспати как одного из Ангирасов мы находим в стихе Х.47.6: pra saptagum ritadhītim sumedhām brihaspatim matir achchhā jigāti, ya āngiraso namasā upasadya. "Мысль устремляется к Брихаспати, у которого семь лучей, чье мышление истинно, чей разум совершенен, кто принадлежит роду Ангирасов, к кому следует идти с поклонением". И в гимне II.23.18 к Брихаспати обращаются как к Ангирасу говоря об освобождении коров и освобождении вод: "Для славы твоей гора разверзлась, когда, о Ангираса, выпустил ты коров из загона; в союзе с Индрой ты выпустил течь поток вод, окутанный мраком, о Брихаспати". Можно заодно отметить, как тесно связано освобождение вод, составляющее сюжет легенды о Вритре, с освобождением коров, которое составляет сюжет легенды о риши Ангирасах и пани, а также и то, что Вритра и пани представляют собой силы тьмы. Коровы – это свет Истины, истинного озаряющего солнца, satyam tat... sūryam; и воды, освобожденные из мрака Вритры, иногда зовутся потоками Истины, ritasya dhārā, а иногда – водами Свара, светозарного солнечного мира, svarvatīr āpa.
Тогда мы видим, что Ангираса есть прежде всего сила Агни, провидческой воли; он есть провидец, который вершит деяния посредством света, знания; он есть пламенная мощь Агни, великой силы, рожденной на свет, дабы стать жрецом на жертвоприношении и проводником на пути, той силы, которую боги, по словам Вамадевы (IV.1.1), утвердили здесь как Бессмертного в смертных, той энергии, исполняющей великий труд (arati). Во-вторых, он есть сила или, по крайней мере, обладает силой, Брихаспати, чья мысль истинна, чьи семь лучей света утверждают ту истину, которую он прозревает (ritadhītim), чьи семь уст изрекают слово, несущее истину – бога, о котором говорится (IV.50.4, 5): "Брихаспати, рождаясь сначала от великого Света на высочайшем небе, семиустый, с семью лучами (saptāsya saptarashmi), рожденный во множестве форм, ревом рассеял тьму; он со своим войском, владеющим риком и стубхом (гимном озарения и утверждения богов), сломил Валу, громко ревя". Нет сомнения в том, что под армией или войском Брихаспати (sushtubhā rikvatā ganena) имеются в виду риши Ангирасы, которые, возглашая истинную мантру, приближают победу.
Индра также описывается как тот, кто становится Ангирасой или же обретает качества Ангирасы: "С Ангирасами пусть станет он лучшим Ангирасом, бывая Быком с быками (бык представляет мужскую энергию или Пурушу nri, по отношению к Лучам и Водам, которые есть коровы, gāva, dhenava), Другом с друзьями, владеющим риком с теми, кто владеет риком (rigmibhir rigmī), со странствующими (gātubhih – души, идущие по пути к Безбрежности и Истине) – лучшим; пусть Индра будет сопровождаем Марутами (marutvān) для нашего благоденствия". Эпитеты, употребленные здесь (I.100.4), являются постоянными эпитетами риши Ангирасов, и Индра должен включить в себя качества, составляющие сущность Ангирасов. Так, в гимне III.31.7 говорится: "Самый озаренный в знании (форма vipratama напоминает выражение vepishtho angirasām vipra из гимна VI.11.3), ставший другом (sakhīyan, Ангирасы есть друзья или соратники в великой битве), он пошел (agachchhat, по пути, ср. с gātubhi, открытому Сарамой); скала явила свой плод (garbham) для вершащего благое деяние; мужественный, вместе с юношами (maryo yuvabhi, юность также передает идею нестареющей, неубывающей силы) он обрел полноту богатств и завоевал владение (sasāna makhasyan); так сразу же, вознося гимн (archan), он стал Ангира-сом". Мы должны помнить, что этот Индра, принимающий на себя все качества Ангирасы, является Властелином Свара, просторного мира Солнца или Истины, и нисходит к нам с парой сияющих коней, harī, которые в одном стихе именуются sūryasya ketū, два солнечных луча, две силы восприятия или видения в знании, дабы сразиться с сынами мрака и помочь великому странствию. Если мы правы в тех заключениях, сделанных нами относительно сакрального смысла Веды, то Индра должен представлять собой Силу (Индра – букв.: Могучий44, могущественный повелитель) божественного Разума, рожденную в человеке и возрастающую в нем посредством Слова и нектара Сомы до полноты своей божественности. Этот рост происходит через завоевание и возрастание Света и продолжается до тех пор, пока Индра полностью не явит себя в качестве повелителя всех лучезарных стад, которые он озирает "оком солнца", в качестве божественного Разума, владыки всех озарений знания.
Индра, становясь Ангирасой, обретает силу Марутов либо же сопровождается ими, marutvān. Эти Маруты, сверкающие и яростные боги бури, соединяющие в себе неистовую силу Ваю, бога Ветра или Дыхания, Владыки Жизненной энергии, с силой Агни, Провидческой Волей, сами являются провидцами, которые совершают труд через знание, kavayo vidmanāapasa, так же, как и воителями, которые силой небесного Дыхания и молнии с небес сокрушают все установленные вещи, все искусственные преграды, kritrimāni rodhāmsi, в которых укрылись сыновья Тьмы, и помогают Индре одолеть Вритру и дасью. Если взять эзотерический смысл Веды, то они, вероятно, предстанут как Силы Жизни, которые своими витальными или нервными энергиями поддерживают действие мысли при попытке смертного сознания дорасти или расшириться до бессмертия Истины и Блаженства. Во всяком случае, в гимне VI.49.11 они также описываются как обретшие качества Ангирасы (angirasvat): "О юные, о провидцы и силы жертвоприношения, Маруты, придите со словом на высокое место (или – план земного сознания, куда стремятся попасть, или вершина горы, adhi sānu prishne (VI.6.4), что, вероятно, и есть смысл слова varasyām); ведь вы, силы роста, верно движущиеся (по пути, gātu), словно Ангираса45, даете радость даже тому, что не озарено (achitram – то, что не приняло яркий свет зари, или же ночь нашей обычной погруженности во тьму)". Здесь мы видим все те же характеристики действия, какие присущи и Ангирасу: вечную молодость и силу Агни (agne yavishtha), владение Словом, провидчество, совершение труда жертвоприношения, верное движение по великому пути, ведущему, как мы увидим, в мир Истины, в широкое и светозарное блаженство. Маруты даже описываются (X.78.5) словно "Ангирасы с их саманами (гимнами), те, кто принимает все формы", vishvarūpā angiraso na sāmabhi.
Все это действие и продвижение становится возможным с приходом Уши, Зари. Уша также описывается как angirastamā (самая ангирасовая), а кроме того, и как indratamā (самая индровая). Энергия Агни, энергия Ангирасы проявляется как в молнии Индры, так и в лучах Зари. Можно процитировать два отрывка, проливающие свет на этот аспект энергии Ангирасы. Первый – это стихи VII.79.2, 3: "Зори зажигают свои лучи на границах неба, они трудятся, как люди, взявшиеся за работу. Твои лучи устраняют тьму и простирают Свет, будто солнце распахивает руки. И стала (или явилась) Уша лучшей в силе Индры (indratamā), изобильная, породила вдохновения знания для нашего легкого продвижения (или для нашего блага); богиня, дочь Небес, лучшая в блеске Ангирасов (angirastamā), наделяет своими богатствами совершающего благие труды". Богатства, которыми изобильна Уша, не могут быть ничем иным, кроме как благами Света и Силы Истины; исполненная силы Индры, силы божественного озаренного разума, она дарует вдохновения, идущие от этой силы (shravāmsi), которые ведут нас к Блаженству; а блистающей пламенной силой Ангираса, заключенной в ней самой, она наделяет своими сокровищами тех, кто, верно исполняя великий труд, истинно продвигается по пути, itthā nakshanto angirasvat (VI.49.11).
Второй отрывок – из гимна VII.75: "Заря, рожденная в небе, силой Истины открыла (завесу тьмы), восходит она, являя ширь (mahimānam), она устранила прочь покровы недругов и тьмы (druhas tama) и все, что нерадостно; лучшая в блеске Ангирасов, она являет пути (великого странствия). Пробудись, о Заря, сегодня для нас ради продвижения к широкому блаженству (mahe suvitāya), даруй (свои богатства) ради широкого состояния восторга, утверди в нас яркое богатство (chitram), несущее вдохновенное знание (shravasyum), в нас, смертных, о божественная, что стала человеческой. Вот эти сияния явленной Зари, яркие (chitra), бессмертные, пришли; порождая божественные деяния, они распространились, заполняя все то, что есть в промежуточном пространстве", janayanto daivyāni vratāni, āprinanto antarikshā vyasthu (стихи 1-3). Вновь мы видим связь силы Ангирасы и продвижения в странствии, проявления его путей благодаря устранению тьмы и приходу сияний Зари; пани представляют недругов (druha – вред или то, что причиняет вред), урон, наносимый человеку силами зла, тьма – это их пещера; странствие же – это то, что ведет к божественной радости и состоянию бессмертного блаженства, достигаемому через приумножение в нас богатства света, силы и знания; а эти бессмертные сияния Зари, которые порождают в человеке божественные деяния и наполняют ими те движения, что происходят в промежуточном пространстве между землей и небом – то есть проникают в функционирование тех витальных уровней, управляемых Ваю, которые соединяют в нас физический план с уровнем чистого ментала, – вполне могут быть энергиями Ангирасы. Ибо и они завоевывают и сохраняют истину, поддерживая в неприкосновенности божественные деяния (amardhanto daivyā vratāni). В действительности это и есть их функция – низвести божественную Зарю в бренную природу, чтобы явленная богиня, изливая в нее свои богатства, могла быть одновременно и божественной, и человеческой, оставаться богиней, обретя человеческую природу в смертных, devi marteshu mānushi.
