Людмила
Шаина
КЛУБ
«КОСМОС» –
НОВАЯ ЭРА В
МОЕЙ ЖИЗНИ
Москва,
2016
Начало 80-х годов. Глубокий застой во всех сферах жизни.
И вдруг я попадаю в оазис живой, светлой, здоровой мысли. Это был клуб «Космос».
Из сарафанного радио я узнала, что в Крылатском, на велотреке, по воскресеньям собирается большая группа людей, занимающаяся оздоровительным бегом.
- Они бегают в каком-то удивительно непонятном поле, и даже хромые люди перестают хромать, - сказали мне.
- А потом?
- А потом опять хромают, - ответили мне.
Я мало что поняла, но заинтересовалась и в один из воскресных дней поехала на велотрек.
То, что я увидела, превзошло все мои ожидания. Казалось, что я попала на другую планету. Здесь присутствовали взаимовежливость и уважение друг к другу, стремление и умение услышать и понять собеседника, желание передать свои знания и умение всем и каждому. Всё это сочеталось с поразительно захватывающей информацией и интересными физическими занятиями. Понятно, что это увлекло меня и, естественно, я осталась в клубе, который и до сих пор является одной из главных отдушин в моей жизни.
Основателем клуба «Космос» является Ян Иванович Колтунов.
В своё время Ян Иванович много сделал для обоснования, организации и выполнения ракетных и космических полётов, выхода человека в Космос.
Он работал в непосредственном контакте с легендарными пионерами нашей космонавтики С.П. Королёвым, М.К. Тихонравовым и др.
Размах мыслей и идей Яна Ивановича безграничен.
Прежде чем создать свою систему комплексного самопрограммирования (КСП), он проанализировал множество работ и концепций авторов многих народов и времён, провёл массу исследований, пробовал на себе, медитировал.
Осенью 1981 года Ян Иванович организовал клуб комплексного самопрограммирования в подмосковном Калининграде (ныне г. Королёв). Через год число занимающихся перевалило за 4 000 человек.
Городские и партийные власти испугались такого большого скопления людей, которые к тому же занимались саморазвитием. В результате клуб был закрыт, а на Яна Ивановича было оказано сильное давление.
Его исключили из партии и уволили из института, которому он отдал почти 40 лет своей жизни.
Хотя формально были распущены клуб «Космос» и ряд его филиалов, но никого переубедить, а тем более запугать, не удалось.
После прекращения деятельности клуба «Космос» в г. Калининграде члены клуба были вынуждены перебазироваться в другие места (Измайловский, Сокольнический, Битцевский и другие парки Москвы).
Бóльшая часть клуба – 1200 человек – переместились на велотрек в Крылатское. Там мы представлялись как «Клуб любителей бега», хотя продолжали заниматься по полной программе.
Еженедельные воскресные занятия проходили по следующей методике:
настройка (настрой на позитивные мысли, дела, на активную гражданскую позицию, на связь с Космосом);
психофизическая разминка;
медитативный бег;
выход из бега;
статические занятия (йога, у-шу, дыхательная и суставная гимнастика и т. д.);
занятия по интересам (философия, психология, астрология, знакомство с наследием Циолковского, Вернадского, Чижевского, Блаватской, Рерихов и т. д.).
Я примкнула к клубу именно в это «Крылатское» время. Никогда не забуду своего первого посещения. Казалось, что я попала в другое измерение. Такого уважения, взаимопонимания и поддержки друг друга я не видела даже в кино. А это всё было наяву! Да кроме этого столько поразительной захватывающей информации, такие удивительные занятия! Одна «настройка» чего стоит! Каждый раз я попадала в беспредельный Космос, находясь на Крылатских холмах Москвы.
Воскресные занятия в клубе настолько поднимали дух, что когда я в понедельник приходила на работу, сотрудники говорили мне: «Что ты сияешь, как блин на сковородке?» А меня распирало от счастья, и мысль была такой: «Что бы сделать для них полезного, приятного, интересного, хорошего?!»
Но в Крылатском мы пробыли недолго – около года. Однажды мы, как всегда, пришли на велотрек в воскресенье утром на занятия…, а двери были закрыты. Теперь уже московские власти обеспокоились возобновлением работы клуба и инициировали запрещение занятий на велотреке и во всех парках Москвы.
Летом 1983 г. ВООПиК через газету «Московский комсомолец» обратился к москвичам с призывом принять участие в субботниках и воскресниках по восстановлению памятников культуры.
Мы приняли этот зов и оказались в Царицынском парке.
Мы собирались у беседки «Золотой сноп», занимались на открытом воздухе по полной программе, а после занятий принимали активное участие в воскресниках по благоустройству парка.
Нам поручались различные виды работ: укрепление берегов Царицынских прудов, противоаварийные мероприятия (разбор завалов от обрушившихся стен и сводов), уборка строительного мусора, складирование кирпича для реставрационных работ и др.
Это общее дело еще больше сплотило нас.
Наступали холода, строители и представители ВООПиК разрешили нам заниматься сначала в подсобных помещениях «Хлебного дома», а затем в «Кавалерском корпусе».
Сказать, что эти помещения были совершенно не пригодны для посещения – это почти ничего не сказать.
Однако не в этом дело. Главное заключалось в том, какой дух, настрой витал в этих помещениях! Какое единение душ! Какие высокие беседы и разговоры были там!
Если проследить весь путь клуба «Космос», то лично для меня пик счастья пришелся именно на время, проведенное в теплушках «Хлебного дома» и полуразрушенном зале «Кавалерского корпуса».
К концу зимы количество желающих заниматься в нашем клубе вновь возросло, нам стало тесно в этих помещениях.
Тогда актив клуба начал подыскивать другие места для статических занятий. Как говорится, мир не без добрых людей, и мы находили различные помещения для занятий в холодное время года.
За эти годы (почти 30 лет!) мы побывали в различных школах, колледжах, СПТУ, библиотеках, ДЭЗах и т.д. и т.п.
Занятия в клубе «Космос» в том же режиме и по той же методике продолжаются до настоящего времени.
Не могу не отметить, что клуб «Космос» навсегда связал меня с именем Николая Константиновича Рериха и его семьи: Елены Ивановны Рерих, Юрия Николаевича и Святослава Николаевича Рерихов.
В клубе «Космос» мы встречались под Знаменем Мира, читали книги Николая Константиновича «Алтай - Гималаи», «Зажигайте сердца», «Листы дневника», «Живая Этика» и др.
Мы сотрудничали с Международным Центром Рерихов; мы были в квартире, где жил Ю.Н. Рерих; отдавали долг памяти при посещении его могилы на Новодевичьем кладбище; мы встречались со С.Н. Рерихом, учениками и последователями семьи Рерихов; мы ездили по следам Н.К. Рериха, побывали в Пархомовке и Талашкино, где принимали участие в восстановлении церкви Покрова Богородицы и Святого Духа (в этих храмах сохранились работы Н.К. Рериха).
О некоторых взаимодействиях, контактах, встречах и поездках, происходивших в золотое время клуба «Космос» я коротко расскажу.
Международный Центр Рерихов (далее МЦР) был создан по инициативе Святослава Николаевича Рериха в 1989 году.
Под музей московские власти выделили территорию бывшей усадьбы Лопухиных. Её выбрал сам Святослав Николаевич и назвал «прекрасным уголком Москвы, атмосфера которого проникнута духовностью и красотой».
В конце 1989 года все здания усадьбы были в той или иной степени разрушены и находились в аварийном состоянии.
Именно в это время в усадьбе, наряду с другими общественными организациями, появился клуб «Космос». Мы принимали активное участие в субботниках по уборке территории.
При подготовке к открытию будущего большого музея нам поручили подготавливать рамы к картинам Н.К. Рериха. Иными словами, мы зачищали деревянные рамы перед их окраской. Со стороны может показаться, что это какая-то нудная, неинтересная, черновая работа. Но мы были счастливы и горды тем, что нам было доверено это дело, и мы могли прикоснуться своими руками к таким святыням.
Работа длилась около года. Мы приходили группами по 8-10 человек, работали по 2-3 часа два раза в неделю.
Работа была хоть и не очень трудная, но имела свои тонкости и нюансы. Каждую раму у нас принимали, и поначалу приходилось переделывать свою работу.
Во время работы и в короткие паузы для чаепития сотрудники музея рассказывали нам об истории картин. Запомнился рассказ о том, какое значение придавал Николай Константинович рамам: все рамы должны были быть обязательно деревянными, чтобы они «дышали» и дополняли «дыхание» картин.
После таких рассказов хотелось работать ещё и ещё.
Это общее дело сдружило нас ещё больше между собой и с сотрудниками музея.
Когда музей ещё не был готов и сотрудники МЦР устраивали передвижные выставки в различных помещениях, нам предложили дежурить в залах в качестве смотрителей.
Мы дежурили целый рабочий день по одному в зале. Посетителей было не так уж много, и каждый из нас оказывался наедине с картинами на несколько часов (потом мы менялись примерно каждые 2 часа, чтобы поконтактировать с бóльшим количеством картин).
Чем больше я смотрела на картину, тем более углублённым становился взгляд, тем больше невидимых ранее таинственных знаков я видела на ней. Каждая картина имела что-то скрытое, неявное, затаённое. Сквозь картины слышался космический ритм, улавливались какие-то гипнотические волны. После такого контакта ты невольно возвышался; сердце становилось всевмещающим, и окружающий мир воспринимался уже по-другому, осознавались подлинные ценности.
В феврале 1993 года, в день рождения Елены Ивановны Рерих, открылась первая экспозиция музея им. Н.К. Рериха. Она разместилась в пяти небольших комнатах флигеля. Мы были одними из первых посетителей. Я помню, с каким благоговением мы входили в залы.
Я невольно бросала взгляды на рамы: нет ли изъянов?
Было много картин гималайского цикла. На этот раз меня почему-то больше всего (более, чем раньше) поразили облака. Казалось, что они приплыли из других миров, из глубин Космоса.
Тогда же здесь был впервые выставлен триптих «Fiat Rex!» (Да здравствует Король!).
Увидев триптих, я потеряла голову. Он располагался в отдельной комнате; звучала тихая музыка; на полу в вазе стояли розы... Центральная фигура Учителя, два земных Человека на боковых полотнах...
Необычная композиция, неописуемой красоты краски, их удивительное свечение, – всё это потрясло и взбудоражило меня. Я стояла в оцепенении и думала о том, какое множество загадок и скрытых символов содержится в этом творении.
Еще один незабываемый момент имел место осенью 1999 года, когда при завершении юбилейных рериховских чтений перед зданием музея в усадьбе Лопухиных был открыт мемориал Елены Ивановны и Николая Константиновича Рерихов.
Вся усадьба была заполонена людьми, у всех присутствующих было торжественно-радостное настроение.
Сначала было поднято Знамя Мира, затем – произнесены торжественные речи и открыт памятник.
После этого Л.В. Шапошникова – генеральный директор Центра-Музея им. Н.К. Рериха – заложила в нижнюю часть памятника две капсулы с прахом Елены Ивановны и Николая Константиновича. Эти капсулы она лично привезла из Индии.
Таким образом, мы были свидетелями такого знáчимого события.
ПАРХОМОВКА
В октябре 1990 года моя подруга по клубу «Космос» Люда Агафонова сказала, что на ноябрьские праздники с группой из Международного Центра Рерихов едет на экскурсию в Киев, а вернее в село Пархомовку, где сохранился храм с мозаикой Н.К. Рериха.
Не зная абсолютно ничего про Пархомовскую церковь, я загорелась желанием поехать вместе с Людой и попросила её походатайствовать. Она пообещала, но оказалось, что все вакантные места заняты.
Я постоянно думала об этой поездке, втайне надеялась, что меня всё-таки возьмут. Ведь когда что-то уж ОЧЕНЬ хочется, то бывает, что мечта сбывается! За день или два до отправления поезда в Киев кто-то отказался от поездки, и меня взяли.
В Киеве на перроне нас встретил В.М. Вербицкий, который в то время был заведующим сектором Музея Н.К. Рериха в Пархомовке.
Сразу же он провел увлекательную 3-часовую экскурсию по Киеву. Затем на туристическом автобусе мы поехали в Пархомовку. Дорога была длинной, и Владимир Михайлович рассказывал нам о селе Пархомовка, храме, о деятельности семьи Голубевых, Н.К. Рерихе и др.
Когда мы ехали по дороге, то издалека среди бескрайних украинских полей увидели очертания грандиозного сооружения. На золотом кресте колокольни сверкало солнце, а далее виднелся шлем храма.
Затем начало смеркаться, и в лучах заходящего солнца облик храма казался ещё интереснее и загадочнее. Я была заворожена, очарована этой красотой, этим огромным, но таким гармоничным ансамблем.
Уже стемнело, а мы никак не могли покинуть этот уникальный уголок.
Владимир Михайлович пригласил нас в автобус, и мы поехали в гостиницу.
По дороге нам с Людой одновременно пришла мысль поговорить с Вербицким о том, чтобы приехать в Пархомовку летом небольшой группой из клуба «Космос».
«Мы бы провели работы по уборке храма и его территории, а также насладились бы сполна этим ансамблем и мозаикой Рериха», – сказали мы.
Владимир Михайлович это предложение спокойно выслушал и сразу же согласился. Мы были счастливы.
По возвращении в Москву мы поделились своими впечатлениями в клубе, а с мая начали собирать группу. Окончательно группа была сформирована на очередном клубном слёте, который проходил на реке Скнига (близ Подольска).
Группа состояла из 20 человек, были пенсионеры и люди среднего возраста, школьники и студенты, 18 женщин и только один мужчина, да ещё мальчик-подросток.
Взяли билеты до Киева и в середине июня отправились в путь. В Киеве нас встретил Владимир Михайлович. Опять также прекрасно провёл 3-часовую экскурсию: «София Киевская и памятники архитектуры древней Руси».
Затем на электричке мы доехали до г. Белая Церковь. Там нас ждал небольшой автобус, специально присланный из колхоза, и мы поехали в Пархомовку.
Уже издали мы увидели высокую стройную колокольню, а потом и сам храм необычной формы с шлемовидным куполом. У меня, как и в ноябре, опять «в зобу дыханье спёрло».
Мы подъехали к воротам и через калитку с трепетом вошли на территорию церкви к домику священника. Он был одноэтажный, беленький, но... полуразрушенный. Владимир Михайлович и его жена Зоя подготовили для нас большую комнату, где стояли кровати и стол с букетом полевых цветов.
Все две недели мы жили замечательно. Несмотря на то, что группа (как я уже говорила) была разношёрстной, мы были единой семьёй, нас сближало общее дело, общие интересы, все с глубоким пониманием и уважением относились друг к другу.
Но жизнь в Пархомовке была не такой уж лёгкой. Мы работали по 4-4,5 часа в первой половине дня и после обеда – часа по 2-2,5.
Мы вынесли весь мусор, хлам и леса из церкви, убрали голубиный помёт с колокольни, собрали битый и целый кирпич. Кроме того, мы работали по очистке территории храма, которая заросла так, что ничего, кроме храма, не было видно, включая домик священника. Выкосили траву, срубили подлесок, вынесли весь мусор.
В конце нашего пребывания местные жители не могли узнать полностью очищенное пространство. «Это что, москвичи новый дом построили?», – говорили они между собой, имея в виду домик священника.
Работали быстро, споро, весело. Местные жители, особенно дети, посматривали с любопытством на нас. А мы приглашали их поработать с нами, что наиболее смелые иногда и делали.
Одна
из наших
«космисток»
– Валя Трясоногова,
когда мы
впервые
вошли в храм,
подумала:
«Неужели мы
всё это
осилим?».
Осилили. И легко.
Мы изрядно уставали на работе, но были всегда радостны и горды тем, что и мы приложили свой труд к такому нужному делу.
Кроме работы, которая была для нас как праздник, были ещё и другие праздники.
Во-первых, тесный контакт с самим храмом. Мы его рассматривали постоянно, во все времена суток и находили каждый раз что-то новое. Обходили весь ансамбль и по утрам, и днём, и на закате, и перед сном. Не уставали восхищаться и восторгаться этим совершенным произведением искусства.
Во-вторых, ежедневные беседы во время небольшого отдыха днём и по вечерам на улице или за круглым столом в доме. Владимир Михайлович много знал и был очень хорошим рассказчиком. Он нам рассказывал много тонкостей и о самом ансамбле, и о Пархомовке, и об удивительных людях, которые были причастны к этому уникальному памятнику.
Кроме того, Владимир Михайлович организовал для нас 3 экскурсии: в Киев, Чернигов и Белую Церковь.
В Киеве мы посетили знаменитую Кирилловскую церковь с неповторимыми Врубелевскими иконами, Владимирский собор, расписанный В.М. Васнецовым и М.В. Нестеровым, памятники князю Владимиру, Богдану Хмельницкому и др.
Из Черниговской экскурсии запомнились валы, да рассказ Владимира Михайловича о Елизавете и графе А.Г. Разумовском.
Особенно запомнилась поездка в город Белая Церковь. Он известен с ХII века, а с середины ХIV в. – находился вначале в составе Литвы, а потом Польши. С 1793 г. город вошёл в состав Украины.
С ХIХ века здесь сохранился роскошный парк с каскадом прудов и красивейшей ротондой.
В парке мы разместились на траве, а Лиза Львова с Володей Зелениным медленно шли по ротонде и пели «Ave Maria». Почему-то этот момент до сих пор остался в памяти.
И ещё один незабываемый эпизод.
Мы приехали в Белую Церковь рано утром. Владимир Михайлович сразу повёл нас к церкви Святой Магдалины, по дороге рассказав, что эта церковь совсем недавно была блестяще расписана группой молодых художников-иконописцев из Львова.
И вот мы около ограды церкви. Ворота закрыты. На территории вокруг церкви убирался дворник. Сказал, что сегодня службы не будет. Мы попросили его показать нам церковь, т. к. приехали издалека специально для этого. Он нас пропустил, мы разместились на лавочках, ждём. Он не торопится...(?!) Через какое-то время, когда мы «остыли», он нас впустил. По мере нашего продвижения этот Человек рассказывал нам о сюжетах росписи и о том, как не щадя себя, работая с утра до позднего вечера, молодые ребята расписывали купол и все стены.
В самом заключении он с трепетом и гордостью произнёс. «А я им кисти мыл! И счастлив этим!»
Мы застыли в оцепенении.
Вот ещё одна картинка из нашей жизни в Пархомовке. В один из вечеров после работы мы пошли в соседнюю деревню Ожеговку. Остановились у маленькой деревянной церкви. Церковь была закрыта, но священник, увидев нас и узнав, кто мы и откуда, переодевшись в рясу, вышел. Открыл церковь, впустил нас и стал рассказывать и показывать реликвии Покровской церкви. Достал старинную библию, которую подарили в 1908 году при освящении этого храма.
Вручив каждому по крестику с голубой эмалью, пошёл нас немного проводить в обратный путь.
Священник производил впечатление простого крестьянина, и мы были удивлены, узнав, что он закончил Ленинградский университет. Здесь он живёт давно, и встречавшиеся на пути люди низко кланялись своему пастырю – отцу Николе.
В конце нашего пребывания в Пархомовке отец Никола крестил в Покровской церкви пять человек. Среди них были трое из нашей группы и два молодых солдатика, которые работали в колхозе по уборке урожая.
Отец Никола провел службу потрясающе. Он был один и в одном лице и пел, и говорил, и священнодействовал. Все присутствующие в храме стояли в торжественном молчании.
Особое внимание он уделил солдатам.
Когда служба закончилась, и он уже от себя говорил напутственные слова, то этих двоих молодых солдат он как бы окутал-опутал своей любовью. Последние слова, обращенные к ним, я даже запомнила: «Я вам крестный отец; теперь мой дом – ваш дом; приходите ко мне, как к себе домой. Я всегда буду вам рад».
Многие из присутствующих были растроганы до слёз.
Было ещё немало различных интересных и значимых для нас событий. Но всему приходит конец. Мы покидали Пархомовку. Перед отъездом Владимир Михайлович вновь показал нам Древний Киев, Подол, Аскольдову могилу, Бабий Яр. Наполненные и переполненные, мы вернулись в Москву.
Прошло уже более 20 лет, а мы не можем забыть этот удивительный кусочек Земли. Приятно осознавать, что и мы вложили туда частицу труда, своего сердца и прикоснулись к одному из святых мест, связанных с деятельностью Н.К. Рериха.
ТАЛАШКИНО
В Талашкино опять же с группой из клуба «Космос» мы приехали летом 1992 года. Организаторами поездки были Люда Агафонова и В.М. Вербицкий.
Уезжая из Пархомовки, мы уже твёрдо знали, что обязательно побываем в Талашкине, т.к. это место также связано с именем Н.К. Рериха.
В начале весны Люда и Владимир Михайлович связались с научным сотрудником Талашкинского заповедника Кудрявцевой Лидией Ивановной, и, получив добро, мы начали собираться в путь.
В Талашкино я приехала не такая «тёмная», как в Пархомовку. Во-первых, я кое-что читала об этом удивительном местечке в центре России недалеко от Смоленска, о Тенишевой, знала и о храме Святого Духа, где несколько лет подряд работал Н.К. Рерих. Во-вторых, я там уже побывала в начале мая 1991 г. вместе с группой из Международного Центра Рерихов.
Главная цель нашего приезда в Талашкино состояла в оказании посильной помощи реставраторам храма Святого Духа. А кроме того, мы хотели совместить полезное с приятным, и по рекомендации Владимира Михайловича приехали в Талашкино в конце июня. В это время проводятся ежегодные традиционные тенишевские чтения.
На этот раз название научно-практической конференции звучало так: «Земля – школа - культура».
Все участники конференции собрались с утра в Доме культуры, и перед началом нам раздали школьные тетрадки, подписанные каллиграфическим почерком, с печатью Тенишевой.
На конференции были представлены доклады из Москвы, Петербурга, Вологды, Смоленска, Талашкина и даже из Франции.
Темы докладов были такие:
«Духовный
мир русской
природы»;
«Опыт и
перспективы
работы с
детьми села Талашкино»;
«Театр
спасёт
школы»;
«Подготовка
патриотически
настроенного
специалиста
(из опыта с/х
школы М.К.
Тенишевой)»;
«Проблемы
преподавания
народного
искусства в
общеобразовательной
школе»;
«Опыт
создания
экомузеев во
Франции».
Доклады были интересные, живые, с яркими примерами. В середине дня всех участников пригласили на обед в тенишевскую столовую, где были приготовлены блюда по старорусским рецептам. Обед был торжественным и вкусным.
После обеда проводилась практическая часть конференции с иллюстрацией различных наглядных пособий, а также показательные уроки педагогов из разных городов.
Вечером была встреча выпускников и учителей Талашкинской школы.
В последний день конференции по тенишевской традиции в Талашкине и Флёнове проводились народные гулянья, ярмарки, концерты, театральные представления. Это был настоящий праздник, все (и мы в том числе) веселились от души и только бегали из Талашкина во Флёново и обратно, чтобы не пропустить что-то интересное.
В Талашкино нас приехало 18 человек. Поселили нас в недостроенном доме научной сотрудницы музея Тамары Михайловны (фамилию я забыла). Дом был практически готов, исключая электропроводку, да все комнаты были пусты. Нам выдали раскладушки, и мы прекрасно жили в этом доме.
Тамара Михайловна была очень предана своему делу, музею, Тенишевой. Чтобы лучше понять и прочувствовать то время, о котором она рассказывала людям в своих экскурсиях, Тамара Михайловна и её муж полностью жили деревенской жизнью. Мы приехали в разгар сенокоса, и они пропадали в поле, заготавливая сено для своей коровы.
После конференции Владимир Михайлович вёл переговоры с директором музейного комплекса о том, чтобы нам разрешили поработать в качестве добровольных помощников реставраторов храма Святого Духа.
Оказалось, что реставраторы ушли после случившегося пожара, тушение которого принесло не меньший ущерб, чем сам пожар.
Директор не проявил интереса к предложению Владимира Михайловича и с неохотой разрешил нам поработать по уборке внутри храма.
Работали в храме полдня (с 9 до 13-14 часов). Мы собирали и выносили на носилках мусор в специально вырытую яму. Наша молодежь залезла куда-то вверх, собирала мусор там, потом по верёвкам спускали вёдра с мусором вниз, а мы выносили его в яму.
Работали весело, задорно, с огоньком. Шутки, смех, прибаутки так и сыпались со всех сторон!
Закончив работу в храме, перебрались в подвал. Там была свалена черепица – хорошая и битая. Мы её рассортировали и даже битой черепице решили дать «вторую жизнь»: относили ее к жилым домам, чтобы люди могли использовать ее для клумб, дорожек и других целей.
Но были и казусы. Однажды Лидия Ивановна после очередной проведенной экскурсии пришла к нам посмотреть, как идёт работа. Подошла к яме, куда мы выбрасывали мусор, и… побледнела, увидев в яме смальту.
Оказалось, что смальта, оставшаяся от реставрации лика Христа над центральным входом, была очень ценным материалом: она была изготовлена по технологии, разработанной М.В. Ломоносовым. Что делать? Было принято решение выкопать рядом другую яму, и весь мусор пересыпать туда, предварительно перебрав его руками. Смальта была спасена! И Лидия Ивановна успокоилась.
Жили мы во Флёнове чудесно. По утрам бегали, занимались гимнастикой по системе Стрельниковой, после работы ходили в Талашкино на обед по изумительной липовой аллее. Обратно шли не спеша, наслаждаясь прелестным запахом трав, цветов. Иногда лежали в высокой траве, разговаривали и старались запомнить эту неповторимую природу.
Поднимаясь из травы, мы видели храм, который стоял на горке и зазывал нас своей красотой.
Мы любовались храмом постоянно; многократно ходили вокруг удивительно оформленного «Теремка» и других музейных сооружений. А вечером после ужина Владимир Михайлович рассказывал что-то новое, нам неведомое.
Лидия Ивановна и Тамара Михайловна проводили для нас интереснейшие экскурсии. А ещё были совместные чаепития в саду Лидии Ивановны под старыми раскидистыми яблонями. Это были прекрасные минуты, когда за общим столом Лидия Ивановна рассказывала о Тенишевой, Рерихе, Малютине и других замечательных людях, бывавших в Талашкине. Дух захватывало от Высоты, Интереса, Красоты.
Хочется вспомнить ещё один эпизод, связанный с Тамарой Михайловной.
Как я уже говорила, мы жили в её новом недостроенном доме, а старый дом был рядом. Дом не закрывался, нам было разрешено заходить туда при необходимости и брать нужные хозяйственные предметы, кипятить чай.
Как-то я дежурила; стояла, ждала, когда вскипит чайник. В доме за столом сидела Тамара Михайловна с гостями из Смоленска. Они пили чай и разговаривали. Разговор был настолько интересным, что я невольно краем уха пыталась уловить его. Потом Тамара Михайловна пригласила и меня за стол. Я забыла и о чайнике, и о своём дежурстве... и вообще обо всём.
Она рассказывала о своей работе, связанной с личностью Екатерины Константиновны Святополк-Четвертинской. Из рассказа следовало, что Екатерина Константиновна была не только преданной подругой Марии Клавдиевны Тенишевой, но и её наставницей, как сейчас бы сказали Учителем. Всё, что было сделано Марией Клавдиевной, было и задумано, и претворено в жизнь благодаря Екатерине Константиновне.
И как истинный Учитель, она всегда оставалась в тени своей талантливой Ученицы.
Две недели нашего жития во Флёнове подходили к концу. Когда Владимир Михайлович сдавал нашу работу директору заповедника, тот был не только удивлён, но даже ошарашен, увидев такой чистый храм.
Устроил нам чай со сладостями, и в саду у Лидии Ивановны под яблонями был праздничный прощальный вечер.
Мы уезжали. У нас в памяти навсегда остался этот уникальный кусочек России: Талашкино – Флёново с храмом Святого Духа и ликом Спаса Нерукотворного, «Теремок», Тенишева, Святополк-Четвертинская, Рерих, Малютин и другие великие и безвестные имена русской культуры.
Старая
Ладога
Совершенно необычной была поездка в 1989 году в г. Старая Ладога.
Попала я туда с небольшой группой (6-7 человек) из моего любимого клуба «Космос».
Помимо старины и красоты этого древнерусского города наше внимание привлекло так называемое космопоселение в здании староладожской школы.
Это космопоселение организовали активисты ленинградских клубов, подобных нашему.
По замыслу организаторов сюда должны были приезжать единомышленники со всего Советского Союза (и не только), делиться опытом своей деятельности, своими мыслями и идеями.
Жили мы в этом доме совершенно бесплатно столько времени, сколько хотели; убирали дом, готовили еду и т.д. самостоятельно, по собственному желанию, без всяких дежурств и обязательств.
Днём мы бродили по этому удивительному городу, по заброшенным валам и остаткам каменных церквей, известных с XII века, собирали ягоды для обеда, купались в реке Волхов.
Кроме того, принимали посильное участие в работах по реставрации церквей.
В этих церквях шла активная работа профессиональных художников по восстановлению частично сохранившихся древних фресок.
Вечером все собирались в здании школы, пили чай, обменивались опытом, делились замыслами, рассказывали о работах, проводимых на местах, и т.д.
Всё это было
так необычно,
интересно,
захватывающе
и на таком
высоком
духовном
уровне, что
забыть это невозможно.
ЮБИЛЕЙ
МИЛЫ
БУЛЫЧЁВОЙ
3 мая 1988 года у одной нашей подруги из клуба «Космос» – Милы Булычёвой (светлая ей память!) – был пятидесятилетний юбилей.
Мы очень готовились к этой дате. Во-первых, это было одно из первых среди нас пятидесятилетие. Во-вторых (и это главное!), Мила была необыкновенно добрым, чутким, светлым, стойким и мужественным человеком. Она была больна с юности, а с возрастом болезнь усиливалась. К тому времени, когда мы с ней познакомились, она была стеснена в движениях, испытывала сильные боли, но никто, кроме самых близких, не знал об этом. Мало того, она была активным членом нашего сообщества, овладела йогой и даже была ведущей группы ослабленных людей, понимая их и передавая свой опыт преодоления недуга.
Хочется сказать еще несколько слов о её маме Фаине Григорьевне (ей тоже светлая память!). Она была не только беззаветно предана дочери, но и чрезвычайно мудро вела себя и по отношению к ней, и по отношению к нам. Она тоже была активным членом нашего клуба. Милу и Фаину Григорьевну мы воспринимали как единое целое; они были примером для нас.
В это время я была дружна с Людмилой Агафоновой. Она вела очень активный образ жизни, была бесконечно предана рериховскому движению, имела контакты с образующимся Международным Центром Рерихов.
Так вот, наступал юбилей Милы. Хотелось подарить ей что-то нестандартное, истинно ценное.
Люда Агафонова каким-то образом разузнала (вероятно, через Международный Центр Рерихов), что в Москве живет близкая родственница семьи Рерихов (по линии Николая Константиновича).
Она тоже художница и по заказам выполняет картины-импровизации с работ Николая Константиновича. Люда сделала заказ и через какое-то время вместе со мной поехала к этой женщине – О.К. Ширяевой – забирать картину.
Пришли. Нас радушно встретила уже очень пожилая хозяйка. Квартира была маленькая: малогабаритная 2- или 3-комнатная «хрущёвка». Все стены квартиры были буквально завешаны картинами. Было огромное количество картин – цветов, пейзажей, копий с картин Николая Константиновича и др. Оказалось, что Ольга Константиновна (отчество точно не помню) была и архитектором, и художницей. Показала нам эскизы своих монументальных работ, рассказала о картинах, которые завещала в один из музеев небольшого города. Сказала, что когда приезжает в Москву Святослав Николаевич, как правило, навещает её.
Но самое ценное – она показала фотоальбом со старинными фотографиями семьи. Мне особенно запомнилась фотография, где среди нескольких человек был брат Николая Константиновича – Борис Константинович.
Поразило то, что Юрий Николаевич был точная копия своего дяди. Ольга Константиновна даже прокомментировала, что однажды Святослав Николаевич, рассматривая эту фотографию, сказал: «А я не помню этой фотографии Юры».
Комментировать наше с Людой состояние души во время всего визита излишне.
Получив подарок, Мила была счастлива. Естественно, что мы испытали то же самое.
Долгое время картина висела над кроватью Милы, и она говорила, что получает заряд энергии от неё.
Милы и Фаины Григорьевны уже давно нет с нами. Сейчас картина висит на самом почётном месте в комнате сестры Милы – Тамары.
ВСТРЕЧИ
В золотое время клуба «Космос» произошло много встреч с замечательными личностями, с которыми мне посчастливилось лично контактировать.
Иногда это были личные встречи, иногда – общие беседы или лекции; иногда эти встречи были многократными, а иногда – единичными.
Но, так или иначе, все эти встречи и личности были очень яркими, интересными, друг на друга не похожими, значимыми для меня, и оставили в сердце неизгладимый след.
Привожу эти имена в алфавитном порядке, так как совершенно невозможно поступить иначе.
Амонашвили Шалва Александрович – народный учитель Грузии и России, действительный член Российской академии образования, почётный профессор многих университетов России, глава Международного центра гуманной педагогики при МЦР, автор системы воспитания «Школа жизни».
Я узнала о Шалве Александровиче из его книг «Здравствуйте, дети!» и «Как живёте, дети?».
Помимо образов описываемых детей, методики общения с детьми, меня глубоко тронули те искры истинной любви, которыми автор окружил своих первоклашек, их родителей. Казалось, что часть этой необъятной любви вылилась и на меня.
После прочтения книг у меня возникло страстное желание увидеть этого человека лично.
И вот, на одной из рериховских конференций в МЦР на трибуне стоял стройный светящийся человек. Это был Шалва Александрович.
Невозможно было слушать его невнимательно; его ораторское искусство, отношение к аудитории, раскрываемой теме столь велики, что ты сразу вливаешься в его такой высокий и замечательный поток.
Ещё несколько раз мне довелось присутствовать в МЦР на лекциях по «Гуманной педагогике», которой он посвятил свою жизнь.
Иванова-Киссин Варвара Михайловна - парапсихолог, переводчик. Варвара Михайловна стояла у истоков парапсихологии. Она принимала участие в первых экспериментах по телепатии, телекинезу и других опытах в лаборатории Спиркина. Варвара Михайловна имеет множество статей по парапсихологии, которые в годы застоя публиковались только за рубежом.
В моей жизни был значительный период времени, когда я имела тесный контакт с Варварой Михайловной. Я слушала её лекции, которые проходили на квартирах, бывала у неё дома, помогала в правке статей, присутствовала и ассистировала при сеансах автоматического письма.
Кедров Константин Александрович - поэт, философ, филолог, литературовед, педагог, лекции которого я посещала с замиранием сердца в течение многих лет. Константин Александрович был одним из первых, кто ввёл нас в мир Н. Рериха, В. Хлебникова, А. Белого, П. Флоренского, а также благодаря своему личному метакоду совершал вместе с нами путешествия в параллельные, ещё неизведанные миры.
Константин Александрович, прежде всего, поэт, поэтому его лекции были столь насыщенны и поэтичны, что каждая лекция превращалась в наилучший образец театра одного актёра.
Линник Юрий Владимирович - поэт, философ, писатель, филолог, литературо- и искусствовед.
На его лекции я хожу уже почти 20 лет. Он обладает энциклопедическими знаниями. За все эти годы у него не было ни единой повторной лекции. Стиль излагаемого материала настолько высок, что через 5 минут после начала лекции ты возвышаешься и ощущаешь себя в других более высоких сферах.
А уж когда он, как правило, в заключении лекции читает свои стихи, вернее сонеты, а еще точнее, венки сонетов, то наступает такое состояние, когда ты осознаёшь себя на 7-м небе.
Юрий Владимирович живёт, работает и творит в Петрозаводске и раз в месяц приезжает в Москву.
Каждый приезд и каждая лекция – это радость, праздник души.
В 2006 году во время отдыха в Карелии я по счастливой случайности узнала, что мой двоюродный брат Виталий Шаин, который живёт в пос. Шуя под Петрозаводском, лично знаком с Юрием Владимировичем и, хотя редко, но бывает у него.
Естественно, я не могла упустить такой случай. По моей просьбе Виталий, позвонив Юрию Владимировичу и собрав небольшую группу из родственников, повёз нас на его дачу.
Показав нам свой карельский дом, Юрий Владимирович повёл нас на чердак, где была маленькая комната с балконом. Это его обсерватория, с картами звёздного неба, с редкостными биноклями, малым телескопом.
Кроме того, через день Юрий Владимирович пригласил нас в свою городскую квартиру, в которой он создал музей им. Н.К Рериха. Музей состоит из уникальной коллекции картин художников-космистов XX века (главным образом, группы «Амаравелла»).
По окончании встречи, после увиденного и услышанного, я вновь поняла, что такое побывать на 7-м небе.
Померанц Григорий Соломонович и его жена Миркина Зинаида Александровна.
Григорий Соломонович Померанц - философ, филолог, писатель, литературовед, на лекции которого я ходила около 20 лет. Григорий Соломонович поражал поистине вселенской широтой мышления. На своих лекциях он учил нас созерцать, вглядываться в глубину, видеть мир целостным.
Зинаида Александровна Миркина – известный поэт, прозаик, переводчик.
Она, как правило, после Григория Соломоновича излагала свой взгляд на проблему; украшала сказанное Григорием Соломоновичем своими неповторимой красоты и яркости стихами.
В их творческом союзе не было соперничества, никто не стремился к верховенству, и их монологи представляли собой единую точку зрения.
Рерих Святослав Николаевич – младший сын Николая Константиновича Рериха, известный художник, общественный деятель.
Со Святославом Николаевичем у меня были две личные встречи.
Первая произошла в 1974 году в Третьяковской галерее, где происходила одна из первых его персональных выставок.
Для меня это было первое знакомство с его творчеством, и я, конечно, была ошеломлена портретами, пейзажами и завораживающими красками, не похожими ни на какие другие, даже на краски полотен его отца.
Примерно через час моего нахождения в Третьяковской галерее в зал вошёл Святослав Николаевич со «свитой», которая, вероятно, состояла из его друзей.
«Свита» состояла примерно из 10 человек. Войдя в зал, они встали в ряд. Непроизвольно все посетители зала тоже встали в ряд, и получилось так, что эти два ряда оказались напротив друг друга. В центре первого стоял Святослав Николаевич, а я – почти в середине второго.
И вдруг… Святослав Николаевич выходит из своей шеренги, подходит ко мне, берёт меня под руку и говорит: «Друзья! Приглашаю вас на свою выставку». Я замерла, не знаю, что делать?! А он, держа меня под руку, подходит к картине и рассказывает о ней. Заканчивает, вновь подходит ко мне, вновь берёт меня под руку и подходит к следующей картине. Так он обошёл со мной два зала, после чего раскланялся и отошёл.
Эта встреча не только запомнилась мне на всю жизнь (до сих пор я слышу его голос, рассказ о картинах, совместное хождение по залам), но, вероятно (сейчас я в этом уверена), что-то изменилось в моей жизни.
Во всяком случае, уже совсем скоро я попала в клуб «Космос», который собирался под рериховским Знаменем Мира, ко мне пришли книги Николая Константиновича, пришла «Живая Этика», и я уже не представляла себе свою жизнь без Рерихов.
Вторая встреча была в конце 80-х годов возле Музея искусств народов Востока на Никитском бульваре.
У меня, как и у моих друзей из клуба «Космос», не было билетов для входа в музей, где должен был выступать Святослав Николаевич. Мы стояли у входа, надеясь, что нас пропустят в коридор или внутренний дворик возле музея. Но этого не произошло. Мы остались стоять у входа, и сами не знали, что ждали.
Вскоре вышел Святослав Николаевич с Девикой Рани, они сели в машину и не могли понять, что мы здесь делаем. Когда же Святослав Николаевич понял, что мы ждем его, он пригласил нас подойти, поприветствовал лично каждого за руку и каждому сказал несколько тёплых слов. Мне он сказал: «Всегда идите вперёд и стремитесь к прекрасному!».
Ещё несколько раз я видела Святослава Николаевича на его персональных выставках в Доме художника на Крымском Валу. Это было тоже замечательно, ибо он заполнял Светом всё пространство вокруг себя.
Известна фотография с его персональной выставки, на которой виден луч, исходящий из его плеча к одной из картин.
Семёнова
Светлана
Григорьевна
и её семья.
Семёнова Светлана Григорьевна - философ, филолог, литературовед, писатель. Она открыла для нас мир великого русского философа-космиста, автора «Философии общего дела» Н.Ф. Федорова.
Светлана Григорьевна создала музей-библиотеку Н.Ф. Фёдорова, где и проходили лекции, семинары, встречи.
Все заседания Светлана Григорьевна проводила вместе со своей старшей дочерью Анастасией Гачевой. Анастасия (филолог, писатель), как и Светлана Григорьевна, предана идеям и личности Н.Ф. Фёдорова, а кроме того, обладает блестящими ораторскими способностями, как и её мама.
Младшая дочь Лариса Гачева – художница; принимала участие в росписи Храма Христа Спасителя. Лариса часто приходила на семинары. Её картины украшали стены музея.
Муж Светланы Григорьевны – Гачев Георгий Дмитриевич – писатель, философ, публицист – также часто бывал в музее-библиотеке. Он всегда выступал и поражал всех своим неординарным оригинальным видением мира, юмором.
Все заседания заканчивались дискуссией за общим чаепитием.
Смирнов-Русецкий Борис Алексеевич – народный художник России; был лично знаком с Н.К. Рерихом, считал себя его учеником.
Мне посчастливилось неоднократно присутствовать на встречах с этим замечательным художником и человеком.
Однажды (в конце 80-х годов) я узнала, что в клубе «Искра» состоится выставка картин известной в 20-е годы группы художников «Амаравелла» и будет выступать единственный здравствующий в те годы представитель этой группы. (Слово «Амаравелла» имеет индийское происхождение и его можно перевести как «ростки бессмертия» или «берег бессмертия».)
На выставке я увидела неизвестные мне имена художников, картины с необычными пейзажами запредельных миров, тонкая и явная связь земного и надземного, образы бесконечности.
Во время своего выступления Борис Алексеевич рассказывал о своём творчестве, о группе «Амаравелла», о личных встречах с Николаем Константиновичем и Еленой Ивановной Рерихами.
Верность своему учителю Борис Алексеевич пронёс через всю жизнь. Именно он был первым, кто получил из рук Рерихов в 1926 году книги «Живой Этики». В течение многих лет Борис Алексеевич возглавлял московское рериховское общество.
Было ещё несколько встреч на его персональных выставках в Доме художника, в музее Востока, в музеях Зарядья и других местах.
Все встречи с Борисом Алексеевичем отличались необыкновенной высотой и в то же время простотой и доступностью.
Через Бориса Алексеевича протягивалась живая нить связи с Рерихами.
Тоотс Наталия Александровна – главный редактор журнала «Дельфис», основатель и бессменный руководитель клуба «Неизвестное об известном». В рамках этого клуба было столько потрясений и прозрений! Столько встреч с интересными учёными, философами, зарубежными гостями, писателями и путешественниками!
* * *
Заканчивая
рассказ о
клубе
«Космос»
хочется
сказать еще
несколько
слов и своих
личных впечатлений
об основателе
нашего клуба Яне
Ивановиче
Колтунове.
Помимо того, что я и все мы воспринимаем Яна Ивановича как своего Учителя, он отличается необыкновенной скромностью, открытостью, доступностью для всех (и не только членов клуба «Космос»), умением очень точно и ясно излагать свои мысли.
Я контактировала с Яном Ивановичем и на воскресных занятиях, и на летних подмосковных слётах, и в Старой Ладоге, и у него дома.
Несмотря на то, что организатором всех этих мероприятий был Ян Иванович, но он всегда был не в центре, а среди нас; с нами бегал, медитировал, читал стихи, играл на гитаре и т.д.
Так
случилось,
что в феврале
2016 года Ян
Иванович
ушел из
жизни. Но для
всех нас он
всегда был и
есть – наш Учитель,
Вдохновитель,
Наставник и
Друг.
