Алексей Арсеньев

Казаки в Королевстве сербов, хорватов и словенцев (Югославии)

Пребывание казачьей общности в эмиграции до сегодняшних дней не привлекало особого внимания историков, социологов и культурологов. Однако, за истекших 80 лет накопилось очень много печатного материала, архивных фондов и создано несколько музеев. Данные о казаках в бывшей Югославии рассеяны в основном в русской эмигрантской периодике, плохо сохранившейся в Сербии. В первые годы местная пресса отмечала деятельность казачьих организаций, преимущественно политическую и культурную. Позднее, такая информация появлялась в печати всё реже, впрочем, как и всё, что было связано с жизнью русской диаспоры.

Постараемся сжато осветить некоторые аспекты жизни казаков в нашей стране.

Прибытие в Королевство СХС казачьих военных подразделений с Дона, Кубани и Терека, небольших групп Астраханских, Уральских казаков и калмыков, а также административных и учебных заведений, как и гражданских лиц с Юга России, - непосредственно было связано с эвакуацией Русской Армии ген. П.Н.Врангеля из черноморских портов в Крыму поздней осенью 1920 года, а позднее – из сборных лагерей в Турции и Греции. Оценивается, что в новоформированной балканской стране обосновалось около 5.000 казаков, из которых примерно 3.500 Кубанских.[1]

С первых дней многомесячного пребывания на неопределенном положении, на пустом, ветренном Лемносе и рассредоточенные по лагерям в окрестностях Константинополя, казаки, замерзая в палатках, землянках, овчарнях и в войне разбитых хибарках, выстояли перед ультиматумами французских оккупационных сил. Сравнительно малое число их репатриировалось в Советскую Россию, выехало на поселение в Бразилию или вступило во французский иностранный легион. Большинство из них выжидало исхода эмиссаров ген. Врангеля, ведущих переговоры о переправке трех армейских корпусов Русской Армии (Первого армейского, Донского и Кубанского) в славянские страны. Предыдущие, независимые переговоры казачьих атаманов с Правительством Королевства СХС о поселении казаков на Косово и Метохии, на неустойчивых границах с Албанией, не реализовались.

В мае 1921 г. началась переправа казаков в Болгарию и Сербию. В первом эшелоне, через Салоники и сербский пограничный пункт Гевгели, 1 июля 1921 г. прибыли саперные полки Донского и Кубанского корпуса (вместе с полком Первого армейского корпуса, всего 4.000 бойцов). Они были причислены к штату Министерства строительства и направлены на постройку стратегических дорог: Вране-Босилеград (впоследствии эта коммуникация стала называться «Русский путь»), Гостивар-Дебар, Косовска Митровица-Рашка, Штип-Кочане. С 1926 г. этот эшелон казаков получил работу на шахтах пирита в окрестностях г.Доньи Милановац, на руднике «Кленовик» возле г.Пожаревац, затем работал на стройках железных дорог Кральево-Рашка и Мала Крсна-Топчидер. Донские казаки строили железные дороги в Бихаче, Босанска Крупе, а позднее, вместе с Кубанскими – железную дорогу Ормож-Лютомер-Птуй (в Словении).

Во втором транспорте, 9 июля 1921 г., прибыли основные части Кубанской казачьей дивизии, чины Генерального штаба и Гвардия ген.Врангеля (состоялась из 80-ти гвардейцев – Донских казаков и по одному эскадрону Кубанских и Терских). Запорожский казачий эскадрон при 3-м полку Кубанской дивизии прокладывал железную дорогу Ниш-Княжевац, эскадроны Кубанцев-гвардейцев собирали трофеи на полигонах битв Первой мировой войны вблизи г.Битоль и некоторое время служили в составе пограничных войск страны.

После завершения постройки железной дороги в Словении гвардейский дивизион Кубанцев (около 250 казаков) в 1924 г. переехал на постоянное жительство в северные области страны (Бараня и Славония), полным составом поступив на службу к барону Виктору Гутману на сахарный завод имения Браньино Брдо близ г.Бели Манастир, на лесозаготовки в Белище и на известное государственное имение «Белье».[2]

По секретному заданию Военного министерства Королевства СХС в декабре 1924 г. вооруженные и хорошо обмундированные казачьи отряды, вместе с офицерами-добровольцами Русской Армии (всего около 1.000 бойцов под командованием полковника Миклашевского), провели успешное военное вторжение в Албанию, из направления Дебар, Призрен и Джаковица. Таким образом, они приняли непосредственное участие в свержении Фан Ноли в Тиране и вступлении Ахмета Бек-Зогу на албанский престол.

До 1926 г. Штаб Кубанской дивизии, во главе с ген.-май. Виктором Эрастовичем Зборовским, был расквартирован в г.Вранье, а затем переехал в г.Пожаревац. Размещенные в друг от друга отдаленных пунктах, части дивизии оставались сплоченными между собой; эта дивизия оставалась единственным военным формированием Русской Армии в изгнании, вплоть до 1941 г. сохранившем в Королевстве Югославии не только свою монолитность, но и казачьи военные традиции, боеспособность и форму. Некоторые роты и духовой оркестр дивизии в 20-30-е гг. принимали участие в парадах и торжествах страны.[3]

Из Новочеркасска в Королевство СХС прибыли и два средних учебных заведения: Донской Императора Александра III кадетский корпус и Мариинский донской девичий институт. Кадетский корпус был направлен в окрестности м.Стрниште (Словения), вскоре переведен в казармы близ г.Билече, а затем в г.Горажде (оба в Боснии). В нем закреплялся патриотический казачий дух, хотя не все воспитанники были из казачьей среды. До закрытия этого военного училища (в 1933 году) в Югославии там училось около 600 юношей, из которых свыше 200 впоследствии окончило высшие учебные заведения в Белграде, Загребе, Праге, Брюсселе.[4] Донской девичий институт обосновался в г.Белая Церковь (Банат) и просуществовал до марта 1941 г. Окончило его около 700 воспитанниц.[5]

В отличие от основной массы гражданских лиц эмиграции, создавшей во всех уголках страны «русские колонии» (в соответствии с государственным «Положением о русских колониях», принятым в 1922 г.), казаки, проживавшие вне казачьих военных подразделений, не пожелали подчиняться комитетам русских колоний, а создавали «казачьи станицы», самостоятельно избирая своего представителя – атамана. Такие станицы, хутора и курени в Югославии были трех видов: чисто кубанские, донские и терские, «общеказачьи» (смешанные), и полуподпольные – «вольно-казачьи», возникавшие в 30-е гг. как политические группировки. С годами станицы реорганизовывались, объединялись или прекращали свое существование. Названия они получали по месту расквартирования или по округам (на пример, группировку «Топуско» сочиняли казаки, обосновавшиеся в регионах Карловац, Глина, Петриня, Дубица). Некоторым присваивалось имя выдающегося (походного) атамана – Булавина, Некрасова, Краснова, Кухаренко, Шкуро... Самое большое сосредоточение казачьих станиц было в хлебородной области Воеводина. Нами установлено, что на протяжении 20-ти лет в стране их было не менее двух сотен (см. Перечень № 1 в приложении).

Среди казаков проживавших в станицах были развиты солидаризм, патриотизм, лояльность к приютившему их государству и дружеские чувства к местному населению. Если вблизи станицы оказывалась русская колония или другое казачье поселение, царили сотрудничество и терпимость друг к другу. Образованные казаки принимали участие в культурной жизни русской эмиграции. В деревнях много казаков-священников оказалось на службе Сербской церкви; казаки были регентами церковных или любительских хоров, учителями начальных школ, инструкторами верховой езды. Традиционно привязанным к земле, казакам на чужбине редко удавалось приобрести собственный участок и заниматься хлебопашеством. Гордость и жизнь в кругу станичников отталкивали казака батрачить в периоды полевых работ. В деревнях и на хуторах охотнее всего они занимались ремеслами или создавали артели-задруги: изготавливали кефир, сыр, пекли хлеб. Казаки со средним образованием, оказавшиеся в воеводинских селах с преобладавшим населением из национальных меньшинств (не всегда лояльным к новой стране сербов, хорватов и словенцев), получили места государственных чиновников, становились писарями, бухгалтерами, землемерами...

Свою личную жизнь они улаживали женидьбой на местных женщинах, чаще вдовах или старых девах, преимущественно на словачках, русинках, немках, венгерках. Такие браки были прочными и многодетными. Детей крестили в православную веру. Какое-такое приданое или имущество жены давали возможность создать собственное хозяйство. Отдаленность от русских культурных очагов и низкий уровень образования казаков способствовали быстрой ассимилизации младшего казачьего поколения.

Станицы, подобно казачьим военным подразделениям, подчинялись своим атаманам и войсковым руководителям. Необходимо отметить, что до 1941 г. Сербия являлась центром Кубанского и Терского казачества на чужбине. Тут жили кубанский походный атаман ген.-май. Вячеслав Григорьевич Науменко (1883-1979) и терский – ген.-лейт. Герасим Андреевич Вдовенко (ок.1865-1945). В Белграде находились «канцелярии» Кубанского и Терского правительств (председателем Кубанского правительства был полк. Михаил Карпович Соломахин, а Терского – военный инженер Евгений Александрович Букановский). Кубанская Краевая рада (парламент) в 20-е гг. заседала в г.Нови Сад или в Белграде. В Сербии проживал походный атаман Астраханского Казачьего Войска ген.-май. Николай Васильевич Ляхов. Донской атаман ген.-лейт. Африкан Петрович Богаевский (1872-1934) короткое время жил в Белграде, в 1923 г. уехал в Париж, ставший, наряду с Прагой, политическим центром Донского казачества.

С казаками в Королевство СХС прибыло и несколько сотен калмыков с донских степей. Они были направлены на шахты г.Сень, где строили дорогу, позднее большинство их переехало в Мали Мокри Луг, тогдашний пригород Белграда, другие группы в банатскую деревню Црепая и в г.Парачин, где они поступили на полотняный завод. Председателем калмыцкой колонии в Сербии был полк. Абуша Алексеев (1883-1948). В 1929 г. эта этническая общность построила свой буддистский храм, единственный в Европе, и в эмиграции сохранила свою монолитность, как и в 1942 г., когда почти все белградские калмыки перебрались в банатскую деревню Дебеляча, а оттуда в сентябре 1944 г. по железной дороге эвакуировались на Запад.[6]

20-е гг. отличаются миграциями русских беженцев из Королевства СХС в промышленно развитые страны Европы, прежде всего во Францию и Бельгию. Самое многочисленное и известное переселение казаков последовало в мае 1929 г. в южноамериканскую республику Перу. Несколько сот казаков, преимущественно Кубанских, уехало под предводителем ген.-май. Ивана Диомидовича Павличенко. Из Нови Сада он увез свою группу казаков-джигитов, вместе с духовым оркестром и танцовщиками.[7]

Политическая деятельность

В течение всех побед и поражений «белых» на Юге России возникали трения между Добровольческой Армией (позднее – Вооруженные Силы Юга России, а еще позднее - Русская Армия), с одной стороны, и казачьих правительств, парламентов и атаманов казачьих войск, с другой. Недоразумения существовали и после Крымской эвакуации, вопреки факту, что еще 22 июня 1920 г. все казачьи атаманы признали верховную военную власть за ген. П.Н.Врангелем. Случалось, представители Объединенного совета Дона, Кубани и Терека игнорировали договоренность с Главнокомандующим Русской Армии, который в рядах казаков пользовался уважением и которому бойцы полностью доверяли. Перед отправкой первых транспортов с о.Лемнос, ген. Врангель обратился к казакам письмом-заявлением, в котором заверил их в том, что относительно них будет проявлена та же забота, что и о всей Русской Армии.[8]

Массовое прибытие военных эшелонов на Балканы совпало по времени с расцветом политической деятельности русской эмиграции в Европе. В июне 1921 г. в Германии состоялся съезд российских монархистов, на котором был создан Высший монархический союз. В Париже действовали тогда еще весьма влиятельные дипломаты Императорской России и руководители Кадетской партии, а в Праге – эсеры и группа кубанских сепаратистов, стремившаяся привлечь на свою сторону кубанских казаков обосновавшихся в Югославии и одновременно отторгнуть их от остальных россиян-беженцев.[9] Подобные тенденции позднее проявляли и члены Донского правительства, проживавшие в Болгарии и Чехословакии. Бывший донской атаман ген. П.Н.Краснов свои воззвания казакам направлял из Берлина. В начале декабря 1921 г. в Сремских Карловцах завершил работу Русский всезаграничный церковный собор, повлиявший на новые размежевания в рядах эмиграции. В следующем году на два табора разделились и эмигранты монархической ориентации.

Все эти события нач. 20-х гг. пока еще не оказывали значительное влияние на жизнь казаков в Королевстве СХС. Их станицы – гражданские и военные – были заняты борьбой за существование и улучшение условий жизни. Они одинаково гостеприимно принимали в гости различные делегации, генералов, походных атаманов и казачьих парламентариев, слабо разбираясь в политических веяниях. В конце концов, и они станут заявлять о себе. На сессиях Кубанской Краевой рады 2-3 октября 1921 г. в Новом Саду резкой критике подвергнута политическая деятельность пражской группы кубанцев и представлена как попытка расторжения единства в казачьих рядах.[10] Кубанский парламент в Новом Саду заседал и 19-20 февраля 1922 г. На повестке дня проводился анализ работы представителей Рады в других странах, было поддержано формирование ряда общеказачьих организаций и рассматривались финансовые дела. Очередные сессии Рады проводились в Белграде. Заседания Президиума съезда станичных и хуторских атаманов в течении 1922 г. происходили в Новом Саду.[11]

Постепенно, среди казаков все более регулярно распространяется казачья печать, поступающая из Праги, Софии, Парижа и Белграда. С 1921 г. в городке Вранье (Южная Сербия) выпускался бюллетень «Кубанец», в Белграде – «Кубанский зарубежный вестник» (1923), бюллетень Кубанской канцелярии «Вольная Кубань» (1925), орган Терского правительства «Терский казак на чужбине» (1926) и другие. Нами установлено, что в Югославии выходило более 20-ти казачьих периодических изданий, всего более 340 выпусков (см. Перечень периодики в Приложении № 2). Все эти издания писали о событиях в казачьих станицах и в центрах, публиковали приказы и призывы атаманов, официального и обязующего характера, своеобразно трактовали политическую жизнь эмиграции, полемизировали с казачьими или военными изданиями различных ориентаций.

Журнал «Наша станица» Белградской кубанской станицы имени атамана Сидора Билого отличался более прогрессивными устремлениями и заботой о молодежи. Членами редакции состояли Павел Иванович Курганский, бывший член Государственной думы, затем, Леонид Владимирович Зверев, собственник книжного магазина в Белграде и полковник Константин Герасимович Булгаков, чиновник Белградского муниципального управления. Журнал размножался на шапирографе, выходил с 1935 по 1938 г. (35 выпусков), был запрещен цензурой.

В сер. 30-х гг. политическая жизнь казаков на чужбине достигла своего апогея. Выкристализовалось пять политических течений, не считая двух-трех молодежных, являющихся казачьими филиалами русских политических партий, возникших в эмиграции.

Первое течение – самое распространенное среди казаков зарубежья. К нему примыкали казаки, проявлявшие лояльность выборным представителям казачьей власти – атаманам монархических определений. Приверженцы этого течения считали, что между казаками и русским народом нет существенной разницы, исключая исторические традиции и специфику уклада жизни. Они отстаивали тезис, что казаки не являются самобытным народом, а лишь одним из сословий России. В вопросах государственного устройства будущей России они на словах были «непредрешенцами» - ни за монархию, ни за республику. Отстаивали позицию, что этот вопрос решается внутри России, а не в изгнании. Сотрудничали с российскими военными, гуманитарными и культурными организациями и создавали свои кружки и общеказачьи трудовые союзы.

Второе течение – демократы-федералисты. Считали, что будущее Казачества в нерасторжимом союзе со свободной, демократической Россией, но лишь на добровольном и федеративном принципах. Выдвигали исконные демократические идеалы Казачества и необходимость его объединения. Это течение составляли приверженцы политиков из структур Кубанской Рады и Объединенного совета (войск) Дона, Кубани и Терека. Непримиримые к некоторым атаманам, обвиняя их в интригах и личных амбициях, они в особенности были враждебно настроены к русским военным и национально-политическим структурам.

Третье течение – казачьи националисты. Казачество они рассматривали не как сословие, не как союз бытовых общин, а как особый народ, отличающийся от русского не только по быту, но и по своей психологии и своей идеологии. Они безоговорочно поддерживали войсковых атаманов, Донской Войсковой Круг и Кубанскую Раду. Большое значение придавали казачьей интеллигенции, должное отдавали истории казачьих полков, но выше ставили казачью историю. Не отрицая больших ошибок в отношении к Казачеству в прошлом, они с уважением относились к России, высоко ценили русскую культуру, считая ее также и свой. Они хорошо ориентировались в современных европейских событиях и были реальными политиками, готовы были сотрудничать со всеми.

Четвертое течение – «вольные казаки», националисты, также считали Казачество народом. Их основным политическим устремлением было осуществление независимости казаков и создание суверенного, объединенного государства, «Казакии». Признавая институт войсковых атаманов, свое отношение к ним определяли персональной оценкой каждого из лиц. Непримиримые к коммунистам, они охотно вступали в соглашения, блокируясь с теми национальными группировками, которые проводили свою государ-ственную независимость. Это течение не отказывалось от иностранной материальной помощи.

Пятое течение – в него входили казаки-социалисты. Было их немного. Они не имели свои организации, а примыкали к русским социалистам, действовавшим в эмиграции. Это были своеобразные социалисты, так как в казачьем вопросе были большей частью националисты; признавая общее выборное начало, они признавали войсковых атаманов, войсковые круги и Раду, но фактически не поддерживали их. Не придавали особое значение казачьим традициям, хотя и считались с ними.[12]

К этому течению можно подвести кружок казаков, проживавших в Скопле, именовавшийся «Рабоче-крестьянской казачьей партией», опубликовавший свою политическую платформу и одно воззвание.[13]

Одновременно с ростом политических брожений в рядах российской эмиграции и Казачества, возмужало и молодое поколение, учившееся в Донском кадетском корпусе и в университетах Белграда, Загреба, Праги, Брно, Братиславе, Софии, Брюсселе, Париже. Национально определившиеся, югославские казаки вступали в свои студенческие организации – Загребский студенческий казачий хутор, Союз вольных казачек имени Галины Булавиной и в Белградскую общеказачью студенческую станицу, выпустившую всего один номер своего журнала «Единство».

Эта молодежь вдохновлялась идеями группы казаков-интеллигентов, объединенных вокруг пражского журнала «Вольное Казачество», отстаивавшего позиции формирования суверенного государства - «Казакии». Это движение в Праге возглавил кубанский казак, инженер Игнат Билый. Их ловко проводимая пропаганда вызвала новое размежевание в казачьих рядах, что привело к созданию новых, полуподпольных «вольно-казачьих» станиц. В Сербии их было около 15-ти: в Белграде, Суботице, Смедерево, Чуприи, Парачине, Крагуеваце, Боре, Скопле... В апреле 1935 г. «вольно-казачьему кругу», состоявшемся в Белграде, присутствовало 78 делегатов из многих мест Югославии,[14] а свой 5-й Окружной съезд «Вольное казачество» в Югославии провело 4 апреля 1937 г.[15] Под давлением влиятельных деятелей русской эмиграции в Югославии 4 февраля 1938 г. в Белграде были арестованы вольно-казачий атаман Игнат Билый и белградские активисты: Н.Ф.Букин, А. Черный, П.С.Поляков, братья П. и Д. Мерзликины, Димитриенко и несколько членов из провинции. Конфискована вся казачья литература, проведено следствие. Большинство казаков выпущено, при запрете дальнейшей политической деятельности. В эти дни белградская милиция, в которой русские эмигранты занимали высокие посты, вторглась и в редакцию журнала «Наша станица». Конфискована была часть архива и множильный аппарат, члены редакции подверглись аресту. Журнал прекратил свое существование в Белграде. Новые аресты последовали в июне и сентябре 1938 г. Чернов, Димитриенко и Козлов были высланы за пределы страны.[16] Нетрудно догадаться, что преследование активистов этого движения проводили русские политические организации.

В сер. 30-х гг. группа молодых людей создала казачью секцию при югославянском отделе Национально-трудового союза нового поколения (НТСНП, позднее – НТС), которая в течение 1936-1937 гг. выпускала свой бюллетень «Сбор».[17]

Политическая деятельность казаков в течение Второй мировой войны, отдельных лиц или военных подразделений, была тесно связана с местными условиями, в которых они оказались, с их личной позицией к событиям, но и с давлением на них влиятельных гражданских и военных лиц русской эмиграции в Югославии. В апреле 1941 г., сразу после вторжения оккупантов, российские эмигранты с югославским гражданством были мобилизованы или записались добровольцами. В их среде было много казаков. Начальник 4-го отдела Русского обще-воинского союза (РОВС), ген. Барбович, вместе с начальником Кубанской казачьей дивизии ген. Зборовским и командиром Гвардейского Казачьего дивизиона полк. Рогожиным, весь свой военный потенциал предоставили в распоряжение югославскому Военному командованию.[18] В силу развала армии и молниеносной капитуляции, это предложение не реализовалось. Большинство мобилизованных эмигрантов, включая и казаков, попали в германский плен. После нападения Германии на СССР в Сербии формировался «Русский охранный корпус», в который влились и казачьи подразденения ген. Зборовского и полк. Рогожина, а перед концом войны – и казачьи отряды, через Румынию прибывшие с Восточного фронта. Принужденные сотрудничать с оккупантами, но и по личным идеологическим мотивам, казаки вмешивались и в гражданскую войну на просторах Югославии. Под натиском Третьего Украинского фронта Красной армии «Русский корпус» отступил на северо-запад и из Словении покинул пределы страны.

Культурная деятельность

Культурную деятельность Казачества на чужбине можно рассматривать из двух планов - как работу видных одиночек: ученых и работников культуры (националистической казачьей или всероссийской направленности), и как работу казачьих организаций и одиночек, ориентировавшихся исключительно на изучение истории и самобытной культуры Казачества. В первые годы в Королевстве СХС преобладал этот второй вид деятельности.

В 1921 г. из Константинополя в Белград переехал Донской казачий архив, в полном объеме с историческим материалом периода гражданской войны на Дону. Он был помещен в залы тогда еще неупорядоченного Военного музея в Белградской крепости (Калемегдан). В марте 1923 г. была создана Донская историческая комиссия, задачи которой состояли в сборе, изучении и публикации архивных материалов. С этого года стали выпускаться периодические сборники «Донская летопись». Помимо четырех нумерованных толстых тетрадей, в Белграде было опубликовано и несколько отдельных томов.[19] Донской архив, вместе со своей Комиссией, в феврале 1925 г. переехал в Прагу.[20]

Подобные исследования проводились и при Кубанской канцелярии, обосновавшейся в Белграде. Их труды публиковались в казачьей и российской военной периодике, а в виде отдельных выпусков печатались тексты патриотической направленности.[21] При этой канцелярии создана и Делегация по охране кубанских военных регалий, знамен и военных трофеев, которые были отданы на временное хранение в Военный музей на Калемегдане. Председателем делегации состоял ген.-лейт. Петр Иванович Кокунько. Ряд казаков-военных ветеранов писали и публиковали свои исследования и воспоминания, связанные с участием казачьих отрядов в битвах Мировой и Гражданской войн. Ген.-май. Евгений Сергеевич Тихоцкий свои труды публиковал в виде брошюр.[22]

Своеобразный курьез представляет исследование одного калмыка, доктора медицинских наук, политика, приверженца евразийского движения, Эренжена Хара-Давана (1893-1941), опубликованное на русском языке в 1929 г. в Белграде, под заглавием «Чингис-Хан как полководец и его наследие» - представляющее первое оригинальное произведение одного калмыка, опубликованное после 300 лет калмыцкой истории. С 1929 г. Хара-Даван состоял секретарем Духовно-попечительского совета при буддийском храме, расположенном в деревне Мали Мокри Луг (пригород Белграда). Второе издание его книги было опубликовано лишь в 1991 г. в Элисте, столице Калмыцкой автономной области Российской Федерации, тиражом 45 тыс. экз.

Два вида художественной деятельности казаков сохранили по себе живую память до наших дней. Это джигитовки – акробатические выступления на лошадях группы бравых казаков, происходившие на городских ипподромах и деревенских лужайках. Вооруженные казаки, облаченные в военную форму, исполняли и национальные танцы, чаще всего кавказские. Второй вид деятельности – мужские казачьи хоры. Групп джигитов и казачьих хоров было несколько, в Белграде и провинции. После успешных гастролей по Европе некоторые из них не возвратились на Балканы. Выступления известного хора Донских казаков Сергея Жарова, Хора имени атамана Платова, руководимого Николаем Кострюковым, и вокального квартета братьев Кедровых становились событиями концертного сезона избалованной белградской и загребской публики.

До наших дней всё еще не исследована литературная деятельность казаков, осевших в Югославии, а она представляет литературно-историческую ценность. Прозу и поэзию создавало молодое поколение - выпускники русских средних учебных заведений и студенты. В этой среде выделялся безвременно скончавшийся студент Белградского университета Борис Александрович Кундрюцков (1903-1933). Опубликован был его роман «Кожаные люди» (намек на большевиков) и юмористическая повесть «Казак Иван Ильич Гаморкин».[23] Поэзию в Белграде писали: Павел (Павло) Сергеевич Поляков (1904-1981), состоявший редактором литературно-политического журнала «Казачья лава» (1937), балерина Людмила Михайловна Костина (1908-1974), Николай Федорович Букин (1903-1994), Николай Николаевич Воробьев (1908-1989), Александр Николаевич Туроверов (1903-1978), Виктор Архипович Иванов (? – 1990), Федор Георгиевич Полковников (1904 - ?), Алексей Львович Персидсков (1903-1944), Иван Иванович Сагацкий (1901-1981), студент Загребского университета Михаил Николаевич Залесский (1905-1979), а из старшего поколения: Иван Михайлович Назаров (1874-1936) и др. Свои стихи они читали на литературных вечерах и публиковали в казачьей периодике - в Париже, Праге, Белграде. Их поэзия проникнута патриотизмом и ностальгией изгнанников по родимому краю и идеализацией казачьей жизни. Реже представлены другие жанры, среди которых встречаются стихотворения, вдохновленные природой и народами Югославии. Ни одному из поэтов не удалось в Югославии опубликовать свой сборник.[24] Однако, в наше время в Ростове-на-Дону увидела свет антология поэзии донских казаков-эмигрантов. В ней представлено 44 поэта, из которых 15 проживало в Югославии.[25]

Есауловская Донская казачья станица в селе Томашевац

О жизни и судьбе Кубанских казаков - строителях «Русского пути» Вранье-Босилеград и Донских казаках, поселившихся в бачской деревне Надаль, в последние годы опубликованы очерки российского журналиста и сербского краеведа.[26]

Две донские казачьи станицы в воеводинской области Банат были единственными в мире. Свое название они получили не по местам, в которых обосновались на чужбине, а сохранили изначальное – Есауловская и Верхне-Курмоярская, Второго Донского округа, соседствующие и в Банате – в селах Томашевац и Сакуле (общей численностью до сотни казаков). Из своих станиц казаки двинулись в поход во главе со станичными атаманами, правлением, казной, административными книгами и печатью.

«Есауловская имела бурную историю и была одной из самых многочисленных на Дону. Из нее Пугачев высватал себе жену – Софью Недюжину. Перед мировой войной станица имела 37 поселений с общим населением свыше 30-ти тыс. душ. Большинство станичников погибло в войну и революцию. Под натиском большевиков 29 декабря 1919 г. казаки покинули родное пепелище. По пушистому глубокому снегу, беспрерывной цепью, длиною в восемь верст, растянулся транспорт отступающих станичников. Арбы, телеги, сани, запряженные лошадьми и волами, по бокам верховые; многие шли пешком с сумками за плечами. Печальны, угрюмы были лица отступающих; понурив головы, по колена в снегу, шли Есауловцы в изгнание, по временам оборачиваясь на свою родную станицу, крестясь и посылая ей молчаливый прощальный привет.

С великой колокольни храма Св. Архистратига Михаила печально гудел редким перезвоном станичный колокол. На выезде из станицы стоял глубокий старик, с длинной до пояса белой бородой, участник еще Кавказской войны, сподвижник Бакланова. Когда проходили мимо него последние, снял он шапку, перекрестился – и покатились слезы по длинной бороде, замерзая на концах ледяными сосульками...

В эту ночь отступающие переходили Дон по льду, перебираясь на левый берег. Началась беженская Голгофа. Сначала Сальские степи, уже опустевшие, потом неприветливые Ставропольские села, кубанские хутора и станицы, высокие горы Кавказа, голодное Черноморское побережье. Часть казаков села на пароходы и в сопровождении посланных атаманом помощников переехала в Крым, а остальные продолжали свой крестный путь на Туапсе, Сочи, Адлер, Гагры, Сухум, Поти, Батум. Побывали и в Трапезунде, откуда удалось и основной массе станичников, во главе с атаманом, переправиться на Крым.

А там снова переезды – Босфор и, наконец, братская Сербия. С 10 января 1921 г. Есауловцы поселились в селе Томашевац – вместе со станичным атаманом Василием Архиповичем Алферовым и полным составом Правления. С местным населением свыклись, породнились. Почувствовали себя тепло – благо, и доктор в селе был русским, и в сельском правлении чиновник оказался уроженцем Ростова-на-Дону, и учитель сербской школы – свой же, донской казак».

Так в 30-е гг. об Есауловской станице писал парижский журнал «Иллюстри-рованная Россия», публикуя и фрагменты переписки, которая в первые годы эмиграции велась между атаманом в Томашеваце и Канцелярией колхоза на Дону.[27] Приводим пример обмена официальными бумагами начала 20-х гг.:

На бланке «В.В.Д. (Всевеликое Войско Донское). Есауловский Станичный Атаман Второго Донского округа, село Томашевац, Банат, Сербия» атаман В.А.Алферов сообщением за № 99, пишет «Станисполкому Стеньки-Разинской станицы 2-го Донского округа, Царицынской губернии»:

«Урядник хутора Сизова вверенной мне станицы Федор Анисимович Донсков, переписи 1894 года, 20 декабря в 9 час. вечера от рака желудка умер и 22 того же декабря похоронен на городском кладбище в г.Панчево, Банат, Сербия. На могиле покойного поставлен крест. Оставшееся после его смерти имущество продано с аукционного торга на сумму 190 динар, из них 98 динар 50 п. израсходовано на поминовение покойного, а остальные пока хранятся при Станичном Правлении и при первой возможности будут пересланы наследникам. О вышеизложенном прошу объявить жене и детям покойного. Станичный Атаман Подъесаул Алферов. И.д. Писаря Киреев». Печать Ст. Правления с изображением оленя, пронзенного на быстром бегу стрелою.

Ответ пришел приблизительно через месяц. Отвечают тоже на бланке: «Р.С.Ф.С.Р. Ст. Разинский Станисполком. 2. Дон. Окр. Цариц. губ. Делопроизв. Административное № 690 на № 99»:

«Есауловскому Станичному Атаману. Сербия. – Стенько-Разинский Станичный Исполнительный Комитет Совета Рабочих, Крестьянских, Красноармейских и Казачьих Депутатов, 2. Донского округа, сообщает, что таковым не приняты никакие меры по Вашему отношению, т. к. 22-х тысячное население района станицы (не считая лево-задонские хутора, как отошедшие в Потемкинскую станицу) в 12-й раз переизбранием своим членов Исполнительного Комитета доверило управлять станицей последним, но не Станичному Атаману (как это Вы воображаете), которое не сочли нужным снять с учета того умершего урядника, который числится у Вас по списку Станичного Правления, т. к. нами урядникам учет не ведется, а ведется только тем славным стойким бойцам Рабоче-Крестьянской Армии. Кроме того, при всем желании Исполнительный Комитет в лице 5 человек не мог найти в карте Европы, в частности Сербии, хутора Сизова, вверенного Вам, а значится таковой в Союзе Советских Социалистических Республик – Царицынской губернии. Вместе с тем тов. Алферов (не питайте обиду, что не называем по Вашему чину г. Подъесаул), давно бы уже Вам нужно явиться с повинной головой к Рабоче-Крестьянскому Правительству и взяться за восстановление хозяйства научным способом, так как Вы уже прошли большую часть земного шара, т.-е. От Востока и до Запада, Сибирь – Сербия, а нам такие люди дороги, и не строить такие ненужные вещи в Вашем отношении. Председатель Ст. Разинского Станичного Исп. Комитета П. Беляев, Секретарь Н. Акользин, Делопроизводитель А. Загудаев».

В.А.Алферов, тем же официальным порядком, указав, что полномочий своих никому не сдавал, уведомил Станисполком: «Сношение Ваше за № 670 мною получено, за приглашение благодарю, но явиться к рабоче-крестьянскому правительству не желаю».[28]

Нам удалось проследить дальнейшую судьбу этой станицы. В 1956 г. на седьмом десятке своих лет атаман В.А.Алферов писал казачке Нестеровой в Швецию:

«Многоуважаемая Мария Александровна!

Уведомляем Вас, что письмо Ваше, писанное 11-го апреля, мы получили 16 апреля... Мы живем по-старому в том же селе Томашевац. Старший сын Георгий там же у нас в селе, служит в сельском правлении бухгалтером, а жена его сербка-учительница. Живут от нас отдельно, детей не имеют. Второй сын Александр, инженер-архитектор, находится в Южной Америке, в Аргентине. При нем жена-русская и сын 10-ти лет. Сергей окончил Белградский университет и сейчас служит ветеринарным врачем при трех деревнях недалеко от Бечкерека – Лазарево, Эчка и Деспотовац (бывшее Эрнестиново); еще не женат. Четвертый сын Алексей находится при мне, также не женат. При мне и две дочки – Вера и Надежда. Занимаются шитьем женской одежды, как модистки, еще не выданы замуж.

Мы с женой уже в приклонном возрасте и по старости лет к труду мало способны, но по-малу работаем, имеем свой домик.

Все наши русские из Томашеваца распылились. Остался я один с семьей, да еще один Кубанец в Уздине. Кроме Симона-хромого, кажется, никого там нет. Степан Григорьевич и Мария живут в Сакуле, но давно я их не видел. Илья Филиппович Темарев из Орловата года три как умер, а Феня, его жена, купила дом и живет одна. Было, выдалась замуж за одного старика и разошлась.

С Дона писем никаких не получаем. Кто знал нас – одни состарились, другие поумирали, а молодежь не знает нас. Да и много изменилось там, в особенности в наших краях. Образовалось Цымлянское море, от станиц Котельниково до Нижне-Чирской. Все хутора: Чапурный, Березки, Балабанский, наша станица – все затоплены, остались только на горе Ремесленная и Острог. Образовалось море из-за того, что в Цымлянской станице построили гидроцентраль. Дон загородили и уровень воды поднялся на 25 метров.

Передавайте наш привет дочке Вашей, кажется Таней звать, и зятью. Думаю, он службу тогда имел в Гардиновце.

Итак, бывайте здоровы,

В. Алферов».[29]

Атаман Есауловской скончался в 1961 г., но у повести о станице в Томашеваце имеется продолжение:

Современный историк Дона опубликовал историю прославленной Есауловской и в ней упоминает, что в 1924 г. из-за малого числа казаков станица стала хутором им.Степана Разина, получившим название по известном казаке из ближайшей станицы. Автор не указывает настоящую причину переименования станицы – стереть с земли и забыть непокорную в гражданскую войну Есауловскую, однако ностальгически отмечает, что в 1952 г. воды искусственного Цымлянского озера затопили хутор. Свою работу оканчивает патетическим вопросом: «Где теперь их потомки? Помнят ли имя земли своих предков?»[30]

Через пару месяцев автор настоящих строк отправил на Дон данные о жизни есауловцев в Томашеваце и историков известил о местопребывании детей последнего атамана – архитектора в Аргентине, ветеринарного врача в Зренянине (Банат) и дочери в Томашеваце.[31] А в августе 1997 г. в Нови Сад прибыло письмо из Чернышевского казачьего музея истории и этнографии Волгородской области, занимающимся культурно-историческим возрождением Казачества на просторах бывшей Есауловской станицы. В нем сообщалось, что старший сын атамана, аргентинец Александр Васильевич Алферов в 1995 г. навестил родной край и в музей передал сохранившийся архив донской и банатской Есауловской станицы. Музей просит прислать географическую карту Сербии, на которой обозначено село Томашевац. Эта просьба была выполнена.

Любовь и верность казаков своей «второй родине», в которой они чувствовали себя как дома, запечатлены в стихотворении бывшего белградца, Павла Сергеевича Полякова (1904-1981), написанном под конец жизни, в Мюнхене, в его новой эмиграции:

М у з е

Пришла ты для последней встречи,

Что ж... вновь с тобою запою

Про скалы дикие Билечи,

Про мајку Србију мою.

Меня ты научила петь

О нашей и о сербской славе

И ставил я рыбачью сеть

В Дунай, на Тиссе, на Мораве.

Цветков лазоревых огни

У нас не устрашались бури

Цветут и в Сербии они

Зовут их – косовски божури.

Где кровь лилась в боях с врагом

Веленьем Праведного Бога,

Для нас и сербов их ковром

Покрылась райская дорога.

Вот этой родине второй

Поставлю памятник навеки –

Я там изведал, молодой,

Добро в хорошем человеке.

И много раз проверил я

Словцо казачее – братушка –

Мне лили сербские друзья

Не в рюмку ракию, а в кружку.[32]

Приложение № 1

Перечень казачих поселений в Югославии

Баваништская казачья группа - Баваниште (есаул Федор Ефремов)

Бакарская казачья группа – Бакар (Андрей Слива)

Белградская донская им. Атамана М.П.Богаевского станица – Белград (войсковой старшина Б.Орлов)

Белградская кубанская им. кошевого атамана Сидора Билого станица – Белград (Павел Иванович Курганский)

Белградская общеказачья им. ген.-от-кавалерии Петра Краснова станица – Белград (ген.-май. Николай Михайлович Марков)

Белградская вольно-казачья станица – Белград (А.Черный)

Белградская студенческая общеказачья им. Кондратия Булавина станица (Александр Петрович Беломестнов, Николай Федорович Букин)

Бело-Манастирская кубанская станица – Бели Манастир

Бело-Церковская общеказачья станица – Белая Церковь (ген.-май. Генералов, Яков Глазков)

Бело-Церковский кубанский казачий хутор – Белая Церковь (А.А.Бекетов)

Бело-Церковский вольно-казачий им. Некрасова хутор – Белая Церковь

Битольская кубанская группа – Битоль (врач Семен Никитович Зиберт)

Борская кубанская станица – Бор (полк. Михаил Иванович Свидин)

Борский вольно-казачий хутор им. Рябовола – Бор (Н.Клиш)

Велесский казачий хутор - Велес (Иван Посевин)

Велико-Бечкерекская казачья станица – Велики Бечкерек (подхорунжий Корнилий Федорович Паливода)

Велико-Бечкерекская им. Кухаренко казачья станица – Велики Бечкерек (К.Ачмизов)

Верхне-Курмоярская донская станица – Сакуле (Кондрашев)

Вознесенский им. ген. А.Г.Шкуро казачий хутор – Кач (Федор Евдокимович Вакуленко)

Враньская кубанская станица – Вранье (войсковой старшина Петр Дмитриевич Кучерья)

Горне-Милановацкая кубанская станица – Горньи Милановац (Александр Данилович Лысенко)

Грделицкий кубанский вольно-казачий хутор – Грделица (Е.Кичкар)

Грделицкий казачий хутор – Грделица (Иван Ильич Федаш)

Дебеляченская донская казачья станица – Дебеляча (есаул Сатаров)

Дебеляченский терский хутор – Дебеляча

Доловская казачья группа – Долово (подхорунжий Петр Мирутин)

Есауловская донская казачья станица – Томашевац (Василий Архипович Алферов)

Жабальская азиатская станица – Жабаль (капитан Вербицкий)

Жабальский терский казачий хутор – Жабаль (Константин Беглярович Долуханов)

Загребская общеказачья станица – Загреб (ген.-май. Траилин, ген. Иван Поляков, атаманы М.Ф.Шеремет, Мордовин)

Загребский студенческий общеказачьий хутор – Загреб (А.Дьяков)

Земунский казачий хутор – Земун (полк. Иван Константинович Гопузов)

Идворский донской казачий хутор – Идвор (И.П.Землянухин)

Калмыцкая колония в Белграде – Мали Мокри Луг (полк. Абуша Алексеев)

Кнежеви-Виноградская кубанская станица – Кнежеви Виногради (сотник Атланов)

Княжевацкая терская кубанская станица – Княжевац (ген. Родионов)

Колубарская казачья станица – Колубара

Казачья станица – Српска Црня

Косовская общеказачья станица – Косовска Митровица (полк. Диомид Михайлович Михеев)

Кочанский казачий хутор – Кочане (подхорунжий Павел Свирский)

Кочанский вольно-казачий хутор – Кочане (И.Малый)

Крагуевацкая казачья станица – Крагуевац (ген.-лейт. Федор Иванович Горелов)

Крагуевацкий вольно-казачий им. А.И.Калабухова хутор – Крагуевац (Н.Пушкарев)

Крагуевацкий казачий хутор – Крагуевац (ген. Павел Григорьевич Бочаров)

Кральевацкая казачья станица – Кральево (войсковой старшина князь Магомет Крымшамхалов)

Кральевацкая вольно-казачья станица – Кральево (М.Мацко)

Крупаньская казачья станица – Крупань

Крушевацкая кубанская казачья станица – Крушевац (есаул Григорий Трофимович Полонский)

Кубанская казачья группа войскового старшины Петра Федотьевича Калягина – Белград

Кубанская казачья станица – Браньински Врх (полк. Анатолий Иванович Рогожин)

Кубанская казачья станица – Синь (ген.-лейт. Вячеслав Григорьевич Науменко, ген.-май. Николай Леонтьевич Закладный)

Кубанская команда джигитов – Брчко (подхорунжий Даниил Алексеевич Пьянов)

Кубанская команда джигитов – Господжинци (есаул Иван Никифорович Сиволобов)

Кубанская команда джигитов – Соляне (подхорунжий Африкан Приймак)

Кубанская центральная станица (ген.-лейт. Александр Петрович Филимонов)

Кубанский казачий гвардейский дивизион – Белище (полк. Николай Васильевич Галушкин)

Кумановская казачья станица – Куманово (С.С.Соловьев)

Куцурский казачий хутор – Куцура (И.М.Шевченко)

Лесковацкая кубанская казачья станица – Лесковац

Лесковацкая казачья станица – Лесковац (полк. Иван Степанович Кузуб)

Митровицкая казачья группа – Сремска Митровица (есаул Василий Евстафьевич Салов)

Мокро-Лужский кубанский казачий куринь – Мали Мокри Луг (сотник Максим Андреевич Шеремет)

Мокро-Лужский казачий хутор – Мали Мокри Луг (войсковой старшина Савченко)

Надальский донской казачий хутор – Надаль (подхорунжий Алексей Костин)

Нишско-кубанская станица – Ниш (войсковой старшина Владимир Алексеевич Кравченко)

Новосадская имени бригадира Антона Головатого станица – Нови Сад (полк. Михаил Васильевич Зозулин)

Новосадская кубанская имени кошевого атамана Чепыги станица – Нови Сад (полк. Александр Андреевич Есаулов)

Новосадская общеказачья станица – Нови Сад (полк. Петр Иванович Недбаевский, есаул Алексей Михайлович Протопопов)

Новосадский вольно-казачий хутор – Нови Сад

Обреновацкий казачий хутор – Обреновац (Дионисий Бурло)

Орловатский донской казачий хутор – Орловат (Георгий Васильевич Алферов)

Осьекская кубанская казачья станица – Осьек (сотник П.В.Михайлов)

Охридская казачья группа – Охрид (Иван Ляпин)

Панчевская казачья группа – Панчево (полк. Дьячевский)

Панчевская вольно-казачья станица – Панчево (Р.Евсюков)

Парачинская кубанская станица – Парачин (есаул Андрей Дорофеевич Дюк)

Парачинский вольно-казачий хутор – Парачин

Парачинский союз вольных казачек – Парачин

Парачинский казачий хутор – Парачин

Петровградский вольно-казачий хутор – Петровград (ранее: Велики Бечкерек)

Прешевская кубанская группа – Прешево (есаул Павел Евстигнеевич Назаренко)

Ральская казачья группа – Раля (Григорий Крапивин)

Рипаньская казачья группа – Рипань (войсковой старшина Иван Степанович Гавриш)

Сараевская казачья станица – Сараево

Скоплянская общеказачья станица – Скопле (Яков Прокофьевич Ковган)

Скоплянский кубанский вольно-казачий хутор – Скопле (В.Сердюк)

Смедеревская кубанская станица – Смедерево (Николай Лукич Гнилозуб)

Смедеревацкий вольно-казачий хутор им. Калабухова – Смедерево (И.Кошкодаев)

Союз вольных казачек им. Галины Булавиной – Белград (Е.Черная)

Союз вольных казачек – Крагуевац

Србобранский общеказачий (молочный) хутор – Србобран (Виктор Виссарионович Баев)

Сремско-Карловацкий казачий хутор – Сремски Карловцы (есаул Александр Тимофеевич Ступников)

Старо-Бечейская казачья станица – Стари Бечей

Старо-Пазовская казачья группа – Стара Пазова (В.Е.Зубенко)

Суботицкая общеказачья станица – Суботица (есаул А.М.Протопопов)

Суботицкий вольно-казачий им. Б.Кундрюцкова хутор – Суботица (М.И.Чеботарев)

Суботицкий донской казачий хутор – Суботица (К.Ситников)

Суботицкий кубанский хутор – Суботица (есаул Владимир Михайлович Бедягин)

Топуская казачья станица – Топуско (адмирал Анатолий Алексеевич Кононов)

Ужицкая казачья группа – Ужице (полк. Иван Георгиевич Березлев)

Црепайская донская казачья станица – Црепая (ген.-лейт. Рудаков)

Чачакский казачий хутор – Чачак (полк. Успенский)

Чуприйская кубанская казачья станица – Чуприя

Чуприйская общеказачья станица – Чуприя (ген.-лейт. Михаил Васильевич Жученков)

Чуприйский вольно-казачий хутор – Чуприя

Чуприйско-Парачинская вольно-казачья станица (Никифор Варавка)

Чуругская казачья станица – Чуруг (урядник Н.Просвиров)

Чуругский донской казачий хутор – Чуруг (Диомид Архипович Литвинов)

Шабацкая кубанская казачья станица – Шабац (Павел Иванович Иконников)

Шабацкий вольно-казачий хутор – Шабац

Ясеново-Брестовацкий казачий хутор – Ясеново/Брестовац (А.А.Дьяконов)

Приложение № 2.

Перечень казачьих периодических изданий в Югославии

1. Вестник зарубежной Кубани. Редактор-издатель ген. А. П. Филимонов и П. И. Курганский. Белград. 1925, №№ 1-2.

2. Вольная Кубань. Информация Кубанской канцелярии. Белград. 1925 - 1 мая 1928. №№ 1-78. (Позднее: «Кавказский казак». Информация).

3. Вольная Кубань. Издается Кубанской канцелярией. Ежемесячная информация о жизни казаков за рубежом и в родных краях. Редактор М. К. Соломахин. Белград. Март 1936 – 1939. №№ 1(135)-11(145). (Ранее: «Кавказский казак». Информация).

4. Донец. Рукописный журнал кадет Второго Донского Императора Александра III кадетского корпуса. Билече (позднее: Горажде). 1922-1928. №№ 1-21.

5. Донская летопись. Сборник материалов по новейшей истории Донского казаческтва со времени русской революции 1917 года. Издание Донской исторической комиссии. Белград. 1923-1924. №№ 1-4.

6. Единство. Оффициоз Белградской общеказачьей студенческой станицы в ведении Правления и литературной коллегии. Ред.-изд. Б. А. Кундрюцков и Н. Ф. Букин. Белград. 2 июня 1931. № 1 (единственный).

7. За казачье имя. Белград. 1935-1936. №№ 1-17.

8. Информация Белградской казачьей им. ген.-от-кавалерии Петра Краснова станицы. Белград. 1935-1936.

9. Информация казакам всех казачьих войск. Издание Правления Кубанского союза. Белград. 1925.

10. Информация Объединенных правлений Обще-казачьего объединения в Королевстве С.Х.С. и Белградской казачьей имени ген.-от-кавалерии Петра Краснова станицы. Белград. 1925-1926. №№ 1-7.

11. Кавказский казак. Информация. Ежемесячная информация о жизни казачьей за рубежом и в родных краях. Издается Кубанской канцелярией. Редактор М. К. Соломахин. Белград. 1 мая 1929 – 1937. №№ 79-140. (Ранее: «Вольная Кубань»).

12. Кавказский казак (Кубанец). Издается Кубанской канцелярией. Редактор М. К. Соломахин. Белград. Январь/март 1938 – январь/февраль 1939. №№ 141-145. (Ранее: «Кавказский казак»).

13. Казак. Рукописный журнал кадет Донского Императора Александра III кадетского корпуса. Билеча. 1924-1926.

14. Казакия. Вестник литературного казачьего движения зарубежом. Белград. 1930.

15. Казачья вольность. Рукописный журнал группы кадет Донского Императора Александра III кадетского корпуса. Горажде. 1927-1928.

16. Казачья лава. Литературно-политический журнал. Ред. П. С. Поляков. Белград. 1937.

17. Казачье слово. Двухнедельник. Сербия. 1921-1923.

18. Кубанец. Информационный листок. Издание Штаба Кубанской дивизии. Вранье. 1921-1924. №№ 1-177.

19. Кубанский зарубежный вестник. Белград. 1923.

20. Мана санан. (Наши мысли. Калмыкский журнал). Белград. 1932. № 1 (единственный).

21. Наука и жизнь. Рукописный журнал. Издание Донского Императора Александра III кадетского корпуса. Ред.-изд. М. Свистунов. Билеча. 1922. №№ 1-2.

22. Наш хутор. Хуторское хозяйство, огородничество, садоводство. Редактор А. К. Филиппенко. Белград. 1 мая – 1 июня 1932. №№ 1-3. (Выпускался в виде приложения к журналу «Кавказский казак». Информация).

23. Наша станица. Информационный журнал Кубанской казачьей им. кошевого атамана Сидора Билого станицы в Белграде. Редакционная коллегия: П. И. Курганский, Л. В. Зверев. Белград. 1935-1937. №№ 1-34. (№ 35 вышел в Праге в 1938 г.).

24. Сбор. Информационный журнал. Орган казачьей секции Югославянского отдела Национального Союза Нового Поколения. Редактор Б. Андреев, П. Садовников. Белград. 1936-1937. №№ 1-7.

25. Терский казак на чужбине. Официальный орган Терского правительства. Белград. 1926-1929. №№ 1-23.

26. Терский казак. Информация Терской канцелярии. Белград. 1 мая 1929 – декабрь 1931. №№ 24-44. (С № 38 выходил в виде приложения в журналу «Кавказский казак». Информация).

27. Терский казак. Ежемесячник. Информация Терской канцелярии. Редактор-издатель инженер Л. В. Гавриленков. Белград. Апрель 1936 – сентябрь 1939. №№ 1-42.

---

[1] В.Х.Даватц, Н.Н.Львов. Русская армия на чужбине. Белград 1923. С. 111; Казаки на Чаталдже и на Лемносе в 1920-1921 гг. Белград 1924. С. 32.

[2] О прибытии и размещении казаков в Королевстве СХС см.: В.Х.Даватц, Н.Н.Львов. Русская армия на чужбине. Белград 1923; В.Х.Даватц. Годы: Очерки пятилетней борьбы. Белград 1924.

[3] Альманах Русская эмиграция 1920-1930-е гг. Вып. 1. Белград 1931. С. 62-65.

[4] Донской Императора Александра III кадетский корпус. Мадрид 1974. С. 427-461.

[5] Мариинский донской институт. Нью Йорк 1975. С. 26-38.

[6] Д-р Эренжен Хара-Даван. Калмыки в Югославии // Информация Калмыцкой комиссии культурных работников в Ч.С.Р. (Прага). 1930, № 1. С. 60; Араш Борманшинов. Записки о калмыцкой диаспоре // Тесгин Герл (Свет в степи) (Элиста). 1996, № 8. С. 93-99.

[7] Петр Королевич. История переселения казаков в Республику Перу. Новый Сад 1930.

[8] Новое время (Белград). 1921, № 41 – 12 июня.

[9] Новое время. 1921, № 131 – 1 октября.

[10] Новое время. 1921, № 153 – 27 октября.

[11] Новое время. 1922, № 450 – 25 октября.

[12] Наша станица (Белград). 1935, №№ 4, 5.

[13] Рабоче-крестьянская казачья партия: Всем! Всем! Всем! Доклад 24 февраля 1930 г. Скопле 1930, 73 с.; Рабоче-крестьянская казачья партия. Сборник лекций политической науки. Скопле 1931, 91 с.

[14] Наша станица. 1935, № 5.

[15] Групповое фото делегатов – собрание автора.

[16] Терский казак (Белград). 1938, №№ 24, 28, 30.

[17] Сбор. Орган казачьей секции Югославянского отдела Национально-трудового союза нового поколения (НТСНП) (Белград). 1936-1937, №№ 1-7.

[18] Русский корпус на Балканах во время Второй великой войны 1941-1945 гг. Исторический очерк и сборник воспоминаний соратников. Под ред. Д.П.Вертепова. Нью Йорк 1963. С 12; Русский корпус на Балканах во время II великой войны 1941-1945. Воспоминания соратников и документы. Сборник второй. Под общей редакцией Н.Н.Протопопова и И.Б.Иванова. Санкт-Петербург 1999. С. 62-63.

[19] С.Г.Сватиков. Россия и Дон (1549-1917). Исследования по истории государственного и административного права и политических движений на Дону. Белград 1924, 592 с.; Казаки в Чаталдже и на Лемносе в 1921-1923 гг. Белград 1924, 164 с.

[20] Русские в Праге. 1918-1928 гг. Ред. П.С.Постников. Прага 1928. С. 52.

[21] В.Д.Синеоков. О любви к Отечеству и народная гордость. С казачьей точки зрения. Белград 1929, 31 с.; В.Д.Синеоков. Государственное значение Казачества. Белград 1939, 16 с.

[22] Е.С.Тихоцкий. Атака Австро-венгерской конницы на 2-ю сводную казачью дивизию под м.Городок, 4-17 августа 1914 г. Белград (б.г.), 24 с.; Е.С.Тихоцкий. Памятка 1-го линейного ген. Веньяминова полка Кубанского казачьего войска. Белград 1938, 20 с.; Јевгениј Тихоцкиј. Кубански козаци у Светском рату. (Београд 1928), 23 с.

[23] Б.А.Кундрюцков. Кожаные люди. Роман в 2-х частях. Часть 1-я. Белград 1930, 147 с.; Б.А.Кундрюцков. Казак Иван Ильич Гаморкин. Бесхитростные заметки о нем кума его, Кондрата Евграфовича Кудрявова. Юмористическая повесть. Белград 1930, 190 с.

[24] Поэтические сборники П.Полякова, Н.Воробьева и М.Залесского опубликованы на Западе после Второй мировой войны. Рукописная тетрадь стихотворений Л.Костиной уничтожена соседями по белградской квартире, после ее кончины в Далмации (сообщение Т.К.Николаевой-Марич автору).

[25] Родине покинутой молюсь... Хрестоматия. Составитель К.Н.Хохульников. Ростов-на-Дону 1994, 143 с.

[26] Лазар Ракић. Надаљ (до 1945. године). Нови Сад 1988. С 139-140; В.Горелов. Русский путь: Проложили наши соотечественники в горах Югославии // Комсомольская Правда (Москва). 1991. – 11 июня.

[27] Н.М. (Николай Мельников). Станичники на чужбине // Иллюстрированная Россия (Париж). 1932, № 41 (387), 18-19.

[28] Там же.

[29] Письмо В.А.Алферова к М.А.Нестеровой от 23 апреля 1956 г. – собрание автора.

[30] И.Данилов. Станица Есауловская // Казачий круг (Волгоград). 1992, № 9 (21).

[31] Письмо из Югославии // Казачий круг. 1992, № 17 (29).

[32] П.Поляков. Отава. Мюнхен 1981, 55.